"Тигровый приз" 46-го фестиваля в Роттердаме присужден фильму "Sexy Durga" (режиссер Санал Кумар Сасидхаран). Фестиваль показал, что авторское, экспериментальное кино продолжает жить, хотя и выглядит иначе, чем мы привыкли. О новой формуле кинематографического высказывания — АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Фото: NiV Arts Movies
Мы уже рассказывали в предыдущем репортаже о различных зеркалах, в которых отражается кинематограф. Одно из таких зеркал — изобразительное искусство. Оно стало сюжетообразующим элементом сразу для нескольких недавних польских фильмов, включая последнюю работу Анджея Вайды "Послеобразы" — про художника Владислава Стржеминского. Он был мыслителем-новатором и самой авторитетной фигурой польского авангарда. Герой-инвалид Первой мировой, сражавшийся в составе российской армии, после Второй мировой он по иронии судьбы стал жертвой просоветского режима. Другая польская картина, показанная в Роттердаме, называется "Последняя семья" и снята режиссером Яном П. Матушиньским. Ее герой — эксцентричный художник-сюрреалист Здзислав Бексиньский, живший в плену садомазохистских постапокалиптических фантазий и поплатившийся за них насильственной смертью. Это ядовитая, горькая, полная специфически польского юмора рефлексия на тему деградации общества и хрупкости культуры. Наконец, третий польский фильм — "Сердце любви" Лукаша Рондуды, в центре которого отношения Войцеха Бонковского и Зузанны Бартошек, двух эмблематичных персонажей современной варшавской арт-сцены. Их совместная жизнь, полная эпатажных выходок, кровавых ссор и порывов нежности, сама по себе есть перформанс и в него в итоге превращается. Это слово или родственное ему "инсталляция" лучше всего определяют то состояние, в которое пришел современный кинематограф, пройдя через миксер постмодернизма, освоив и перемешав все жанры и стилистики.
Это особенно заметно в конкурсных роттердамских картинах, действие которых большей частью происходит в темноте, что придает им таинственности, а обеспечивается использованием современных сверхчувствительных камер. В израильском фильме "Взломщица" этот прием сюжетно мотивирован тем, что юная героиня, брошенная непутевой матерью и зарабатывающая гроши обслуживанием туристок на Мертвом море, по ночам взламывает и грабит квартиры. Начавшись как социальная драма "под документ", "Взломщица" постепенно выруливает в сюрреалистическое пространство, где смешиваются явь и сон, действительные события и мечты. У героини их целых три: вернуть заботу матери, найти любимого мужчину и — самое фантастическое — войти в клетку к ягуару и повести его за собой. Эти рискованные сцены (без всякого компьютера) выполнены актрисой Лихи Комовски и режиссером Хагар Бен-Ашер с подлинной смелостью и феминистским задором.
"Тигр" — главный роттердамский приз — покорился другой картине о драматической женской доле, хотя режиссер на сей раз мужчина. "Sexy Durga" — необычный для индийского кино образец роуд-муви: действие происходит ночью на загородном шоссе, где какими-то судьбами оказались два пешехода — молодые мужчина и женщина. Они мгновенно оказываются объектами пристального внимания проезжающих автомобилистов и мотоциклистов, становятся пленниками компании пьяных отморозков, попадают в полицию, которая ведет себя ничуть не лучше дорожных бандитов. Эти сцены перемежаются дотошно воспроизведенными ритуалами в честь индийской богини: введенные в транс фанатики скачут по раскаленным углям, им протыкают тело крюками и подвешивают их в качестве живых украшений. Смысл фильма заключается в том, что общество готово прославлять мифических богинь, но увидев реальную женщину ночью на улице, даже в сопровождении мужчины, народ принимает ее за проститутку со всеми вытекающими последствиями. Бессмысленно задавать вопрос, почему несчастные путники не пытаются скрыться где-нибудь под кустиком и переждать опасность до утра, предпочитая опять и опять попадать в лапы гонителей. Перед нами не сюжетное кино, а чистый перформанс и конструкт.
В еще большей степени это относится к другому фильму — чилийскому "Королю", отмеченному поощрительным призом. Он воскрешает полузабытую страницу истории — путешествие французского авантюриста XIX века в труднодоступные земли на границе Чили и Аргентины, заселенные индейцами. Француз убедил туземцев избрать его королем племени, снабдив новое государство флагом и конституцией. Пройдя через войны и тюрьмы, будучи обвинен в шпионаже, он завершил жизнь на родине, объявив себя монархом в изгнании. Историю этого безумия режиссер начал снимать несколько лет назад, потом спрятал пленку в сарае, а недавно вытащил ее, поцарапанную, и включил в структуру фильма в качестве псевдодокументального "архивного материала". Получилась инсталляция, в которой зыбкость исторической памяти иллюстрируется хрупкостью изображения и звука, записанных на камеру.