В российский прокат вышел патриотический блокбастер "Защитники" режиссера Сарика Андреасяна. С чьей помощью и от кого именно нас собираются защищать, выяснял обозреватель "Огонька"
Герои фильма "Защитники" мало говорят и много двигаются
Фото: kinopoisk.ru
Мы уже привыкли, что в современном российском боевике интереснее не то, что авторы нам говорят, а то, о чем они проговариваются или о чем умалчивают. Фильм "Защитники" гораздо интереснее рассматривать в этом ключе: перед нами открывается целая панорама страхов, запретов, внутренних табу, которые существуют ныне в киноцехе; причем главные участники этого процесса никогда не расскажут вам об этом, ни под запись, ни просто так. Но все эти страшные тайны проступают в таком, казалось бы, простеньком и безобидном фильме, рассчитанном на аудиторию 12+.
Трейлер "Защитников", появившийся чуть ли не за полгода до выхода, как и его многочисленные анонсы в Сети, акцентирует внимание на советском происхождении героев, обладающих сверхспособностями. Привычный уже пафос "возрождения СССР" перед лицом новых угроз послужит, как, наверное, рассчитывали авторы фильма, лучшей ему рекламой, а вовсе не трюки и спецэффекты. Но патриот будет разочарован: апологии "советского" в фильме минимум. Была когда-то секретная советская лаборатория, где пестовали людей со сверхспособностями; хотя по логике в лаборатории их было не менее 15 (по количеству бывших советских республик), в фильме представлено всего четверо: Лер из Армении, Хан из Казахстана; человек-медведь Арсус и героиня из цирка, представляющие, стало быть, РСФСР. Это все, кого удалось найти по-быстрому, словно говорят нам создатели кино. Вероятно, этот список отражает представления авторов о нынешних российских союзниках, об их качестве и о готовности прийти на помощь. Но тут впору сильно удивиться: почему, например, в фильм не попали представители ни Белоруссии, ни, скажем, Киргизии или Таджикистана — наших соратников по ОДКБ? Конечно, можно было бы поспекулировать по поводу того, что производителей картины подвело политическое чутье и слабое знание конъюнктуры. Но закрадывается другая мысль: авторы непременно представят нам весь секретный отряд, но будут знакомить с другими его представителями по мере развития сюжета в будущих фильмах.
Имеющиеся же герои максимально обезличены, прозрачны, лишены какой-то социальности и, что называется, истории. Самый запоминающийся из них — разработанный в секретной советской лаборатории человек-медведь, который живет, как ему и положено, в глухой избушке на курьих ножках в Сибири. Остальные продукты советской лабораторной мысли тоже в течение 25 лет таились по углам нашей бывшей необъятной родины — кто в монастыре, кто в степи. Всесильные произведения советской военной мысли, сверхчеловеки, титаны духа все эти 25 лет прожили отшельниками по каким-то пещерам и монастырям. И лишь одна героиня из бывшего секретного отряда, которая умеет становиться невидимой, кое-как нашла себя в новой жизни — показывает фокусы в цирке. В этом соотношении способности и неспособности к социальной адаптации — 1: 4 — есть помимо воли авторов своеобразная правда жизни. Люди, которых готовили к войне, оказались попросту не готовы к мирной жизни: этот вывод выглядит как метафора, но вовсе не того победительства, которое авторы тут хотели представить.
В жанре "комиксовых" фильмов (а мы имеем дело именно с этим) всегда требуется какой-то могущественный враг — и чем он сильнее, тем лучше, чтобы борьба не выглядела игрушечной. Сегодня врага обычно подыскивают где-нибудь на стороне — в Америке или на "Западе". Вопреки традиции — отдадим тут должное смелости авторов — главный враг в их кино — из самых что ни на есть "своих". Август Куратов, типичный "безумный ученый", который когда-то создал ту самую лабораторию, а теперь — армию клонов, и все это железо движется из Ногинска на Москву. Свои страшнее, чем чужие,— это известный посыл; а тут еще вдобавок сплошной заговор внутри: страшно сказать, даже среди собственных генералов попадаются предатели, не говоря уже о технике, которая повинуется одному движению пальца безумного профессора. Враг, впрочем, тоже максимально аполитичен, он просто хочет по старинке "владеть миром" и чтобы все оценили его гениальность; обыкновенная история, как сказал писатель Гончаров.
Дальше начинается уже необыкновенное. С техникой (обещанной армии клонов в результате просмотра фильма так и не обнаружено) все не так просто. Вроде бы, как нам сообщают, профессор умеет подчинить себе "всю технику" — отчего она массово переходит (или, точнее, переезжает) на его сторону. Но по ходу просмотра выясняется, что талант профессора небезграничен: его сила распространяется исключительно почему-то на танки и бронемашины в основном устаревших образцов — по нынешним временам, скажем так, не самая грозная сила. Зато ракетные войска и авиацию супостат по какой-то причине подчинить себе не может. Это нечестная игра, сказал бы любой американский подросток, привыкший, что зло поначалу должно хорошенько напугать мир по полной, чтобы его, мир, было от чего спасать. Но мы не американцы и должны строить догадки: отчего такая избирательность? Ответ имеется: если бы действительно "вся" техника подчинилась злому гению, это могло бы оскорбить чьи-нибудь патриотические чувства, тем более что фильм вышел в прокат 23 февраля.
Дальше — круче. Останкинскую башню антигерой использует в качестве ретранслятора, чтобы активировать засланный еще в советские времена в космос объект под названием "Молот" и устроить уже бардак во вселенском масштабе. Башня-ретранслятор — это понятно, но авторы не ищут легких путей. Вместо того чтобы использовать ее на месте, где она стоит, профессор совершает громоздкую операцию в духе комсомольских строек: он срезает под корешок Останкинскую иглу и тащит ее с помощью машин и вертолетов... в Сити (это ж сколько километров пилить?..), где устанавливает заново! Зачем?.. Ответ, впрочем, находится и на этот вопрос: если бы башня осталась на своем месте и ее штурмовали герои, это означало бы разрушения в том месте, где располагается наше главное телевидение. А этого авторы наверняка даже в кино представить себе или не могут, или не хотят...
Из-за этих очевидных изъянов в желаниях и возможностях фильм зияет смысловыми пробоинами, которые не дают ему развернуться в полную силу, задышать полной грудью. "Я никогда еще так не смеялся",— сказал неизвестный зритель, выходя после утреннего сеанса фильма, в общем, это довольно точная характеристика выставленного в прокат кинематографического продукта.
Жанр "Защитников" предполагает, что после его просмотра должно быть не смешно, а страшно, иначе такие фильмы "не работают". Но наш режиссер, вероятно, каждое разрушение в кадре должен предварительно согласовывать с каким-нибудь подкомитетом по культуре. В итоге разрушению — необходимому элементу боевика-катастрофы — в фильме подвергается только московский квартал Сити, где укрылись безликие злодеи (хотя какую идейку им бы для разнообразия подарили создатели, а то они все молчком, молчком), но зато целиком, вместе с накануне бережно перенесенной туда Останкинской башней. И опять же вопрос: с чем связана такая нелюбовь к этому месту родной столицы?
Разброс вариантов в поисках отгадки невелик. Сити — это своего рода памятник капитализму в России; совсем еще недавно он казался городом будущего, воплощением мечты, со всей его прозрачностью и стеклянностью. Сегодня же он представляется авторам отклонением и вредной утопией, а потому они радостно сводят с ним счеты, ровняя его с землей. Зато в конце, когда четверо героев и их куратор оказываются на мосту перед Кремлем, там все, как было: ничто не шелохнулось, все так же прекрасно в утренней дымке...
Как мы уже привыкли, в современном российском боевике интереснее не то, что авторы нам говорят, а то, о чем они проговариваются или о чем умалчивают
Визитная карточка
Режиссер вне прошлого
Аки Каурисмяки родился в 1957 году в Ориматтиле, Финляндия. До того как стать кинорежиссером, Аки Каурисмяки успел поработать посудомойщиком и почтальоном. Начал свою карьеру в качестве ассистента режиссера Мики Каурисмяки — своего старшего брата. Всемирная известность пришла к Аки Каурисмяки после фильма "Ленинградские ковбои едут в Америку" (1989). Действие большинства фильмов Каурисмяки происходит в Хельсинки, как, например, в трилогии, состоящей из фильмов "Тени в раю", "Ариэль" и "Девушка со спичечной фабрики". Режиссера интересуют люди незнаменитые: официантки и продавщицы, мусоросборщики и шахтеры, водители трамваев и трейлеров. Почти во всех фильмах главную женскую роль исполняет актриса Кати Оутинен. Фильм Каурисмяки "Человек без прошлого" получил Гран-при Каннского кинофестиваля в 2002 году и был номинирован на "Оскар" в 2003-м.