Израильская компания Teva, будучи лидером мирового рынка генериковых препаратов, ставит теперь своей новой амбициозной задачей воспроизвести от 80% до 85% оригинальных брендов, на которые через пять лет закончится патент. ДИПАНКАР БАТТАЧАРДЖИ, президент и главный исполнительный директор Global Generic Medicines компании Teva, отмечает, что компания вкладывает значительные средства в совершенствование генериковых препаратов , а именно в разработку новых форм доставки.
Фото: Предоставлено Тeva (GGM)
— Какова доля и значимость подразделения GGM для бизнеса компании Teva в целом?
— Зона ответственности глобального подразделения генериковых препаратов Teva по всему миру — это коммерциализация, то есть маркетинг и продвижение на рынок воспроизведенных брендированных и небрендированных средств, как рецептурных так и безрецептурных. Оборот GGM Teva составляет около 60% всего бизнеса компании. Деятельность подразделения ежедневно затрагивает миллионы жизней людей в мире, мы стремимся обеспечить пациентов необходимыми препаратами. Наш главный приоритет — сделать высококачественные лекарства доступными по цене для максимального количества потребителей.
— Насколько важен российский рынок для GGM Teva?
— Компания присутствует в России более 20 лет, и для нас это стратегически важный рынок с серьезными перспективами роста. Следует отметить, что большая часть российского бизнеса компании как раз входит в зону ответственности нашего подразделения. Сегодня в России представлено свыше 300 различных препаратов, и в наших планах предложить пациентам еще больше лекарственных средств, чтобы удовлетворить все существующие потребности.
— Что представляет стратегия генерикового бизнеса Teva? Какие у GGM долгосрочные планы в России и мире?
— Если говорить в цифрах, то в наших глобальных планах воспроизвести от 80% до 85% оригинальных брендов, на которые через пять лет закончится патент. Мы уже делаем необходимые инвестиции в научно-исследовательские разработки, чтобы быть готовыми к выпуску этих препаратов, которые, по нашим оценкам, представляют практически все терапевтические области.
Кроме того, мы вкладываем значительные средства в совершенствование генериковых препаратов, а именно в разработку новых форм доставки. Речь идет, например, о продуктах для лечения заболеваний дыхательных путей с помощью ингаляторов — это намного сложнее, чем выпуск таблетированных форм.
Безусловно, мы понимаем, что компания, которая уже является лидером в производстве генериковых препаратов, не может сосредотачиваться только на этом направлении в бизнесе. Поэтому мы ведем исследования и разработки во всех областях, в том числе создаем оригинальные препараты, что дает нам уникальное конкурентное преимущество. В плане создания новых молекул компания сфокусирована на конкретных областях — рассеянный склероз, заболевания центральной нервной системы. Значительные средства мы вкладываем в такие проекты, как лечение мигрени и двигательных расстройств, например болезни Хантингтона.
В России мы в основном работаем в розничном секторе. Что касается рецептурных препаратов, то основные терапевтические области, на которые мы нацелены,— это сердечно-сосудистые заболевания, болезни центральной нервной системы, расстройства обмена веществ, мужское и женское здоровье. Также в России мы делаем упор на продвижение небрендированных генериковых препаратов.
— Для российского фармрынка выпуск небрендированных генериковых препаратов — относительно новый тренд. Вы запустили проект МНН-Тева более года назад. Как вы оцениваете его эффективность?
— Генериковые препараты, брендированные именем компании,— это одно из наших ключевых направлений работы. В нем мы делаем ставку не только на рецептурные, но и на безрецептурные лекарственные средства.
Наш проект МНН-Тева базируется на трех основных столпах: доступная цена, высокое качество и широкая линейка предлагаемых препаратов. Эффективность этого проекта основана на том, что существуют узнаваемость корпоративного бренда и доверие к нему по всем трем перечисленным параметрам, поэтому нет необходимости продвижения каждого отдельного продукта.
С момента запуска проекта прошло 18 месяцев, и узнаваемость бренда компании среди профессионального сообщества — я имею в виду врачей и фармацевтов — возросла с 3% до 40%. За столь короткое время это стало возможным благодаря тому, что в последние полтора года мы провели целенаправленную кампанию в СМИ. Мы сформировали и смогли очень четко донести ключевое сообщение: Teva предлагает широкий ассортимент препаратов высокого качества по доступной цене. Кроме того, у нас разработана и успешно реализуется довольно эффективная стратегия коммуникации с фармацевтами и потребителями в местах розничной продажи — аптеках.
— Какие новые препараты вы планируете выпустить на российский рынок в рамках этого проекта?
— Мы продолжаем работать над расширением портфолио в области как рецептурных, так и безрецептурных препаратов в ходе реализации этого проекта. Сейчас МНН-Тева в России — это 29 рецептурных и 15 безрецептурных наиболее востребованных лекарственных средств в основных терапевтических группах. В ближайшее время появятся новые препараты, например Диклофенак-Тева 100 мг, Индапамид/Периндоприл-Тева и другие.
— Есть ли какие-то различия между продвижением МНН-Тева в России и мире?
— Да, различия есть. Вообще, проект МНН-Тева стартовал в России, но у нас достаточно сильное присутствие воспроизведенных лекарственных средств, брендированных именем компании, и в других странах. Так, наши продукты под маркой Ratiopharm хорошо известны в Германии, кроме того, мы вводим генериковые препараты под брендом Teva в Польше и ряде стран Южной Америки.
Основное отличие в продвижении МНН-Тева в России касается специфики местного рынка и потребительского поведения. В стране распространена практика самостоятельного приобретения лекарств пациентами без консультации со специалистом. Кроме того, многие покупатели оплачивают препараты из собственного кармана, в то время как в странах Европы лекарственные средства финансируются страховой компанией и государственными органами здравоохранения. Поэтому еще одна характерная особенность: в России, в отличие от других стран, пациенты хотят обладать более полной информацией о препарате, его действии, побочных эффектах — они ищут эти данные, прежде чем принять решение о покупке.
— Значит ли это, что фармацевтические компании в России больше тратят на маркетинг и рекламу?
— Я думаю, что вопрос не столько в суммах затрат, сколько в другом распределении средств между разными каналами продвижения. В России больший упор делается на информирование фармацевтов в аптеках и через них — на донесение информации до покупателя.
— Как изменились позиции компании на мировом фармацевтическом рынке в связи с приобретением подразделения Allergan по производству генериковых препаратов — Actavis Generics?
— Это стратегическое приобретение объединило два ведущих фармацевтических бизнеса со своими сильными сторонами, достижениями, брендами и культурами, в итоге предоставив пациентам уникальный доступ к качественным и недорогим лекарствам. Оно изменило компанию и всю мировую фармацевтическую индустрию в целом. В частности, на рынке воспроизведенных препаратов в результате слияния мы стали компанией номер один в США и Канаде. В Европе мы являемся безусловным лидером по продажам в 17 странах и занимаем второе место на 10 рынках. Эта сделка также изменила наше положение в России. Покупка Actavis Gx пополнила наш портфель очень сильными брендами безрецептурных препаратов, предоставила серьезные возможности в плане исследования и разработок, расширила линейку перспективных продуктов. Таким образом, для достижения наших глобальных целей сейчас у нас есть все необходимые активы. И теперь мы будем делать упор на органический рост, то есть расти вместе c рынком.
— Под какой торговой маркой будут выпускать препараты, ранее принадлежавшие Actavis Gx?
— Согласно нашей глобальной стратегии, постепенно произойдет миграция всех препаратов, то есть все продукты в конечном итоге будут выпускаться под единым брендом Teva.
— Изменится ли позиция Teva на российском рынке после объединения с Actavis Gx?
— В российском регионе у нас были сильные позиции и до покупки Actavis Gx, но теперь они еще более усилились, особенно в сегменте безрецептурных препаратов, например за счет таких продуктов, как Троксевазин для лечения венозной недостаточности, Седальгин плюс, Спазмалгон для лечения головной боли, Альмагель от изжоги и боли в желудке и других.
— Какую роль играет совместный проект с Procter & Gamble в деятельности компании. Каковы его результаты?
— Совместное предприятие Teva и Procter & Gamble было создано примерно пять лет назад с целью объединить и усилить те преимущества, которыми обладает каждая из двух компаний. Как вы знаете, Procter & Gamble — глобальный лидер в создании брендов и маркетинге, а Teva обладает уникальными компетенциями в вопросах взаимодействия с регуляторными инстанциями, организации производства и работе с аптечными сетями.
Основной целью совместного предприятия была экспансия на рынок безрецептурных препаратов за пределами США и Канады. В его портфолио есть два типа продуктов. Во-первых, это все безрецептурные препараты Teva — как МНН-Тева, так и брендированные, причем некоторые из них мы оставили под уже известными в России названиями. И вторая группа — препараты Procter & Gamble. Это очень сильные бренды, например, в области лечения простудных заболеваний — известная марка "Викс".
На протяжении всего времени работы результаты нашего совместного бизнеса превосходили средние показатели по рынку — темпы роста были заметно выше рыночных в некоторые периоды в два с половиной раза. Так что деятельностью этого совместного предприятия мы полностью удовлетворены.
— Планируются ли аналогичные проекты с другими компаниями?
— Должен сказать, что партнерство с Procter & Gamble не единственное совместное предприятие Teva. В Японии у нас создан и успешно работает общий бизнес с Takeda. В случае с Procter & Gamble была уникальная возможность объединения двух компаний-лидеров в своей области. Думаю, когда нам представится в будущем такой случай, мы его не упустим.
Дипанкар Баттачарджи ставит своей новой амбициозной задачей воспроизвести в компании Teva от 80% до 85% оригинальных мировых брендов, на которые через пять лет закончится патент