Премьера балет
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
В Центре имени Мейерхольда состоялась мировая премьера одноактного балета "Крейцерова соната": для труппы "Балет Москва" его поставил канадец Роберт Бинет на музыку Гити Разас в живом исполнении ансамбля AlterEgo. Повесть Льва Толстого глазами иностранцев увидела Татьяна Кузнецова.
25-летний Роберт Бинет прочитал "Крейцерову сонату" Толстого в 16 лет, после того как пленился одноименным квартетом Леоша Яначека, и с тех пор мечтал ее поставить на сцене. Талантливого канадца, сочинявшего хореографию с детских лет, пестовали всем балетным миром: худрук Национального балета Канады Карен Кейн отправила его в Гамбург на стажировку к Джону Ноймайеру, полтора года он состоял ассистентом Уэйна Макгрегора в лондонском "Ковент-Гардене" — и оба маститых автора доверили ему самостоятельные постановки. Руководитель "Балета Москва" Елена Тупысева перехватила юношу между очередными проектами и уговорила осуществить подростковую мечту в России. Перед премьерой пронесся слух о сенсационно феминистском прочтении Толстого — хореограф вроде бы собирался дать главное слово убиенной жене героя (благо все его соавторы — либреттистка Бритта Джонсон, художница по костюмам Хаэми Шин и композитор Гити Разас — женщины).
Феминизм не прошел: как ни старался Роберт Бинет, стержнем его балета остался Василий Позднышев (названный просто Мужем) — во многом благодаря страстному и виртуозному Эдуарду Ахметшину, в исполнении которого герой выглядит диковинной смесью униженного Хозе с неистовым Тамерланом. Обе эти ипостаси в балете вполне уместны, поскольку толстовскую "Крейцерову сонату" хореограф и его дамы прочитали по-своему. У них получилась мелодрама, достойная телеканала "Домашний". Скрипачка (Евгения Гончарова) забрасывает карьеру и выходит замуж, потому что забеременела (даже в первом, благостном дуэте нет ни оттенка любовного влечения). Выкидыш ввергает ее в депрессию, которую лишь усугубляет нежность супруга. Знакомство с Музыкантом (От Клеманн) и совместное музицирование (в балете — танцевание, в котором опять-таки ни намека на сексуальность) дает шанс на духовное возрождение, но ревность Мужа (не такая уж необоснованная, учитывая брезгливую холодность Жены) прерывает ее жизнь.
Несмотря на скромные артистические силы "Балета Москва", с хореографической частью балета Роберт Бинет справился прилично: в его вполне классических дуэтах нет очевидных заимствований, они развиваются логично, актерские переживания органично вплетены в комбинации балетных па. Хуже получается с массовыми сценами — и без того немногочисленный кордебалет хореограф поделил на гостей семьи (в других сценах эти же четыре пары изображают нечто метафорическое вроде душевного мрака, окутывающего супругов) и "внутренний голос" героини — в виде двух солисток с партнерами, необходимыми для поддержек. Иногда все они перемешиваются, как в эпизоде публичного выступления Музыканта и Жены (композитор тут щедро цитирует Бетховена), и тогда разобрать, кто есть кто, можно только по костюмам.
В отличие от запутанной композиции массовых сцен, режиссура Роберта Бинета слишком прямолинейна. Особо наивен эпизод со стаканом воды: Муж раз пять предлагает его Жене, обессиленной выкидышем,— та не берет, а из рук Музыканта — с первого раза. Костюмы, к слову, хореографии не помогают, они откровенно невыигрышны: трикотажные водолазки и плотные расклешенные юбки до колен у женщин, черные бесформенные майки "темных сил", мужские рубашки и брюки, будто купленные в ближайшем универмаге; и совсем уж комичны белые семейные трусы, в которых герой пытается склонить полностью одетую Жену к исполнению супружеских обязанностей.
Свою порцию коварства добавляет выбранная для премьеры площадка — в камерном Центре Мейерхольда зрители сидят практически на сцене. Для contemporary dance это преимущество, но для классического танца — подножка: не отделенный от зрителей рампой и оркестровой ямой физиологизм балета (все эти перетруженные балеринские икры, вывороченные стопы, мышечное напряжение поддержек) вступает в борьбу с его образной стороной. В случае с балетной "Крейцеровой сонатой" физиологизм побеждает.