Обезьяна в квадрате
Василий Степанов о фильме Рубена Эстлунда
В прокат выходит «Квадрат», победитель последнего Каннского фестиваля, новый фильм Рубена Эстлунда, вместивший множество жанров от сатиры до социального триллера, отсылки к перформансам Олега Кулика, а также печальные наблюдения за тем, как легко человек выходит за пределы не только современного искусства, но и человеческой природы
Фото: Studio Produzent
Как и в предыдущем фильме Рубена Эстлунда «Форс-мажор», получившем в 2014-м приз жюри в каннском конкурсе «Особый взгляд», в центре сюжета «Квадрата» — судьба обыкновенного смартфона. На сей раз он принадлежит успешному руководителю музея современного искусства Кристиану (Клас Банг), который божественно отвечает на трудные вопросы журналистов и внимательно опекает меценатов. Телефон медийного стокгольмского интеллектуала и гуманиста вместе с кошельком похищают уличные мошенники. Выследив похищенное устройство с помощью GPS-приложения, куратор разрабатывает хитроумный план его возвращения. А пока он его воплощает, в его музее идет обычная жизнь: на сессию вопросов и ответов какого-то классика современного искусства (Доминик Уэст) приходит посетитель с синдромом Туретта, на торжественном ужине с попечителями теряет над собой контроль перформансист в образе дикого зверя, в одном из залов уборщик случайно сгребает в пылесос кучу строительной пыли, которая оказывается частью уникальной инсталляции, и, наконец, в галерею приезжает проект «Квадрат» — заглавный герой фильма.
Медиапроект «Квадрат» существует не только в кинореальности. С одноименной инсталляцией режиссер Рубен Эстлунд два года ездил по всему миру.
«Квадрат» — символическое пространство взаимной ответственности и вовлеченности одного человека в дела другого, очерченное четырьмя четкими прямыми.
Впрочем, фильм Эстлунда этой территорией не ограничивается. Он исследует куда более широкий феномен: насколько малое отношение имеют порой те общие ценности, которые все мы разделяем на словах, к тем поступкам, которые мы действительно совершаем. То есть то, как мы выходим из символического «квадрата» ответственности. Не раз это делает куратор Кристиан (кажется, мы должны прочесть его имя как говорящее: Кристиан — это христианин, обычный человек старой Европы). Во время поисков телефона в не очень приятном районе Стокгольма он превращается в слетевшего с катушек мстителя. В постели с американской журналисткой Энн (Элизабет Мосс), которая держит дома обезьяну (важная внутренняя рифма фильма), торгуется из-за использованного презерватива. А на совещании по PR-кампании нового проекта дает ход сомнительному шедевру вирусного маркетинга.
Эстлунд не в первый раз натягивает тетиву конфликта между декларативной нормой и спонтанным поступком, моралью и инстинктом. Точно так же и в «Форс-мажоре» режиссер убедительно доказывал, что ответственное поведение — вовсе не дар природы, а огромная работа, которую каждый отдельно взятый человек должен проделывать ежедневно без всякой надежды на вознаграждение. Но кто ее действительно проделывает? Кажется, никто. Впрочем, этой справедливой мысли, кажется, мало для «Золотой пальмовой ветви». Хотя бы в силу ее очевидности.
Фильм захватывает не морализаторством, а тревожной внутренней вибрацией и странным жанровым непостоянством. Из сатиры о современном искусстве он мутирует в «комедию наблюдений» или классический deadpan (когда последний раз в Канне рукоплескали смешному?), чтобы в конце концов превратиться в социальный триллер — как, например, в сцене с художником Олегом, имперсонатором гориллы, который запугивает публику на торжественном ужине. Роль Олега (своеобразный оммаж перформансам Кулика) для Эстлунда исполнил большой американский специалист по животной пластике Терри Нотари, который прежде применял свои таланты на площадке новейшей «Планеты обезьян». Эстлунд, кстати, хотел, чтобы «Квадрат» переступил границу и на каннской ярмарке тщеславия: герой Нотари должен был скакать с обезьяньими криками по красной ковровой дорожке. Но потерялся багаж со специальными ходулями, и перформанс не состоялся. Границу никто не потревожил.
Граница — это важно. Не менее важно — ее нарушение, трансгрессия.
Об этом на самом деле и музейная инсталляция Эстлунда, и его кино. Об этом и обезьяноподобный Олег — конвенциональный акт современного искусства, который незаметно для зрителей выходит за пределы понятного (и приятного). Удобно прочитать «Квадрат» всего лишь как высказывание о скуке и банальности совриска. Смех да и только — следить за концептами, и совсем не смешно узнавать в постыдных реакциях героев, которые их порождают, собственные поступки.
В прокате с 7 сентября