На открытии Международного кинофестиваля в Венеции показали фильм Александра Пейна «Короче». О нем и других венецианских премьерах — Андрей Плахов.
Фото: Studio / Produzent
Фото: Bull Productions
Мэтт Деймон с его ростом 1,78 м после сложной медицинской операции превращается на экране в миниатюрную копию себя самого высотой около 12 см. Он не один: над радикальным уменьшением размеров человечества работает целая фабрика, основанная на экспериментальных разработках норвежских ученых. Мир приблизился к роковой черте: кризис продовольствия и энергоресурсов, катастрофические изменения климата, коллапс экономики. Но когда этот большой мир превращается в маленький, все становится неизмеримо дешевле и доступнее: роскошные дома, выгодные кредиты и даже (миниатюрные) бриллианты. Во всяком случае, столь заманчиво все выглядит в рекламе резервации для маленьких, которая становится моделью будущего экономичного и экологичного человечества.
Придумка с сокращением героя в размерах провоцирует целый каскад комедийных трюков и кажется почти гениальной, но дыхания у фильма хватает лишь на короткометражку.
Герой Деймона по имени Пол Сафранек, измученный стрессом обыватель из города Омаха, штат Небраска, решается на операцию — и просыпается после нее игрушечным малышом среди себе подобных. История этого преображения занимает первые полчаса фильма — и они самые лучшие. Придумка с сокращением героя в размерах провоцирует целый каскад комедийных трюков и кажется почти гениальной, достойной самого Чарли Чаплина: не новая ли это зримая метафора в издавна привлекающем искусство изображении «маленького человека»?
Но нет, дыхания у этого большого (135 минут) фильма хватает лишь на короткометражку. Он фатально теряет темп, как только в сюжете появляется деятельная и довольно противная вьетнамская диссидентка, потерявшая ногу в жизненных передрягах: она становится подругой и возлюбленной Пола, а также его партнершей по благотворительности. В ней, как выясняется, остро нуждается маленький мир, быстро перенявший все пороки большого: здесь тоже имеют место трущобы и нелегальные мигранты. Совсем провалена норвежская часть картины, снятая среди фьордов и повествующая о попытках некоей секты сохранить человечество от гибели, уведя его лучшую часть через тоннель в спасительный бункер. Даже таким универсальным актерам, как Кристоф Вальц в роли обаятельного сербского прохиндея Душана, не удается сыграть ничего путного. Смесь сатиры, гротеска и поликорректной антиутопии не выдерживает нагрузки большого метража, и хочется крикнуть создателям фильма: «Короче!»
Зато другая голливудская премьера, конкурсная «Форма воды», целиком оправдала возложенные на нее ожидания. Это один из лучших фильмов мексиканского самородка Гильермо дель Торо: он сумел продолжить в современных условиях традицию великих режиссеров прошлого, наполняя интеллектуальным подтекстом и авторской интонацией жанровое, по сути фантастическое кино. Героиня этой ленты, немая, уже не юная Элиза (изящная и пластичная британская актриса Салли Хокинс) поднимается каждое утро ни свет ни заря, коротко мастурбирует, лежа в ванной, и потом едет на автобусе через весь город на работу: она — уборщица в секретной американской лаборатории. Там в один прекрасный день она оказывается свидетельницей эксперимента: его объект — человек-рыба, живущий под надзором в специальном бассейне. Элиза не может остаться равнодушной к чарам ихтиандра, и между двумя отверженными безъязыкими героями вспыхивает запретное чувство.
На дворе — начало 1960-х. Параноидальная, наполненная скрытыми извращениями атмосфера того времени мастерски передана в картине через образы спецслужбистов (самого выразительного играет неподражаемый Майкл Шеннон) и карикатурных советских агентов. И хотя дель Торо утверждает, что не видел нашего «Человека-амфибию», ставшего кассовым хитом в СССР как раз в 1962-м, и даже не слышал о нем, тень беляевского сюжета падает на картину, обнаруживая общие истоки «оттепельного» романтизма, растопившего зиму холодной войны. Две материи, не имеющие четкой формы,— вода и любовь — рифмуются у дель Торо так же, как сделал это в свое время в ключевом стихотворении эпохи Андрей Вознесенский: «В человеческом организме / Девяносто процентов воды, / Как, наверное, в Паганини / Девяносто процентов любви». Разница в том, что дель Торо показывает время с полувековой исторической дистанции, с позиции сегодняшнего дня — когда заморозки возвращаются, а наивная восторженность за эти годы ушла, уступив место горькому фатализму.
Программа «Горизонты» открылась фильмом «Нико, 1988» режиссера Сюзанны Никьярелли, тоже тематически связанном с послевкусием 1960-х годов. Героиня картины, легендарная певица Нико, показана спустя двадцать лет после разрыва с Velvet Underground, она перекрашена из блондинки в брюнетку и предпочитает, чтобы ее называли настоящим, данным от рождения именем Криста. Нико страдает от героиновой зависимости, пытается выстроить сольную карьеру, а также установить душевный контакт со своим взрослым сыном. Мальчик по имени Ари родился в 1962-м; он не был признан своим отцом Аленом Делоном (хотя воспитали его родители знаменитого актера), а мать была лишена права общения с сыном вплоть до его совершеннолетия. Прекрасная датская актриса Трине Дюрхольм играет сильную, независимую, истощенную чересчур интенсивной жизнью женщину незадолго до сердечного приступа, насмерть ее сразившего. Но прежде ей удается, полулегально заехав в Прагу, передать импульс «Бархатного подполья» молодым чешским поклонникам как раз на пороге «бархатной революции».
11 фильмов Венецианского кинофестиваля
30 августа открылся 74-й Венецианский кинофестиваль, последний в году из «большой фестивальной тройки». Несмотря на традиционную любовь к российскому кино, в нынешнем конкурсе фильмов из России нет. Weekend выбрал самые интересные фильмы из разных программ фестиваля