премьера
Сегодня в широкий прокат выходит фильм Павла Лунгина "Олигарх". Про этот фильм общеизвестны две вещи: это, во-первых, романтизированное жизнеописание Бориса Березовского, а во-вторых, наш русский аналог "Гражданина Кейна". В этих двух аспектах и рассматривает "Олигарха" ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.Главное сходство "Олигарха" с "Гражданином Кейном" — сюжетная конструкция: фильм начинается со смерти героя, о котором потом вспоминают знавшие его люди. Но идеологически это две принципиально разные истории. "Гражданин Кейн" — фильм о том, что чем больше у тебя возможностей влиять на общество, тем меньше тебе принадлежит твоя собственная жизнь. Для героя "Олигарха" эта проблема не актуальна: человек он хоть и непростой, но советский, а значит, имеющий смутные представления о границе между общественной и частной жизнью. Чарльз Фостер Кейн перед смертью хотя бы задумался о том, чего он был лишен, и умер в одиночестве, прошептав последнее "прости" своей недопрожитой индивидуальной жизни. Платон Маковский ни рефлексировать, ни тихо умирать в холодной постели не склонен. Наоборот, в конце фильма он воскресает в окружении челяди и друзей, готовых подставиться под предназначенные ему пули, и отдает приказ: "Разворачивай машину". Он не полетит за границу доживать жалкую жизнь никому не известного частного лица, для него лучше умереть олигархом, чей самый безнадежный проект заключается в попытке активно жить в обществе, но при этом быть от него свободным и никогда не слышать слово "нет".
Вдохновившая Павла Лунгина книжка Юлия Дубова "Большая пайка" написана скорее частным лицом, чем соратником олигарха. В ней не так много производственной драмы, как можно было ожидать, зато полно боевика, детектива, любовного и шпионского романа. Книга о пяти друзьях, растерявших свое братство в борьбе за "большую пайку", получилась не особенно смешная, но довольно пафосная, и пафос этот оправдан искренностью непосредственного свидетеля событий.
Авторы же фильма — люди посторонние и оттого ироничные. Они часто пытаются шутить, но смешно получается не всегда. От пафоса они тоже не отказываются, но лишают его индивидуальности, перерабатывая в типовые кинематографические клише. Особенно огорчает в этом плане любовная линия — с самого ее начала, когда герой подкатывает к будущей возлюбленной (Мария Миронова) в коридоре вагона с букетом холодных шашлыков, до самого конца с сакраментальным вопросом "Почему ты мне ничего не сказала?" — об обоюдном сыне, который уже достаточно велик, чтобы выговорить свое имя, совпадающее с отцовским.
Все эти трогательные приемы направлены на то, чтобы утеплить образ олигарха и вызвать к нему сочувствие — единственное, ради чего стоит делать фильмы о сильных мира сего. Обыватель представляет себе олигарха круглые сутки жрущим, пьющим и катающимся на слонах и лишь раз в полгода включающим на пять минут свой мозг, чтобы выстроить очередную финансовую пирамиду и снять с обывателя последнюю рубашку. Фильм Павла Лунгина имеет своей благородной целью показать, что все немножко не так, однако после его просмотра усугубляется впечатление, что именно так все и обстоит, если не хуже. Потому что в исполнении Владимира Машкова крайне неубедительно выглядят те редкие проблески умственной активности, которые обеспечивают олигарху непрекращающийся праздник жизни. На лице актера Машкова явственно читается много замечательных качеств: воля, энергия, темперамент, обаяние, но никак не интеллект, и только в очень сильную лупу можно рассмотреть на нем следы душевных переживаний.
Раньше Павел Лунгин не так трусливо подходил к кастингу; например, одна из лучших находок "Такси-блюза" — актеры, которые до этого были не слишком известны. Но теперь режиссер не захотел рисковать и, перепробовав полчища кандидатов на роль олигарха, принял самое безопасное решение: господин Машков — звезда и профессионал, и откровенной лажи можно не бояться. Но не стоит и надеяться на нечто неординарное, доселе невиданное. Впрочем, комментировать игру Владимира Машкова излишне после того, как его разоблачили в последней передаче "Намедни", смонтировав фрагменты из фильма с интервью Бориса Березовского. Сидя в кинозале, еще можно было скушать то, что выделывал актер, изображая неимоверную крутизну с помощью наибанальнейших методов всех киногероев: прищуривался, хмурился, раздувал ноздри, округлял глаза. Простого зрителя нетрудно купить на подобные брачные танцы павлина. Но в "Намедни" на ужимки экранного олигарха-клоуна смотрел с легкой усмешкой серьезный мужчина, которому не нужно играть желваками, холить сексапильную щетину и прятать глаза за тонированными стеклами для доказательства того, что на узкой дорожке с ним лучше не встречаться. Лучше было бы и создателям "Олигарха" вовсе даже не знать имени Бориса Березовского, чей витающий над фильмом образ, с одной стороны, повысил его ценность как историко-публицистического произведения, но с другой — сильно обесценил его как художественный вымысел, блекнущий в сиянии харизмы реального прототипа.