В российский прокат вышел фильм Стивена Фрирза «Виктория и Абдул» с Джуди Денч в главной роли. Андрей Плахов считает, что это хороший зачин к подступающему Рождеству и диктуемому им смягчению нравов.
Фото: Universal Pictures International Switzerland
Как это стало едва ли не правилом в сегодняшнем мейнстримовском кино, фильм построен на реальной истории и документах, но разыгран профессиональными актерами. История такова. На приеме в честь пятидесятилетия пребывания на троне представители британских колоний приносят дары своей правительнице королеве Виктории (Джуди Денч). Готовая навсегда уснуть от тяжелой длительности своей миссии, опостылевших ритуалов Виндзорского замка, подхалимов и капризов наследного принца, королева обращает внимание на молодого индуса-мусульманина Абдула Карима (Али Фазал), одного из двух делегатов от индийского города Агры. Она назначает ему аудиенцию и приближает к себе настолько, насколько позволяет дворцовый этикет и даже больше.
Абдул становится конфидентом королевы, получает специально для него введенный титул «мунши» (что-то среднее между учителем и ассистентом) и земельный участок в Индии. Виктория ощущает прилив новых сил, в ней вспыхивает интерес к жизни. Королева даже начинает изучать язык урду, многое узнает о Тадж-Махале, о нюансах ислама, об индийских коврах и фруктах, о том, как живут ее подданные в далекой стране, посетить которую ей запрещали бдительные спецслужбы. Виктория, снова почувствовав себя женщиной, обретя почти девичью легкость, способность радоваться, смеяться и кружиться в танце, смиряется даже с тем, что у Абдула есть семья на родине, и дает добро на то, чтобы его жену с тещей вывезли в Англию. Они появляются в черных хиджабах, провоцируя расистские идеи у окружения королевы — но не у нее самой, проявляющей чудеса толерантности. Интимность ее отношений с индийским фаворитом вызывает страшную тревогу при дворе, возглавляемом Генри Понсберри (Тим Пиготт-Смит).
Ворох дворцовых интриг показан с мягким сарказмом: казалось бы, оксюморон, но фильм снят режиссером Стивеном Фрирзом, и это многое объясняет. Он начинал кинокарьеру в эпоху Маргарет Тэтчер с провокативных зарисовок лондонских субкультур («Моя прекрасная прачечная», «Навострите ваши уши») и новаторской экранизации «Опасных связей». А со временем превратился в мастера виртуозных зрелищ, в которых развлекательность сочетается с интеллектуальным блеском и нравоучительностью в староанглийском стиле. Верный левым убеждениям, Фрирз парадоксальным образом оказался лучшим кинолетописцем королевского дома. Его «Королева» — непревзойденный образец объемного кинопортрета, написанного без лести к ныне здравствующей монаршей особе, но совсем не карикатурного. В том рискованном проекте союзницей Фрирза была Хелен Миррен.
В нынешнем — в британской актерской семье две королевы — Джуди Денч. Про нее, носящую титул Дамы-Командора, вообще принято думать, что играть королев — ее специализация. Хотя делает она это лишь в третий раз (в сотне ее ролей до «Виктории и Абдула» были «Ее величество Миссис Браун» и «Влюбленный Шекспир»). Но даже когда Денч играет героинь, далеких от престола, как, например, простолюдинку в «Филомене» того же Фрирза, она все равно выглядит королевой — мудрой и добросердечной, но решительной и властной при необходимости. Джуди Денч для того и понадобилась режиссеру во второй раз, чтобы с присущей ей объемностью актерской оптики безупречно сыграть и чувствительную мелодраму, и ироническую комедию.
После смерти королевы ее приближенные уничтожили все, что могли, из свидетельств особых отношений Виктории и Абдула. Факты начали всплывать намного позднее, когда были найдены чудом сохранившиеся документы, в том числе тетради, исписанные королевой на урду. Фрирз вместе со своими драматургами использовал эти материалы, но с самого начала дал простор фантазии и приблизил проблематику картины к сегодняшнему дню. Кроме того, авторы не забыли и о перекличке с фильмом Джона Мэддена «Ее величество Миссис Браун», где та же Денч, только на двадцать лет моложе, играет королеву Викторию в ранний период ее вдовства, когда она спасается от депрессии в компании горца Джона Брауна, своего первого официального фаворита.
Образ Абдула в фильме явно идеализирован и внешне, и внутренне — он почти что сказочный принц из «Тысячи и одной ночи». Это, конечно, сделано в пику ксенофобам, но режиссер нисколько не настаивает на достоверности, перед нами скорее исторический анекдот или даже авантюрная мелодрама. И явный эротический подтекст тут никого не смущает: англичане, в отличие от русских, не сакрализируют своих монархов до такой степени, какую выявила у нас история с «Матильдой». Будучи вписан в большую британскую традицию, Стивен Фрирз сохраняет присущий ему стиль — интеллектуала, никогда не выходящего за границы политкорректности, хотя и относящегося к ней не без иронии.