Мифы
Говорят — России необходим режим СРП, потому что нам якобы не хватает инвестиций, и это сдерживает добычу нефти. На самом деле сегодня Россия демонстрирует хорошие темпы роста добычи, объем которой к 2005 году может составить 450 млн т нефти, или 9 млн баррелей в день.Мы не можем добывать больше, потому что внутреннее потребление, которое упало с 250 млн т во времена СССР до 109 млн т в 2001 году, растет очень медленно.
Что происходит с экспортом? Мощности "Транснефти" сегодня ниже, чем объем свободного сырья, и возможности быстро нарастить инфраструктуру не существует. Конечно, определенный рост происходит, но существенно продвинуться в решении этой проблемы мы можем в ближайшей перспективе только на двух направлениях. Во-первых, это поставки в Китай, но произойдет это по чисто технологическим причинам не раньше 2005 года. Во-вторых, это поставки в направлении Мурманска, но и это возможно не раньше 2007 года. Так что сегодня увеличение добычи сдерживается не инвестициями, а проблемами инфраструктуры.
Наконец, существуют серьезные ограничения по рынкам сбыта российской нефти. Сегодня мы добываем 7 млн баррелей в день, через несколько лет производство возрастет до 9 млн баррелей. Куда будут поставляться эти дополнительные объемы, учитывая, что внутреннее потребление вырастет с 2,1 млн до всего лишь 2,3 млн баррелей в день?
В США Россия может поставлять 1 млн баррелей в день. Поставки в Европу сегодня составляют 4 млн баррелей, перспектива — 5 млн. Поставки в Китай — 0,1 млн баррелей с перспективой до 0,4 млн. Что произойдет, если мы будем экспортировать больше? Произойдет падение цен.
Соглашения о разделе продукции нужны России якобы по причине нехватки запасов и необходимости разработки месторождений с трудноизвлекаемыми запасами. Заблуждение. В России действительно происходит падение разведанных запасов, но совсем по другим причинам. Существующий закон о недрах не стимулирует геологоразведку. Ситуация более чем странная: если компания нашла запасы, ей компенсируют ее расходы, а если не нашла, то не компенсируют. Но при этом прав на найденные запасы она не имеет ни при каких условиях. Зачем нефтяной компании вести геологоразведку, если она не получает прав на открытые запасы? Причем из уст представителей власти звучат заявления о том, что, если у нефтяной компании слишком много разведанных запасов, следует их отобрать или обложить налогом. Кто на фоне таких заявлений будет заниматься дополнительной разведкой?
При СРП якобы происходит рост налоговых платежей. Прежде всего сегодня в России национальный налоговый режим соответствует международным стандартам. Если цена барреля нефти составляет $12,5, нефтяные компании платят 27,3% налогов от выручки. Но если цена превышает $22,5 за баррель, то с каждого полученного доллара нефтяники платят 66,5% налогов. А если цена превышает $30, то свыше 70%. Это в принципе соответствует норвежской и канадской налоговым системам.
А что происходит при СРП? Первые девять лет уровень налогообложения в четыре раза ниже. Возникает вопрос: стране нужны деньги сегодня или через девять лет?
Говорят, СРП — необходимый инструмент защиты инвесторов от рисков, связанных с непредсказуемостью и нестабильностью российского законодательства. Иными словами, Россия недостаточно цивилизованная страна, поэтому необходимо создавать оазисы стабильности для отдельных инвесторов. Но во-первых, у нас за время после приватизации сформировались компании мирового уровня, способные самостоятельно организовать крупные промышленные разработки минерального и углеводородного сырья. Во-вторых, эти компании не испытывают дефицита финансовых ресурсов. Крупнейшие российские нефтяные компании (ЮКОС, ЛУКОЙЛ, "Сургутнефтегаз", "Сибнефть", ТНК) и горно-металлургические ("Норильский никель", "Русский алюминий", СУАЛ, Сибирско-Уральская горно-металлургическая компания) способны обеспечить финансирование самых крупных проектов за счет собственных средств. В-третьих, в России за последние десятилетия подготовлены и приобрели богатый опыт разработки как национальных, так и зарубежных месторождений, тысячи специалистов. В прежние годы советские специалисты организовывали добычу нефти и газа в Алжире, Вьетнаме, Анголе, бокситов в Гвинее, кобальта и никеля на Кубе и т. д. В-четвертых, ни одна иностранная корпорация не имеет уникальных технологий добычи, которых бы не знали в российских компаниях.
Мы достойны того, чтобы жить в нормальной стране с нормальным (а оно уже нормальное!) и стабильным налоговым законодательством. Нам просто необходимо прекратить бесконечные дискуссии о налоговых новациях и дать промышленности работать в условиях неизменного Налогового кодекса.
Защитники СРП сегодня в лучшем случае отстали от жизни. В худшем — уверены в том, что русские не способны усвоить мировой опыт и обречены пребывать в группе стран, которые на Западе вежливо именуют emerging markets. Нам надо уважать себя как страну и как народ и начать жить по правилам, принятым в государствах, олицетворяющих сегодня экономический и культурный прогресс.
Правда
Предположим, мы увеличиваем затраты на $1. При действующем налоговом режиме бюджет потеряет 10 центов, поскольку основные налоги привязаны не к прибыли, а к валовой выручке. А в случае с СРП бюджет теряет 90 центов. Простой пример: капитальные затраты на одну скважину высокой сложности при действующем налоговом режиме составляют $1,5 млн. Затраты на одну скважину по действующему СРП — $8,75 млн, почти в шесть раз больше.СРП снижает доходы государства от проданных лицензий. Так, стоимость барреля запаса при СРП на Харьягинском месторождении составила 5 центов за баррель запаса. ЮКОС, к примеру, заплатил в Томской области 30 центов за баррель запасов, ТНК в ОНАКО — 65 центов за баррель запасов.
Режим СРП ограничивает возможность роста капитализации российских компаний. Зачем инвестировать в российские компании, когда можно получить месторождения на выгодных условиях СРП? Практика соглашений о разделе продукции снижает возможности для накоплений в рамках пенсионной системы. Ведь накопительная пенсионная система подразумевает вложения в акции российской промышленности.
Низкая капитализация делает отечественные компании легкими объектами поглощения, ограничивает их конкурентный потенциал по сравнению с западными конкурентами. Поэтому режим СРП подрывает энергетическую безопасность России.
СРП существенно снижает возможности инвестиций в Россию. В рамках всех проектов СРП в России были вложены суммы на порядки меньшие, чем объем инвестиций российских нефтяных компаний только за последний год. Кроме того, опыт реализации существующих соглашений о разделе продукции показывает: не менее 80% от стоимости заказов на оборудование и услуги размещается среди зарубежных компаний, что значительно снижает инвестиции в иные отрасли российской экономики.
Наконец, режим СРП, создающий индивидуальные преференции отдельным инвесторам, провоцирует коррупцию в органах власти.
Что из этого следует
Вывод первый: национальный налоговый режим сейчас соответствует мировой практике.Вывод второй: темпы развития отрасли соответствуют потребностям рынка и не связаны с недостатком инвестиций.
Вывод третий: применение СРП создает преференции и тем самым провоцирует коррупцию — ведь СРП, в отличие от обычного налогового режима, зависит от мнения чиновников.
Вывод четвертый: параллельное существование двух налоговых режимов снижает прозрачность и уменьшает доходы бюджета.
Отсюда следует следующее.
Во-первых, несмотря на все сказанное выше, не пересматривать уже существующие СРП.
Во-вторых, новые лицензии распределять только через аукционы на основе национального налогового режима.
В-третьих, укрепить гарантии стабильности условий для всех инвесторов.
За последние годы в России стоимость барреля запасов при СРП составила 5 центов, при реализации через аукционы — максимум 65 центов. В то же время, например, в Канаде баррель запасов стоит до $10. Если инвесторы поверят в нашу стабильность и начнут активно бороться за доступ к запасам только через аукционы на основе национального налогового режима, а не искать лазейки в виде СРП, то стоимость барреля запасов может подняться до $5-7. Это означает дополнительные доходы бюджета в размере минимум $6 млрд в год. А при условии нормальной работы Министерства природных ресурсов, которое ежегодно должно было бы продавать на аукционах до 1 млрд т запасов, доходы страны могут возрасти на $40 млрд в год.
Это будет совершенно цивилизованным способом увеличения доходов бюджета. Мы уже доросли до него.