премьера кино
Батальное кинополотно "Говорящие с ветром" рассказывает о том, как во время второй мировой американцы эксплуатировали индейцев навахо. Участие в проекте таких имен, как режиссер Джон Ву и актер Николас Кейдж, не спасло его от сокрушительного провала в американском прокате. Разговоры с ветром подслушивала ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Николас Кейдж честно признался, что его герой в "Говорящих с ветром" (Windtalkers) — самый несчастный из всех, кого ему доводилось играть. Главная беда даже не в том, что ему в бою оторвали половину уха. Когда Джон Ву читал сценарий, лицо Николаса Кейджа прямо-таки стояло у него перед глазами, и с этой навязчивой физиономией режиссер поступил еще более жестоко, чем в боевике "Без лица" (Face/Off), где он поменял лицами Кейджа и Джона Траволту. На этот раз Кейджу приходится так корчиться и морщиться, олицетворяя ужасы войны, что не остается пожелать его герою ничего лучшего, чем мгновенная смерть. Кейдж и Кристиан Слейтер играют двух американских морпехов, которым поручено пасти двух индейцев навахо, тоже как бы служащих в ВМС, но лишь для того, чтобы на их языке можно было передавать шифровки. В случае чего американцы должны уничтожить носителей кода, прежде чем японцы возьмут их в плен и выпытают у них секрет.
Авторы фильма благоразумно обходят вопрос о том, почему индейцы с такой готовностью сотрудничали с американцами, загнавшими их в резервации. Единственный ответ может заключаться в том, что желтолицых индейцы ненавидели еще больше, чем бледнолицых. Если бы индейцы были умные, они бы могли как-нибудь более оригинально поступить со своим кодом — подстроить, например, чтобы бледнолицые и желтолицые просто перебили друг друга. Может, они и пытались, но, судя по всему, не получилось. По фильму вообще выходит, что никакого особого смысла в этом индейском коде не было: он используется для передачи по телефону информации о том, где находятся основные японские орудия и куда лететь американским бомбардировщикам. Но если бы даже японцы подслушали такое незакодированное сообщение, они все равно не успели бы передвинуть пушки раньше, чем прилетят самолеты.
Забудьте все, что вы слышали о Джоне Ву как о мастере захватывающих и зрелищных боевиков. В "Говорящих с ветром" не увидишь никаких стилизованных под балет рукопашных схваток — сплошной реализм в духе фильмов "Спасти рядового Райана" (Saving Private Ryan) и "Тонкая красная линия" (The Thin Red Line). Поэтому почти все 134 минуты "Говорящих с ветром" заполнены стрельбой и взрывами настолько монотонными, что самый заурядный советский фильм про войну покажется на этом фоне шедевром. Головы катятся с плеч легко и непринужденно, как в компьютерных играх, и трудно заподозрить, что этот фильм снят человеком, призывавшим своих коллег-режиссеров ограничить насилие на экране после 11 сентября.
Как и все фильмы о войне, "Говорящие с ветром" пытаются скрыть свою кровожадную суть, притворяясь повестью о дружбе и человеческих отношениях. В смысле психологизма тут вообще караул. Чего стоит сцена, когда американец и его "подопечный" индеец играют дуэтом на гармошке и индейской дудке. Или воспитательный эпизод, в котором краснокожий спасает шпынявшего его расиста, и тот благодарно признает свои ошибки. Индейцы, которых играют аутентичные представители этой национальности, вообще не существуют на экране как личности: их роль сугубо функциональная. Но и диалоги белых людей, звучащие в редкие минуты затишья между боями, иначе как жалкими не назовешь. Например, один американский солдат снимает с пальца обручальное кольцо и протягивает товарищу: мол, если что, передай жене. Тот отвечает: чепуха, ничего с тобой не случится. Обрадованный женатик натягивает кольцо обратно. Зная цинизм Джона Ву, остается строить догадки, через сколько минут в кадре появится эта рука с кольцом, но уже оторванная.