Российские госкорпорации обяжут нанимать «руководителей по цифровой транформации» — это предусмотрено программой «Цифровая экономика». Согласно графику, опубликованному Минэкономразвития, к маю должно стать ясно, в каких именно компаниях начнется эксперимент. Что это за управленцы и зачем они нужны? Разбиралась Татьяна Гомозова.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
В документе Минэкономразвития должность называется «руководитель по цифровой трансформации», в западной практике она известна как CDO— Chief Digital Officer. Этой функции не так уж много лет, она востребована у компаний за пределами сферы высоких технологий, которые ставят целью не отставать от трендов, пояснила руководитель группы повышения операционной эффективности КПМГ в России и СНГ Елена Устюгова:
«Ставится задача формирования концепции того, каким образом будет меняться с учетом развития новых технологий бизнес-модель компании. Второй блок задач — непосредственно трансформация внутренних процессов компании, поскольку они тоже должны стать более digital. При этом это не только формирование стратегических опций по изменению, но и непосредственно дальнейшая реализация программы трансформации. В этом случае СЕО делегирует ему часть принятия решений, которые относятся к программе цифровой трансформации».
Свои цифровые управленцы появились даже в городских администрациях, которые внедряют систему «умного города» — «цифровой мэр» есть в Нью-Йорке, Бостоне, Мельбурне, Лондоне. Для российских компаний, в том числе с госучастием, это тоже уже не новость: «Газпром нефть» накануне сообщила о создании соответствующей дирекции. В ВТБ подобное подразделение работает уже около года: как говорит директор по управлению проектами цифровой трансформации банка Сергей Лукашкин, главная задача — поиск и проверка перспективных идей:
«Речь идет о технологиях, которые еще, как правило, неизвестны на рынке или не особо распробованы — в банке это технологии распределенных реестров, известные еще как блокчейн, проект, связанный с управлением искусственным интеллектом, data science проекты. Еще есть одно направление, которым мы активно занимаемся — роботизация бизнес-процессов, вещь, которая действительно приносит понятную выгоду бизнесу. Наша задача — проверить технологию, понять, что эта технология работает, и если мы видим, что для данного случая эта технология работает и приносит эффект, мы говорим уже о том, что можем ее тиражировать».
По оценке Financial Times, зарплаты CDO могут доходить до полумиллиона фунтов стерлингов в год. Роман Тышковский из консалтинговой компании Odgers Berndtson занимается подбором топ-менеджеров для крупных компаний. По его словам, в России подобных специалистов очень мало, менее 200 человек:
«Зарплата — от 750 тыс. до 1,2 млн рублей в месяц. Есть люди, которые стоят дороже. Если брать средний показатель по рынку, то 750 тыс. — это такой стартовые варианты , то есть у них есть необходимые компетенции и потенциал, но нет еще какого-то реального показанного успеха . А 1,2 млн в среднем стоят люди, у которых уже есть какие-то результаты качественные, они в итоге оказываются в банках, в промышленности. Плюс у них довольно большие бонусы, привязанные к потенциальному результату».
Господин Тышковский опасается также, что внедрение должности CDO «сверху» чревато наплывом «цифровых директоров» низкого уровня, которые плохо понимают, что это за работа.
Согласно плану Минэкономразвития, пилотный проект по внедрению руководителей по цифровым технологиям займет около года. Если все пройдет успешно, то в апреле 2019 года практику распространят на все госкомпании.