В прокат вышел фильм «Человек, который убил Дон Кихота», на постановку которого Терри Гиллиам убил 29 лет жизни. Михаил Трофименков удостоверился, что Рыцарь печального образа действительно на какое-то время умер для мирового кино.
Дуэт Тобби (Адам Драйвер) и Хавьера (Джонатан Прайс) — копия дуэта низвергнутой радиозвезды и бродяги, ищущего святой Грааль, из «Короля-рыболова»
Фото: Diego Lopez Calvin
Место если не в истории, то в Книге Гиннесса Гиллиаму гарантировано. На его фоне Алексей Герман, снимавший «Трудно быть богом» жалкие 14 лет,— спринтер. За 29 лет сменилось полдюжины пар актеров на главные роли, некоторые из них просто умерли. То кончались деньги, то начинались природные катаклизмы, и этот цирк продолжался до самой каннской премьеры, которую продюсер Паулу Бранку, недовольный внеконкурсным статусом фильма, хотел отменить. И не факт, что цирк завершился. Бранку отсудил авторские права, есть шансы на продолжение мыльной оперы.
Держа человечество в курсе этих скорбных перипетий, Гиллиам с точки зрения маркетинга действовал грамотно. Документальный фильм «Затерянные в Ламанче» (2002) о крахе съемок с участием Жана Рошфора и Джонни Деппа убедил мир в том, что фильма не будет, зато пополнится кладовая легенд о погибших шедеврах. Так что выход «Дон Кихота» должен был казаться чудом: Гиллиам посрамил титанов-неудачников типа Орсона Уэллса.
Но роль одержимого поэта Гиллиаму не очень шла. Борьба за «Дон Кихота» не помешала ему снять семь фильмов, и решительно непонятно, почему на «Воображариум доктора Парнаса» (2009) деньги нашлись, а на «Дон Кихота» нет. Не разыгрывай Гиллиам психодраму, зрители приняли бы «Дон Кихота» как его очередной фильм, а не «священный Грааль».
У Гиллиама уже давно удобный статус «вещи в себе», выпавшей из кинопроцесса. Его фильмы стоит сравнивать только между собой: «Дон Кихот» лучше нелепой «Теоремы Зеро» и слабее «Воображариума», чье очарование заключалось в сновидческой невнятности. История же режиссера Тобби (Адам Драйвер), продавшего душу кинобизнесу, но обретшего себя благодаря старику Хавьеру (Джонатан Прайс), некогда игравшему у него в артхаусном «Дон Кихоте» и на этой почве сбрендившему, удручающе внятна.
Сценарные судороги, скачки от яви к бреду и от магии к помойке навевают воспоминания о фильме Войцеха Хаса по романтическому шедевру Яна Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагосе», но скрывают мораль а-ля «Мюнхгаузен» Григория Горина. Улыбайтесь, благородные доны, улыбайтесь. Мечтайте и обрящете. Русская мафия, представленная водочным королем Мишкиным (Хорди Молья),— это плохо. У каждой испанской шлюхи — душа Дульсинеи Тобосской. Цыгане и марокканцы — отличные ребята. Испанская инквизиция появляется как всегда не вовремя. Трамп — козел. За исключением последнего тезиса, неуместного в контексте «заветного шедевра», все эти истины верны, но смертельно скучны, как смертельно скучна жена продюсера нимфоманка Джеки (Ольга Куриленко), преследующая Тобби.
Главная беда и тайна фильма в том, что в нем нет ровным счетом ничего, чего уже не было у Гиллиама. Дуэт Тобби и Хавьера — копия дуэта низвергнутой радиозвезды и бродяги, ищущего святой Грааль, из «Короля-рыболова». Дурная бесконечность превращений — бледная тень сюрреалистических перипетий «Воображариума». Рыцарские доспехи Прайс примерял в «Бразилии». В редкие и лучшие моменты в Гиллиаме просыпается былой хулиган из «Монти Пайтона», и тогда секьюрити принимают арабских принцесс, которых злой волшебник наградил бородами и усами, за шахидов.
Наверное, проблема кроется в первоисточнике. Пародию Сервантеса на рыцарские романы потомки объявили трагедией, и пародия отомстила. Все экранизации и интерпретации «Дон Кихота» — хоть Пабста с Шаляпиным, хоть Козинцева с Черкасовым — просто тоскливы. Зато теперь мы знаем имя убийцы Дон Кихота. Его зовут Терри Гиллиам, и, возможно, своим самоотверженным преступлением он на какое-то время избавил человечество от новых экранизаций Сервантеса.