 |
-- Вы курируете в администрации президента кадровую политику. И вдруг полтора года назад президент поручил вам заниматься формированием концерна ПВО — одного из первых оборонных холдингов и пока самого крупного. Почему именно вам?
— Проблемы создания оборонного холдинга сложные. Они связаны с реструктуризацией промышленности, созданием многофункционального промышленного производства при широкой кооперации. Поручение президентом дано мне как должностному лицу, с которого можно спросить. Какие аргументы принимались во внимание? Может быть, мой предыдущий опыт работы, в том числе в департаменте экономической безопасности ФСБ. Ну, и в любом случае, не последнюю роль, а возможно, и определяющую имеет опыт кадровой работы.
— А у правительственных чиновников, которые тогда отвечали за оборонную промышленность, ваше назначение не вызвало ревности?
— По-моему, ревности никакой не было. Конечно, пообсуждали немножко. Ведь в этой области немало специалистов, кто-то хотел попробовать себя в этой роли. Однако обстановка взаимопонимания, которая сложилась после моего подключения к работе, позволила начать конструктивную работу. Конечно, были дискуссии, разные подходы к решению проблем. Но я считаю, никто не может претендовать на истину в последней инстанции. А что касается принятого президентом решения, то его выбор был воспринят всеми однозначно.
— То есть людей, у которых были другие взгляды на формирование концерна, вы задавили своим аппаратным весом?
— Я бы так не говорил — задавил. Задавил — значит действовал, не считаясь с чужим мнением, и навязал свою точку зрения. Конечно, ресурсы определенные есть, и их неизбежно нужно было использовать. Ведь решались проблемы становления крупнейшей корпоративной сети предприятий. Были дискуссии, причем в разных аудиториях, и у меня в кабинете в присутствии министров и их заместителей — обороны, финансов и других. Собирались отдельно и генеральные конструкторы, и генеральные директора. Потом все вместе. Скажу, что это своеобразный и интересный, но непростой коллектив.
— Концерн ПВО был создан в рамках программы реструктуризации оборонно-промышленного комплекса, в которой расписано, какие и когда будут создаваться холдинги. Однако концерн был создан не так, как прописано в программе. Означает ли это, что она будет пересматриваться?
— Я думаю, что эта программа играет большую позитивную роль — хотя бы потому, что она уже есть. Но программа носит рекомендательный характер, это не директивный документ, предписывающий к какому-то сроку создать конкретный холдинг. Потому что предвидеть все в такой сложной отрасли трудно. Так же, как врач, если прописывает лечение, то некоторые вещи обязательны, а некоторые корректируются по ходу уточнения диагноза. Если ситуация в оборонном комплексе сложная, то и программа должна быть рамочной. Не исключаю, что она будет дополняться какими-то новыми идеями, детализироваться. Мы обсуждали эту тему с новым вице-премьером Борисом Алешиным. У нас полное понимание на этот счет.
— Программа практически не затрагивает предприятия, которые контролируются частными акционерами. Почему в документе ничего не говорится и о возможности привлечения негосударственных инвестиций в оборонную промышленность, о создании необходимых условий для этого?
— Если мы говорим о формируемых холдингах с обязательным 100-процентным участием государства, то при этом преследуется такая идея: государство должно знать реальную рыночную стоимость своих активов. Только в ходе рестуктуризации предприятий в рамках единого технологического звена "разработка-производство-реализация" можно достичь реальной капитализации, в том числе с учетом интеллектуальной составляющей. Привлечение негосударственных инвестиций в оборонный комплекс возможно и необходимо, но только после повышения капитализации военно-промышленных холдингов.
— В концерн было включено более 40 предприятий, многие из которых на протяжении десятилетий вели друг с другом ожесточенную конкуренцию. Не целесообразнее ли было формировать концерн постепенно?
— У государства есть определенные финансовые сложности — нет того финансирования, которое было в советское время. Есть предприятия, где гособоронзаказ составляет всего 7-10%. Это люди, производственные мощности — а финансирование только 7%. Можно сократить все это на 93%, но тогда есть вероятность утраты критических технологий. Если уйдут кадры, если предприятие будет ликвидировано путем распродажи с молотка, потом заново воссоздавать школу в нынешних условиях просто невозможно. Мы можем утратить отрасль.
При строительстве нужно было создать управляемую структуру, которая отвечает за создание, модернизацию и поддержание в надлежащей кондиции средств ПВО. Много предприятий включено в него или нет — это все относительно. В создании действующих сейчас систем ПВО, той же С-300, принимало участие более 200 предприятий. Ведь есть предприятия, у которых доля загрузки в создании систем ПВО составляет 2-3%, а есть предприятия, у которых — 30-40%. Включать или не включать — все это неоднократно взвешивалось. В результате отобрали более 40 предприятий. Хотя претендовало на включение в концерн значительно больше. А некоторые не хотели входить, например, те организации, которые имеют экспортные контракты. На 3-4 года они задействованы в выполнении иностранных контрактов — и хорошо, и замечательно. А дальше?
Можно было идти постепенно путем создания небольших подхолдингов. Но промышленность находится в депрессивном состоянии, поэтому терять время на тренировки в создании подхолдингов было нельзя. Наконец, подхолдинг — это тоже живой организм, там люди, менеджмент. Сложатся коллективы, потом надо опять все менять, что-то ломать. Поэтому мы решили начать работу сразу по объединению предприятий в большой холдинг. В результате сейчас в концерне сосредоточены предприятия, которые обладают всем набором технологий, необходимых для обеспечения всего жизненного цикла создаваемого вооружения.
Сейчас практически все предприятия, включенные в состав концерна, прошли акционирование. Некоторые проблемы есть с санкт-петербургским Обуховским заводом и московским НИИ радиоприборостроения. Еще до создания концерна там была введена процедура банкротства. Но с помощью концерна уже заключены мировые соглашения с кредиторами и процесс акционирования предприятий идет по индивидуальным графикам.
— На протяжении десятилетий разработчики систем ПВО конкурировали друг с другом и подталкивали друг друга к разработке новых образцов. Сейчас остается один концерн и в России ему конкурировать не с кем. Нет ли опасения, что это приведет к некоторой стагнации?
— Прежде всего нужно отметить, что военная продукция не находится в свободном рыночном пространстве. У нас потребитель продукции только один — Минобороны.
— Да, но военные могли бы выбрать одну систему ПВО или другую, один танк или другой, один самолет или другой.
— Можно, конечно, держать и три компании, которые будут конкурировать, но наш бюджет не может себе этого позволить. Да и анализ международной практики показывает, что целесообразнее иметь крупные кооперации при должном контроле со стороны заказчика.
— Если говорить о внешнем рынке, концерн хотел бы получить право самостоятельного экспорта своей продукции?
— Да, конечно. На самом деле любое предприятие желает получить такой статус...
— Но есть одно предприятие "Рособоронэкспорт", которое всегда выступает против.
— "Росвооружение" и его правопреемник "Рособоронэкспорт" сыграли большую роль. В начале 90-х годов оружием не пытался торговать разве что ленивый. Появление госструктуры позволило навести в этой сфере порядок. Сейчас, когда начали складываться крупные корпорации — "Сухой", концерн ПВО,— они могут достойно представлять Россию на международных рынках. Это тоже международная тенденция, когда крупные корпорации сами организуют эту работу. Естественно, при тщательном контроле со стороны государства. Эта идея была осенью 2002 года подтверждена комиссией по военно-техническому сотрудничеству при президенте.
— Но руководство "Рособоронэкспорта" сейчас предлагает акционировать это госпредприятие и передать ему блокирующие пакеты акций формируемых концернов. Как вы относитесь к такому предложению?
— Это вопрос вне сферы моей компетенции. Я не могу говорить о том, чего не знаю.
— А как вообще сейчас складываются ваши отношения с руководством "Рособоронэкспорта"?
— У нас один из руководителей "Рособоронэкспорта" Сергей Чемезов входит в совет директоров концерна, как и руководитель комитета по военно-техническому сотрудничеству Михаил Дмитриев. О чем еще можно говорить? У нас отношения вполне нормальные, принимаем общие решения. Другое дело, что, конечно, может быть конфликт интересов: "Рособоронэкспорт", как и концерн ПВО,— это хозяйствующие субъекты. Поэтому каждый желает получить для себя больше возможностей.
