Английский прозаик Бен Элтон написал сатиру на известное телешоу. "Большой Брат" (европейский аналог нашего "За стеклом") у него назван "Любопытным Томом", а выпускающая телекомпания — "Би-пи-си". Получилось несколько карикатур на телевизионщиков и десяток ярких английских типажей в придачу: актер, повар, продавщица, модельер, врач, анархист. Сама же передача, которой писатель придал некоторую литературную завершенность, предстала даже в более выгодном свете.
В телеящике молодые люди болтались без дела — а на страницах книги они превратились в детективных героев. В стеклянном доме совершено настоящее убийство, поэтому "Любопытный Том" набирает популярность, а гонорары авторов и героев увеличиваются. Единственный персонаж, которого в словосочетании "мертвые знаменитости" (оригинальное название романа — "Dead Famous") больше волнует определение, детектив Колридж. Старомодный любитель Шекспировского театра выглядит слишком несовременно рядом со всеми: и с "застекольщиками", и даже с коллегами-полицейскими. Ему уже начинает казаться, что весь мир — "Большой Брат", а он сам — главный и единственный кандидат на вылет.Герои романа Владимира Шарова "Репетиции" затевают проект гораздо более масштабный и фантастический. У проекта нет срока давности: начатый в XVII веке, он продолжается и в наше время. По версии Владимира Шарова, патриарх Никон выстраивает Новоиерусалимский монастырь не просто так, а как декорацию для мистического спектакля. Заезжий французский режиссер должен разыграть с актерами-любителями евангельский сюжет. Русские мужики гримируются апостолами. Ивашка Балушник играет Иосифа, а его жена Авдотьица — Деву Марию. Идет нешуточный кастинг на роль Христа. В общем, строят муляжи Святой Руси за полчаса. Мистерия должна приблизить не столько второе пришествие, сколько по-настоящему желанный всеми конец истории. Власти переносят репетиции в Сибирь, но шоу продолжается.
Жертвы и палачи, народ-богоносец, исторические эксперименты — все это постоянные темы Владимира Шарова: уже много лет он пишет один и тот же роман (будь то "Репетиции" или последнее творение "Воскрешение Лазаря"). Ход вообще-то просчитываемый: история начиналась как трагедия, побывала фарсом, теперь должна предстать неким мистическим действом. Не зря же автор так безоглядно усложняет и в то же время не старается ритмически и композиционно разнообразить свой текст. Возможно, писатель колдует не только с русской историей и Священным Писанием, он ждет чудесного превращения и от собственного словесного потока. Ведь у Гоголя, например, "мистическим" образом вместо задуманных изначально светлых картин получались "почти дьявольские по точности и верности карикатуры". Но Гоголь сразу выдавал чистый продукт — тексты же Владимира Шарова пока еще проходят перегонку.
В принципе разыгрывать такие мистерии — привычное дело для российских писателей: война vs мир, преступление vs наказание, Мастер vs Маргарита. И нити от светлого прошлого к темному будущему протягиваются русскими студентами аж с чеховских времен. Вопрос только в режиссерском мастерстве и продуктивности репетиций. Самозваный наследник великой русской литературы (а несамозванцев и сами ждем, как второго пришествия), Владимир Шаров успешно перенял все застарелые болячки: наступает на те же мозоли (нации и национальности), вот только нажитыми преимуществами не пользуется (например, любовные линии у писателя неизменно ведут в тупик). Читателю в "Репетициях" подбрасываются вперемешку исторические факты, провокации, домыслы, спорные концепции. Единственный и, надо сказать, довольно банальный ход, выдающий в фантазере беллетриста,— закольцованная композиция. Чудесным спасением последнего еврея Исайи роман завершается, его же проповедью и начинается: "Надейтесь на Бога, любите Его, помните о Нем, не таитесь, рассказывайте Ему обо всем, не стыдитесь ни радости, ни горя, верьте, просите, молитесь. Он доступен, Он обращен к вам". Похоже, Шарову все же удалось, как Гоголю, получить одно вместо другого: его произведения — не привычные романы с фабулой, главными и второстепенными героями, авторскими отступлениями. Это скорее тексты для историко-философских и религиозных медитаций.
В сатирическом романе Кристофера Бакли и Джона Терни отношения с высшими силами строятся на вполне конкретной основе. Бывший брокер с Уолл-стрит и по совместительству бывший любитель принять "Кровавой Мэри" перед работой решает отойти от дел и поселиться в монастыре. Тут и начинаются приключения, достойные экранизации "Монти Пайтоном". Бывшего заправилу с Уолл-стрит теперь называют "брат Зап". Но здесь ему не дают забыть ни о бизнесе, ни о хобби: обнищавший монастырь должен воспрянуть именно благодаря торговле вином. Дело налаживается благодаря директивам, волшебным образом поступающим свыше. Запускается рекламный маховик. А брат Зап открывает семь с половиной законов духовно-финансового роста вроде: "Деньги не принесут вам счастья, если вы их не истратите". Симпатичные законы соседствуют с многочисленными "рыночными медитациями" и "молитвами лживых торговцев". Казалось бы, все это оружие для пародийного крестового похода на все увеличивающуюся массу книг-советов из серии "как разбогатеть". Впрочем, самый главный совет — "единственный способ разбогатеть при помощи книги о том, как разбогатеть,— это написать ее" — уже не для читательского развлечения. Это скорее вопрос для писателей: как примирить божественную природу вдохновенья и вполне земное желание — поскорей рукопись продать.
Бен Элтон. Смерть за стеклом / Перевод с английского Александра Соколова. М.: Иностранка, 2003
Владимир Шаров. Репетиции. СПб.: Лимбус Пресс, 2003
Кристофер Бакли, Джон Терни. Господь — мой брокер / Перевод с английского Виктора Когана. М.: Б.С.Г.-Пресс, 2003