В Сан-Себастьяне продолжается 51-й Международный кинофестиваль. Его эмблемой стал кадр из испанского фильма "Дух улья" — кадр, которого, однако, в самом фильме нет. Из Сан-Себастьяна — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Мы уже рассказывали о наделавшей шуму премьере фильма "Баск-бол: кожа против камня" (см. Ъ от 23 сентября). В то время как внимание гостей сосредоточилось на региональных баскских проблемах, хозяева фестиваля напомнили, что он все-таки происходит в Испании. И показали замечательный фильм, который победил в Сан-Себастьяне ровно 30 лет назад и с тех пор признан национальной классикой и воплощением испанского духа. Фильм называется "Дух улья", поставил его тогда молодой режиссер Виктор Эрике.
Действие происходит в 1940 году, а снято кино в 1973-м, еще при жизни Франко. Поразительным образом режиссер обводит вокруг пальца цензуру, ни на йоту не нарушая политических табу и делая по внешней видимости фильм о детских фантазиях. Но в итоге получается метафора жизни в стране, где правят демоны и монстры. В деревню заезжает кинопередвижка, и крутят "Франкенштейна" (невинная звуковая ассоциация с Франко). Девочки-сестрички, особенно младшая из них, одержимы странным влечением к монструозному и ужасному: их тянет к колодцу, к поезду, к таинственной избушке и ядовитым грибам. Между тем отец занят разведением пчел, а мать пишет письма на фронт возлюбленному. Сюжет не передает и сотой доли того напряжения, которое достигается прежде всего великолепной операторской работой Луиса Куадраго. Главная мысль, которую вызывает этот фильм: насколько мощным было испанское кино под пятой цензуры и как оно обмельчало в условиях свободы.
Зрители, в том числе молодые, видевшие картину Эрике впервые, устроили настоящую овацию режиссеру и двум на 30 лет повзрослевшим девочкам, приглашенным на премьеру. Одна из них на официальном плакате фестиваля вмонтирована в кадр, где она же маленькой лежит на рельсах. Так фестиваль обозначил свою эмблему: испанское кино повзрослело. Но стало ли оно более зрелым?
Новые испанские фильмы, показанные в конкурсе, не дают положительного ответа на этот вопрос. Так, очень приличная картина "Ноябрь" молодого режиссера Ашеро Манаса о группе уличных актеров развивает культурную идеологию, которую трудно признать хоть сколько-нибудь новой. Искусство должно принадлежать народу. Лучше любой эпатаж, чем любая цензура. Художник должен страдать. И даже: весь мир — театр.
Впрочем, и выйдя за пределы Испании, фестивальная программа остается качественной, но не блещет свежими идеями. Голландец Алекс ван Вандердам (еще недавно поражавший изобретательностью киноязыка в фильме "Платье"), показал "Гримм" — современную версию сказки о Ханселе и Гретель с эффектами в стиле Дэвида Линча, но без тени романтики и тайны. Приземленная голландская ментальность сталкивается с артистической испанской, но даже этот контраст культур в фильме обыгран довольно плоско.
Французский ветеран "новой волны" Жак Риветт в "Истории Мари и Жюльена" тоже не повторил успеха своего классического фильма "Прекрасная спорщица", где играла та же, что и здесь, Эмманюэль Беар. Новая роль оказалась для актрисы куда сложнее: ведь ее героиня, как выясняется по ходу дела, мертва, так что Беар пришлось вести непосильную борьбу со своей вызывающе плотской фактурой. А ее партнер польский актер Ежи Радзивилович, как сказала одна разочарованная поклонница, полюбившая его в "Человеке из мрамора" Анджея Вайды, выглядит таким помятым, как будто до сих пор празднует победу "Солидарности". То ли в результате неудачного кастинга, то ли еще почему, но любовная сказка с мистическими мотивами и потусторонней жизнью хоть и чрезвычайно изысканно снята, но выглядит все равно наивной.
Прошло уже больше половины программы, но оптимисты по-прежнему ждут сенсаций и открытий. Сегодня в конкурсе фестиваля премьеры новых британских и испанских фильмов, а в секции "Открытая зона" будет показан единственный российский — "Старухи" Геннадия Сидорова.