Колода Российской Федерации

В сентябре газета «Коммерсантъ» и программа «Намедни» (НТВ) представили проект «Соединенные карты Америки. Четыре масти американской власти». Политики, входящие в правящую элиту США, были разделены по мастям в соответствии с их принадлежностью к властным группировкам в администрации. Уже произошедшие и ожидаемые перемены на российском политическом пространстве, по общему мнению знаменующие собой не только смену элит, но и смену эпох, заставили нас продолжить этот проект и представить «четыре масти российской власти».

В отличие от "американского" проекта, на этот раз мы не считаем своей главной целью просветительство — то есть знакомство читателя и телезрителя с главными действующими лицами российской политической элиты. Они и так хорошо известны. Новый совместный проект журнала "Власть" и программы "Намедни" призван скорее зафиксировать расклад сил, существовавший в уходящую эпоху, которая останется в истории как период "путинской стабилизации".

Российские политики — уже ушедшие, уходящие и остающиеся,— правившие страной в течение последних четырех лет, разделены по мастям в соответствии с их принадлежностью к одной из властных группировок: "семья" (черви), питерские (трефы), либералы (бубны) и силовики (пики). Владимиру Путину, естественно, отводится роль туза — причем во всех четырех мастях. Ведь помимо того, что ему принадлежит абсолютная власть в стране, он в той или иной мере является выразителем интересов всех перечисленных группировок и в разное время действует как представитель, а точнее даже лидер, одной из них.

Первой мы представляем "семью". То есть ту часть элиты, которая уже была у власти в момент политического взлета Путина, которая досталась ему в наследство от Бориса Ельцина и которая фактически привела его к власти. Теперь эта масть медленно, но верно сходит с политической арены, постепенно меняя ярко-красный цвет благополучия на траурный красно-черный.

Понятие "семья" настолько давно и прочно вошло в словарь российских политических терминов, что теперь уже мало кто помнит, о чем и о ком изначально шла речь. Между тем почти никого из тех, кто сейчас олицетворяет собой ельцинскую эпоху, тогда в большой политике вообще не было.

О семейственности впервые заговорили в середине 90-х годов — причем речь тогда шла не о некоей группе лиц как о политической группировке, а о стиле президентства Бориса Ельцина: первый президент России в своей работе опирается на узкий круг доверенных людей, вход в который чужакам, как тогда казалось, заказан. Причем в этот круг включались самые разные люди с самыми разными интересами и пристрастиями: это были, например, и телохранители-силовики Коржаков с Барсуковым, и помощники-демократы Илюшин с Костиковым. Поэтому никому и в голову не приходило называть их единой силой. Это были даже не сводные, а скорее приемные "братья" и "сестры", разными путями оказавшиеся на том историческом этапе в ближайшем окружении "главы семейства", которого члены этого окружения уже тогда в разговорах друг с другом по-простецки называли "дедом".

Настоящая — то есть родная — дочь Бориса Ельцина Татьяна Дьяченко вошла в политическую "семью" своего отца гораздо позже, чем этот термин стал общеупотребимым. Это произошло только в начале 1996 года, когда разрабатывалась предвыборная стратегия президентской кампании Бориса Ельцина. Другое дело, что именно с приходом в политику Дьяченко "семья" стала настоящей семьей — безо всяких кавычек. Причем кавычки можно снимать не только потому, что в нее вошел человек, связанный с "главой семейства" кровными узами, но и потому, что именно с того момента она стала превращаться в группу людей, объединенных общими интересами.

А тех, с кем ее интересы расходились, она безжалостно отторгала, невзирая на общее прошлое. Когда интересам "семьи" стал мешать Александр Коржаков — один из немногих, кто не бросил Ельцина в период опалы конца 80-х--начала 90-х годов,— "семья" отправила его на свалку истории. Когда "семье" надо было пожертвовать Борисом Березовским — человеком, который в 96-м сделал ставку на Татьяну Дьяченко и фактически превратил "семью" в семью,— она им пожертвовала, да еще и приняла непосредственное участие в жертвоприношении.

После прихода к власти Владимира Путина "семья" осталась у власти. Конечно, ее влияние уменьшилось, но она все же осталась одной из главных политических сил страны. Иначе и быть не могло — операция "Путин" была придумана и реализована "семьей". Владимир Путин не стал бы президентом, если бы Валентин Юмашев не предложил сделать ставку именно на этого безвестного чекиста, если бы Татьяна Дьяченко не уговорила своего отца согласиться на досрочную передачу власти (причем де-факто это произошло еще до отставки Бориса Ельцина — сразу после назначения Путина премьером), если бы Александр Волошин не выстроил предвыборную административную вертикаль. Считается, что Владимир Путин перед приходом к власти давал "семье" некие обязательства — поэтому какое-то время и не избавлялся от ее ставленников. Но, даже если это соответствует действительности, спешить избавляться от них у него не было никаких резонов — другого эффективного менеджмента у него просто не было.

"Семья" же все первые годы президентства Путина была чем-то большим, чем просто одной из преследующих свои интересы властных группировок. Она была гарантом преемственности власти. Гарантом того, что неизбежное с приходом к власти президента-силовика и объективно востребованное обществом "наведение порядка" не приведет к сворачиванию вроде бы становившихся нормой элементов демократии, к массовому переделу собственности в виде пересмотра итогов приватизации, к диктатуре силовых структур, быстро вспомнивших о добрых для них советских временах.

Одни называют это обеспечением интересов правившего в 90-х годах класса, другие — защитой демократических завоеваний. Но теперь и те и другие должны быть по-своему благодарны "семье": первые — хотя бы за то, что она привела им к власти Путина; другие — хотя бы за то, что она подарила им лишние четыре года относительного спокойствия.

Вот что осталось от «семьи» к концу 2003 года.

Владимир Путин

Когда Владимир Путин подписал указ #1, которым закрепил неприкосновенность и полное гособеспечение Бориса Ельцина и членов его семьи, многие его соратники по чекистской службе надеялись, что на более широкое понятие "семьи" этот указ не распространится. Но долгое время премьер, а потом президент, не трогал никого, кто так или иначе относился к "семье". Исключение составляет Борис Березовский, принимавший деятельное участие в воцарении Путина, но вскоре после этого воцарения изгнанный из "семьи". Впрочем, слишком назойливым родственником счел Березовского вовсе не Путин — избавляться от главного "политического интригана" России начал Валентин Юмашев. То есть и дальнейшие "накаты" на Березовского со стороны власти и лично президента вполне в русле "семейной" политики.

Вопреки надеждам силовиков, Путин не только не избавился от других одиозных членов "семьи", но и — почти совсем как Ельцин периода "сембанкирщины" — в течение двух с половиной лет принимал олигархов, выслушивал их пожелания и договаривался с ними о правилах игры. Да и назначение премьером Михаила Касьянова, традиционно считавшегося ставленником "семьи", тоже говорит в пользу Путина — примерного семьянина.

По-семейному Путин повел себя и в скандальной истории со свержением Дмитрия Савельева с поста президента "Транснефти" осенью 1999 года. Тогда "семья" (на тот момент в лице Николая Аксененко и Виктора Калюжного) устраивала переворот в "Транснефти". Путин очень вовремя улетел за границу, а вернувшись, отказался вмешиваться в конфликт. Кстати, в умении Путина исчезать из поля зрения в период арестов, захватов кампаний и т. п. тоже прослеживается вполне семейная преемственность. С той разницей, что Ельцин в такие моменты обычно лечил носоглотку, а Путин просто улетал куда-нибудь подальше — в Новую Зеландию, например.

Разгром медиаимперии Владимира Гусинского тоже можно считать практически чисто семейным делом — трудно представить человека, который ненавидел бы опального олигарха больше, чем Юмашев и Волошин. Просто у них не хватало силы свалить Гусинского, а Путин, став президентом, им в этом очень помог.

А вот уголовные дела против членов "семьи" как-то затухли, даже не начавшись. Так, например, было с делом Волошина, обвинявшегося в финансовых махинациях в начале 90-х. Когда Генпрокуратура в середине 2001 года попыталась проверить контролируемую Романом Абрамовичем нефтяную компанию "Сибнефть", ее быстро остановили. Впрочем, рассказывают, что еще тогда на одном из совещаний, отвечая на вопрос о причинах невнимания правоохранительных органов к Абрамовичу, Путин вспомнил анекдот: стоматолог выдирает у больного один за другим здоровые зубы, тот пытается объяснить, что болит у него совсем другой зуб, после чего врач его успокаивает — мол, подождите, дойдем и до больного.

В общем, пока Путин не дошел до действительно "больного зуба", он мог считаться полноправным членом "семьи". Точнее, ее новым главой.

Александр Волошин

Волошин, при всей своей внешней нехаризматичности, один из самых ярких представителей "семьи". Еще в начале 90-х он познакомился с Борисом Березовским, заинтересовался проектом AVVA, удачно продал акции AVVA банку "Чара", после чего банк развалился. А в 1997 года по протекции Березовского Волошин стал советником Юмашева, тогда — главы администрации президента. И за два года дорос до главного поста в администрации.

Несмотря на проколы первых месяцев (неудачное выступление в Совете Федерации по отставке Юрия Скуратова), Волошин быстро стал формальным и неформальным лидером "семейной" группировки. Более того, он зарекомендовал себя настоящим командным игроком (это обстоятельство особо отмечал Анатолий Чубайс после увольнения Волошина): например, он лично занимался выдавливанием Бориса Березовского из страны. Именно благодаря своим командным качествам он продержался в кресле главы кремлевской администрации так долго.

При этом глава администрации сохранил все связи с семейными и не очень олигархами и часто выступал в роли их защитника перед силовиками. Как утверждает сейчас Владимир Путин, он отводил Волошину не более двух лет. Но Волошин оказался настолько хорош, что пересидел этот срок на полтора года. И когда после ареста Михаила Ходорковского он написал прошение об отставке, Путин хоть и не отговаривал его, но, как утверждают очевидцы, назвал на совещании в Кремле это решение неправильным. А еще через несколько дней в интервью иностранным журналистам Путин назвал Волошина "очень порядочным человеком". Это нельзя расценить иначе, как сигнал жаждущим крови Волошина силовикам: член "семьи" — он и после отставки родственник. Если, конечно, не поведет себя недостойно — например, как Березовский.

Михаил Касьянов

Скромного, но в тоже время статного карьерного чиновника Минфина Михаила Касьянова "семья" начала готовить к резкому политическому взлету в начале 1999 года — он был назначен первым замминистра финансов. Тогда уже вовсю реализовывался курс на уничтожение правительства Евгения Примакова, основная ставка делалась на министра путей сообщения Николая Аксененко, но группировке нужны были и новые молодые лица, чтобы после отставки кабинета расставить их на ключевые посты в новом правительстве.

Когда "семье" стало ясно, что из Аксененко премьера не получится (он слишком резво и неуправляемо повел себя в должности первого вице-премьера), Путину был предложен молодой уже министр финансов Михаил Касьянов. Спокойствие и выдержанность Касьянова понравились президенту. Невозмутимый премьер, всем своим видом и всеми своими делами символизирующий наступившую эпоху стабильности,— это как раз то, что было нужно.

Став вторым человеком в государстве, Касьянов честно отрабатывал свой хлеб: умело играл роль главы путинского стабилизационного правительства и в меру сил защищал интересы своей группировки, то заявляя о невиновности уже преследуемого прокуратурой Аксененко, то выражая недовольство атакой на ЮКОС. В последнее время он, правда, начал дистанцироваться от бывших покровителей — например, из аппарата Белого дома ушли ставленники главы президентской администрации Александра Волошина. Но это премьера вряд ли спасет: ведь эпоха стабилизации заканчивается.

Олег Дерипаска / Роман Абрамович

"Роман очень силен в личном общении с людьми. Он хуже понимает пока политическую стратегию. Он молодой и обучаемый. Умный и, что особенно важно, точно оценивает свои возможности",— так в 1999 году Борис Березовский охарактеризовал Романа Абрамовича. К 1999-му еще три года назад никому не известный нефтяной трейдер средней руки уже считался не просто "кошельком семьи" (так его назвал Александр Коржаков), но и едва ли не более влиятельным человеком, чем приведший его в большой бизнес, а потом и в "семью" Березовский. Абрамович знал, на кого направлять свое личное обаяние: Татьяна Дьяченко и Валентин Юмашев стали его добрыми друзьями, а сам бизнесмен к 34 годам стал одним из крупнейших российских нефтяных и алюминиевых магнатов. К моменту прихода к власти Путина он уже лучше понимал и политическую стратегию. Абрамович не просто демонстрировал абсолютную лояльность новому курсу, но в меру сил помогал новому президенту в его реализации: например, борьбой с бедностью в отдельно взятом Чукотском округе или выкупом у Бориса Березовского акций телеканала ОРТ. Несколько месяцев назад Абрамович показал, что вообще лучше всех стал понимать политическую стратегию: он начал распродажу своих российских активов и в подтверждение серьезности своих намерений уехал в Лондон руководить активом зарубежным — футбольным клубом "Челси". Роль главного семейного олигарха он постепенно передавал другому предпринимателю — Олегу Дерипаске.

Сначала Абрамович объединил с Дерипаской алюминиевые бизнесы, а затем и вовсе продал ему большую часть своей доли "Русского алюминия". К тому времени Дерипаска успел в буквальном смысле слова войти в "семью", женившись на дочери Юмашева Полине. Видимо, пока он не склонен переоценивать опасность, связанную с его работой в России: Дерипаска принимал участие в таком рискованном проекте, как телеканал ТВС, активно отстаивает свое особое мнение по проблемам государственного масштаба вроде вступления России в ВТО, повышения пошлин на иномарки или рестуктуризации РАО ЕЭС.

Владислав Сурков

В "семью" лучший политтехнолог страны пришел по приглашению Бориса Березовского в 1998 году, когда стал заместителем гендиректора канала ОРТ. К тому времени Сурков успел поработать в "Альфа-групп" и "Роспроме" (а проще говоря — в ЮКОСе) и уже снискал славу лоббиста, не останавливающегося ни перед чем в достижении нужного ему результата и обычно достигающего этого результата. В 1999 году Сурков становится заместителем руководителя администрации президента и с тех пор действует в тесной связке с Александром Волошиным. Поражение на выборах блока ОВР и успех "Единства", формирование в Госдуме президентского большинства на базе вражеских политических структур и их итоговое объединение в "Единую Россию", изгнание из Совета федерации губернаторов и установление контроля Кремля за региональными выборными кампаниями — все это в первую очередь заслуга Владислава Суркова. Когда-то его упрекали в попрании элементарных этических норм, но потом перестали, потому как все равно не подействовало. Суркову ничего не стоило сначала поделить думские посты между коммунистами и "Единством", а потом лишить КПРФ вообще всего. Он не стеснялся прямо из зала заседаний Думы звонить губернаторам с требованием надавить на депутатов-одномандатников и заставить их проголосовать за нужный закон. Во время поездок в регионы он, не смущаясь, требовал от руководителей разного уровня обеспечить избрание нужного кандидата, грозя введением прямого президентского правления. Однако дни Суркова в администрации, судя по всему, сочтены. Новое время требует более простых решений, "лоббиста номер один" шаг за шагом оттесняют от главных политических проектов, и даже в предвыборной кампании "Единой России" его роль отнюдь не ключевая. К президентской кампании его, скорее всего, просто не допустят.

Михаил Лесин

Бывшему кавээнщику и одному из создателей крупнейшего на данный момент рекламного агентства "Видео Интернешнл" Михаилу Лесину, который был принят в "семью" в 1996 году, отводилась важнейшая роль — организация прямого воздействия на электорат. После выборов 1996 года он возглавил управление общественных связей администрации президента и реализовал идею еженедельных радиообращений президента. Идея умерла одновременно с уходом Лесина на пост зампреда Всероссийской государственной телерадиокомпании, где он начал выстраивать корпорацию государственной агитации и пропаганды. В 1999 году его опыт был востребован на более высоком уровне. На медийном рынке шла очередная война олигархов, а на пороге была вторая война в Чечне и сразу две — думская и президентская — избирательные кампании. Высшее "семейное" руководство тогда пыталось выстроить в стране властную вертикаль, а Лесин на посту главы Минпечати должен был встроить в нее СМИ — в первую очередь, конечно, телеканалы. На том этапе он со своей задачей в целом справился, а затем успешно справлялся и с новыми ставившимися перед ним задачами по борьбе с неподчиняющимися Кремлю СМИ: сначала произошла смена власти на НТВ, затем был закрыт канал ТВ-6, после этого специально для превратившего себя в символ свободы слова "уникального журналистского коллектива" был спешно создан канал ТВС, который не без участия Минпечати почил в бозе всего через год после начала вещания.

Алексий II

Алексей Ридигер стал патриархом за год до того, как Борис Ельцин стал президентом — в июне 1990-го. Никакие личные отношения их тогда не связывали. Не связывали они их и в 1993 году, когда президент готовился к расстрелу Белого дома, а патриарх призывал к недопущению гражданской войны и пытался быть посредником между конфликтовавшими сторонами. Никому другому Ельцин такого бы не простил — в тот момент кто был "не с нами", тот был "против нас". Но к Алексию он испытывал какой-то необъяснимый пиетет. Необъяснимый — потому что Ельцин хоть и завел обычай ходить на рождественские богослужения, набожным человеком никогда не был. Со временем у них установились довольно близкие человеческие отношения. Если позволяло здоровье, Ельцин всегда лично поздравлял патриарха с праздниками, а когда он передавал в Кремле дела своему преемнику, попросил приехать и патриарха — тот, говорят, и сам не понял зачем. Тем не менее жест получился символичным: с одной стороны, передача полномочий прошла под присмотром священнослужителя, с другой — вместе с полномочиями первый президент как бы передал второму и отделенную от государства церковь. Более того, сразу после инаугурации Алексий II благословил Владимира Путина на президентство в Благовещенском соборе Кремля.

Любопытно, что одним из первых решений Путина еще в статусе и. о. президента был указ о выделении патриарху охраны ФСО — до этого безопасностью главы РПЦ занималось ГУВД Москвы. Чем было продиктовано это решение — заботой о здоровье патриарха или желанием присматривать за ним — можно только догадываться. Однако известно, что помимо охраны ФСО намеревалась сменить всю обслугу Алексия вплоть до поваров и шоферов, но Алексий категорически воспротивился этому.

Сейчас президент и патриарх совместными усилиями решают проблему объединения Русской православной церкви с Русской православной церковью за рубежом. Несколько месяцев назад Путин лично отвез в США послание Алексия первоиерарху РПЦЗ Лавру, а потом передал Алексию ответ. В декабре "зарубежники" будут обсуждать вопрос объединения церквей, после чего Лавр должен посетить Россию. Вопрос этот имеет для патриарха и президента огромное значение: в случае успеха первый войдет в историю объединителем сестринских церквей, а второй добьется признания того, что власть безбожников в России закончилась.

Борис Ельцин

Главой своей "семьи" Борис Ельцин был плохим. Многих ее членов он видел всего несколько раз в жизни, некоторых откровенно недолюбливал. Например, Бориса Березовского. Любопытно, что первые публикации о том, что Березовскому может грозить принудительная высылка из России, появились еще в конце 90-х годов, до появления Путина в качестве преемника Ельцина. Сам Ельцин близко сходился как раз с теми людьми, которых никогда не причисляли или давно уже не причисляют к его "семье" (разумеется, за исключением Татьяны Дьяченко и Валентина Юмашева). Известно, что Ельцин действительно дружил, например, с Павлом Грачевым и Шамилем Тарпищевым. Показательно, что на следующий день после отставки он пригласил в гости "на пельмени", помимо преемника Путина и главы их общей администрации Волошина, министра обороны Игоря Сергеева с женой. Никогда членом политической семьи Ельцина не считался и Владимир Шевченко — шеф протокола, который многие годы был и сейчас остается его ближайшим помощником.

Можно предположить, что скандалы 1999 года вокруг счетов и недвижимости его семьи были для Ельцина полной неожиданностью и вряд ли он вообще понимал, в чем его обвиняют политические противники. Скорее всего, он искренне верит в то, что основным источником доходов его семьи являются гонорары от издания книг. Кстати, в третьей книге Ельцина "Президентский марафон", которая вышла в свет осенью 2000 года, писавший ее Валентин Юмашев вдоволь покуражился над семейной темой. Автор (то есть Борис Ельцин) как бы соглашается наконец приоткрыть завесу секретности над тайной своей "семьи" — и перечисляет с десяток человек, в разное время работавших в администрации или на администрацию, включая Анатолия Чубайса, который вообще-то с 1997 года был главным политическим противником "семьи".

Татьяна и Валентин Юмашевы

Дочь Бориса Ельцина Татьяна Дьяченко и журналист Валентин Юмашев были как раз теми людьми, вокруг которых и собиралась большая "семья". Своей дочери и человеку, который в период опалы помогал будущему президенту писать книгу "Исповедь на заданную тему", Ельцин доверял безоговорочно. Этим и воспользовался Борис Березовский, который перед президентскими выборами 1996 года собирал широкую олигархическую коалицию, чтобы обеспечить переизбрание Бориса Ельцина. "Таня и Валя" стали главным средством воздействия на президента для тех, кого они считали своими друзьями или союзниками (а главным их другом и союзником был Борис Березовский), не только на период предвыборной кампании, но и на весь второй срок президентства Ельцина. Дело было не в том, что он слепо следовал их советам, а в том, что они как никто другой знали, как подвести строптивого вроде бы "деда" к нужному им решению. Считается, что как Березовский в 1996 году придумал сделать Татьяну Дьяченко субъектом большой политики, так и Юмашев три года спустя придумал сделать Владимира Путина президентом. Весной 1999 года Анатолий Чубайс, будучи еще ярым сторонником нового президента, как-то не сдержался и сказал на людях: "Все-таки Валя — гениальный! Ведь это он все придумал!"

Юмашев действительно не ошибся — ставка сыграла. После прихода к власти Владимира Путина Дьяченко и Юмашев резонно сочли свою историческую миссию выполненной и в отличие от своего "духовного отца" Березовского больше не пытались диктовать свою волю новому президенту, хотя отношения с оставшимися во власти "родственниками" поддерживали. Они занялись тем, что у них получалось лучше всего,— семейным строительством. В октябре 2001 года Татьяна Дьяченко и Валентин Юмашева сочетались законным браком (при этом Татьяна взяла фамилию нового супруга), а в апреле 2002 года у них родилась дочь Маша.

Илья Булавинов

Читайте далее о властных группировках «питерские» (трефы), либералы (бубны) и силовики (пики).