премьера кино
Фильм Владимира Хотиненко "72 метра" о потерпевшей катастрофу подлодке имеет мало отношения и к голливудской лодке "К-19", и к реальному "Курску". На борту хотиненковской дизельной "Славянки" разворачивается не трагедия, а скорее черная комедия. Во всяком случае, зал кинотеатра "Кодак-Киномир", где побывала на закрытой премьере ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА, смеялся не умолкая.
Первый человек, который появляется в кадре,— это стоящий на фоне "Славянки" капитан. Когда камера начинает осторожно объезжать его затылок, ожидаешь увидеть принципиальное лицо типа "слуга царю, отец солдатам", отмеченное печатью близкой героической гибели. Однако вместо этого артист Андрей Краско принимает издевательское выражение лица человека, прекрасно знающего, что у него протекает крыша, и потому позволяющего себе решительно все — не только с подчиненными, но и с начальством,— и заслужившего своими выходками прозвище Гена Янычар. Собравшийся было увольняться на берег Янычар запускает фуражку в воду, прощаясь со "Славянкой", но тут приходит приказ выдвигаться на маневры, и нравный капитан рявкает: "Всем доставать мою фуражку!" Начинаются судорожные поиски штурмана (Марат Башаров), вторую неделю празднующего день рождения. По субординационной цепочке передается угроза капитана: "Если штурмана не будет на лодке, я тебя мехом внутрь выверну", которая, с удовольствием произносимая разными персонажами на разные лады, вызывает все большее оживление в зале.
Сначала предполагаешь, что авторы немного поиграют в такие вот "особенности национальной охоты", пока лодка цела и невредима, а уж когда случится непоправимое, тут же отставят смех и разговорчики в строю. Не тут-то было. Юмористическая бытовая интонация периодически переключается, однако не для того, чтобы придать ситуации драматизм, а чтобы показать ее абсурд — своеобразный хотиненковский сюр проникает в реалистическую историю, как вода сквозь переборки. В одном из первых эпизодов экипаж, весь в белом, уходит в море в буквальном смысле, ногами, как тридцать три богатыря, обмениваясь репликами: "А где же наша лодка? — А мы без лодки". Тут же, правда, герой Башарова просыпается и спрашивает: "А кто умеет сны разгадывать?" Это чтобы пояснить происходящее тем, кто не догадался, что это сон, а подумал, будто режиссер сошел с ума,— все-таки фильм продюсировали телевизионщики, планирующие показать развернутую многосерийную версию, и им надо бить наверняка и в смысле понятности, и в смысле охвата широких слоев населения.
Так, молодежная аудитория охвачена благодаря матросику с "неуставной" фамилией Молодой и Децлом в ушах. Женскую часть тронет линия с беременной женой одного из героев (Чулпан Хаматова), ожидающей на берегу. С точки зрения комедии это мелодраматическое ответвление не является необходимым, но позволяет ввести похожий на сон флэшбек, где два друга-моряка замечают на балконе героиню Хаматовой, и один залезает другому на плечи, чтобы спросить, что она читает. Верхний офицер (Марат Башаров) не может идентифицировать отрывок из "Алых парусов", который цитирует девушка, и новоявленная Ассоль мгновенно сбегает по лестнице и достается нижнему, более начитанному офицеру (Дмитрий Ульянов).
Подобных случаев из сухопутной жизни в "72 метрах" гораздо больше, чем атрибутов собственно фильма-катастрофы. И даже когда оставшиеся в живых члены экипажа уже плавают по горло в воде и спорят, чья жизнь дороже — двух человек или десяти, вокруг них плещутся вывалившиеся из ящика и расплывшиеся по всей лодке апельсины, придавая фантастичность ситуации, к которой все были в принципе готовы, но которую все равно хочется как можно дольше считать игрой. "Нас условно затопили",— уверяет сначала герой Башарова, пытающийся убедить товарищей, что тревога учебная. Впрочем, даже впервые оказавшийся на подлодке недотепа-врач (Сергей Маковецкий в своем фирменном образе гнилого интеллигента-неврастеника) ему не верит, и приходится искать убедительное объяснение случившегося — оказывается, это дед штурмана, ненавидевший подводников, мстит ему за украденные из гроба у покойного дедушки часы. Этой самоубийственной иронией и вызывают симпатию герои фильма, если и способные обвинить кого-то в своей печальной судьбе, то не политиков, технику или природу, а самих себя: все сумевшие не захлебнуться в первый же момент имели бы шанс спастись и подняться на поверхность, если б не поленились проверить исправность дыхательных аппаратов, которые получали на складе для себя же самих.
Как ни удивительно, самое слабое место "72 метров" — это предмет отдельной гордости авторов, а именно музыка легендарного Эннио Морикконе. Даже если она специально свеженаписана, а не вытащена из композиторских запасников, она тут чужеродна — похоже, композитор имел отдаленное представление об интонации фильма и до конца работы пребывал в уверенности, что работает над ответом блокбастеру "К-19", а заодно и над реквиемом по погибшему экипажу "Курска". Возможно, маэстро, не склонный к ироническим обертонам, будет удивлен, что под его возвышенные аккорды герои обсуждают не боевые задачи своей субмарины, а достоинства "Марины из кафе 'Якорь' с четвертым размером". Только тогда он начнет догадываться, что сочинил музыкальное оформление не к "истории мужской дружбы, верности присяге и долгу", а к истории национального раздолбайства, помноженного на профессиональный фатализм сделанных из особого теста подводников.