Эксперты и сомелье в один голос утверждают, что с российским вином слишком много сложностей, и главная из них — преодолеть предубеждения недоверчивого потребителя. Российский покупатель по-прежнему не верит, что продукт отечественного виноделия может быть комплексным, глубоким и встать в один ряд с лучшей продукцией Старого и Нового Света. Виноделы же давно заявляют, что закупают саженцы во всемирно известных питомниках, используют лучшие французские бочки и сотрудничают с международными экспертами-энологами. А российские терруары подходят не только для автохтонов и популярных международных сортов, но и для экспериментов со сложными и прихотливыми видами вроде «пино нуар» и «неббиоло». Однако для того, чтобы делать вино в России, нужна нечеловеческая воля. И дело не только в несовершенстве законов, административных барьерах и трудностях с финансированием. Главное — уверенность, упорство, трудолюбие и терпение винодела. На создание своего вина — от идеи до первого бокала — уходит лет десять. Из российских терруаров самый спорный и быстроразвивающийся — район Севастополя. Корреспондент «Коммерсантъ. Стиль» поехала туда и встретилась с теми, кто своими руками пишет новейшую историю российского вина.
Снежана Георгиева на веранде ресторана «Золотая Балка»
Фото: Егор Желов
Снежана Георгиева на веранде ресторана «Золотая Балка»
Фото: Егор Желов
«Это мой третий ребенок»
Снежанна Георгиева о проекте «Золотая Балка»
Виноградники Esse винодельческой компании «Сатера»
Виноградники Esse винодельческой компании «Сатера»
Ресторан — стоящий между виноградниками куб из дерева и стекла. Внутри — дегустационный зал, магазин и зимняя площадка, сверху веранда с видами на закатное солнце и виноградники «Золотой Балки» — самого крупного в России производителя игристого из собственного винограда.
На веранде всем распоряжается шестнадцатилетняя Соня, дочь Снежанны Георгиевой, совладелицы винодельни и виноградников «Золотая Балка». А сама Снежанна, умело поддерживая инстаграмный образ праздной красавицы, твердой рукой управляет своей командой и вот уже шестой год меняет культурный и экономический климат региона Севастополя.
Глядя на твой инстаграм, можно подумать, что ты — главный актив по привлечению туристов в область. Виноградники, утесы, яхты, шампанское — такой Элизиум без печалей и забот.
А как еще объяснить людям, что здесь круто? Что показывать? Как я ноги от усталости на стол закинула? Или как с девяти утра сижу на совещании? Людям непривычно видеть меня другой, а я не хочу картинками доказывать ничего. Все и так видно. Мы разбили парк для местных жителей, открыли ресторан, проводим ежегодный музыкальный фестиваль на 35 тыс. человек, просто я это показываю в инстаграме «Золотой Балки» — это все общая работа команды. Не люблю «якать».
Как вышло, что ты переключилась с успешных клубных и ресторанных проектов в Москве на крымскую «Золотую Балку»?
Случайно. Мы с мужем часто ездили по этой дороге из аэропорта, там дальше жили мои мама и бабушка, и, проезжая, я всегда говорила: «О, смотри, виноградники! Красиво! Я на них работала, когда в школе училась». И вот так 18 лет: «О, смотри, виноградники!» — без всякого подтекста. Мы покупали их просто попробовать, но быстро втянулись. Это мой третий ребенок, и сейчас ко всему, что здесь происходит, я очень трепетно отношусь. Я провела здесь детство, вижу, как люди на нас смотрят, и мы чувствуем свою ответственность перед ними. У нас есть колоссальная программа обновления виноградников вплоть до 2026 года: мы заменим все неэффективные лозы на саженцы из международных питомников. Кроме того, мы советуемся с иностранными энологами относительно сортового состава того, что может расти на нашей почве. Для нас принципиально важно работать вдолгую. «Налейте уксус, я продам» — совсем не наш принцип. Мне хочется, чтобы люди, которые пьют наше вино, чувствовали, сколько труда мы в него вложили.
Вы поэтому так тщательно подошли к разработке новой линейки тихих вин? Контракт с Олегом Репиным стал неожиданностью. («Золотая Балка» пригласила винодела Олега Репина cоздать премиальные вина Loco Cimbali.— «Коммерсантъ. Стиль»).
Мы хотели попробовать себя не только в игристом, и у нас уже была молодежная линейка с забавными и провокационными этикетками, так что работа с Репиным стала логичным продолжением. Кроме того, «пино нуар» — мой любимый сорт, и мне всегда хотелось, чтобы у нас был пусть и не бургундский «пино нуар», но такой, который можно легко поставить в один ряд с австрийским, например.
Как, по-твоему, когда можно будет прийти в любой ресторан и гарантированно выпить российского вина?
Нужно образовывать людей, давать пробовать, рисковать, а на риск рестораторы не очень охотно идут, многим проще продавать Италию и Францию, пусть и более низкого качества. Пока мы есть во всех ресторанах Саши Соркина, в White Rabbit, в «Семифреддо», да и в «Кофемании» вам нальют нашего шампанского. А просить кого-то еще из друзей-рестораторов и использовать этот свой ресурс мне бы не хотелось.
Фото: Егор Желов
Вы занимаетесь не только вином. Тут винодельня, экскурсии, ресторан, парк, фестиваль и т. д. Ты веришь в то, что Балаклава и регион Севастополя могут быть туристической и винной Меккой?
Я здесь начала мыслить двумя категориями. Во-первых, поняла, что мерить нужно временными отрезками примерно в 8–10 лет. Есть грандиозный государственный проект реконструкции Балаклавской бухты, тут будет крупнейшая в стране марина, конечно, появятся гостиницы и туристические комплексы. Для моего проекта мне нужно лет пять, и тогда он будет таким, каким я хочу его видеть, чтобы сюда приходили люди, был большой парк, интерактивы, вот как сейчас — полный парк местных, все с детьми пришли, постелили пледы, и пусть они не поужинали в моем ресторане, зато я что-то сделала для них и у них есть куда приходить — это первый и единственный парк с детской площадкой в Балаклаве.
Винодельня «Золотая Балка» в Балаклаве
Фото: Егор Желов
Винодельня «Золотая Балка» в Балаклаве
Фото: Егор Желов
Во-вторых, в какой-то момент это совпало с моими личными приключениями со здоровьем или просто наступил новый этап — но я поймала себя на мысли: «Хочу быть полезной». Это дико меня дезориентировало в первое время, я вдруг страшно начала концентрироваться на своем потенциале здесь. Сейчас попроще — и я, и все уже привыкли к моей бешеной деятельности. Сейчас у меня нет цели делать что-то для себя. Для себя я когда-нибудь обязательно построю здесь дом!