В Риме на 84-м году от кровоизлияния в мозг умер актер, режиссер и писатель Нино Манфреди, последний великий лицедей золотого века итальянского кино 1950-1970-х годов.
Нино Манфреди сыграл более 100 ролей, но и самый заядлый синефил вряд ли припомнит десяток: в основном это жанровое кино, экзальтированное, незамысловатое, если не вульгарное. Он никогда не снимался у "небожителей" — от Росселлини до Антониони, только у мастеров "второго ряда". Но дай бог любой кинематографии такой "второй ряд", который составили в тени гениев Дино Ризи и Дамиано Дамиани, Антонио Пьетранджелли и Луиджи Коменчини, Лина Вертмюллер и Этторе Скола. Нино Манфреди — последний из клана великих характерных актеров, придававших итальянскому кино своеобразие и обаяние.
Юрист, с 1947 года игравший в театре, а с 1949 по 1960 год мыкавшийся в кино на амплуа "лучшего друга главного героя", начинал экранную карьеру скромно и символически, дублируя голос Жерара Филиппа. Блистательного аристократа экрана озвучивал маленький, незадачливый "макаронник". Уже в этом проявилась главная коллизия актерской судьбы Манфреди: он всегда играл "людей не на своем месте".
Философия итальянского массового кино была проста, хотя и темпераментно выражена: жизнь трудна, тупа, в ее волнах можно только барахтаться, авось вынесет, судьба примет тебя за кого-то другого. В "Рычащих годах" (Anni Ruggenti, 1962) Луиджи Дзампы герой Манфреди был гоголевским ревизором в провинциальной муссолиниевской Италии. В "Палаче" (El Verdugo, 1963) испанца Луиса Гарсии Берланги — неудачником, женившимся на дочке палача с условием продолжить семейное ремесло: надеялся, что пронесет — не пронесло. В "Хлебе и шоколаде" (Pane e cioccolata, 1973) Франко Буцати — иммигрантом, пытающимся приспособиться к швейцарскому образу жизни. Опять не получилось: проклятая манера макать хлеб в шоколад выдавала чужака с головой. Дело кончалось тем, что беднягу Нино обвиняли в убийстве ребенка.
Именно этим амплуа актера руководствовался Этторе Скола, давший Манфреди сыграть одну из лучших своих ролей. В "Отвратительных, грязных, злых" (Brutti sporchi e cattivi, 1976) он был сальным, одноглазым патриархом тошнотворной семьи бомжей-дегенератов, возомнившим себя богачом и жестоко за это поплатившимся. Этторе Скола выступил в роли экзорциста: он и выжег неореалистическую жалость к беднякам, и довел до абсурда амплуа Манфреди. И он же дал актеру возможность сыграть главную, самую тонкую, совсем не эксцентричную, печальную роль интеллигента Антонио, единственного из трех друзей, кто не поступился идеалами Сопротивления и социальной справедливости, в фильме "Мы так любили друг друга" (C'eravamo tanto amati, 1974). Манфреди здесь снова был не на своем месте, причем сразу в двух смыслах: романтик в конформистской Италии и характерный мастер в авторской драме. Хотя, может быть, авторское кино как раз и было его настоящим призванием.
Последняя роль Манфреди была трагической вариацией на ту же тему. В "Божественном огне" (La Luz prodigiosa, 2003) Мигеля Эрмосо он сыграл потерявшего память, жалкого старика, возможно оказавшегося недостреленным испанскими фашистами великим поэтом Федерико Гарсиа Лоркой. Он словно поставил выразительную точку в списке своих ролей, всегда посвященных поискам великого в ничтожном и тщетной борьбе с судьбой.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ