Вчера президент России Владимир Путин на встрече с членами Совета законодателей подверг ожесточенной критике учение Цицерона о власти. О том, чем Владимиру Путину не угодил Цицерон, во всех теперь уже исторических деталях рассказывает специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Встреча Владимира Путина с членами Совета законодателей (руководителями законодательных собраний субъектов РФ) была в разгаре, и я с тоской вспоминал заседание полуторагодичной давности, когда примерно те же люди при обсуждении той же самой проблемы разграничения полномочий дали, можно сказать, бой главе государства. Им тогда не нравилась эта идея, и они дали ему это понять.
Им вообще-то и сейчас не нравится эта идея, но никто что-то уже не говорит об этом вслух. Так, что-то такое еще носится в воздухе, а может, уже и нет — то ли рябь пробежала, то ли и вовсе померещилось...
Выступавшие подчеркивали, что не только на критике недостатков реформы необходимо сосредоточиться, но и на тех несомненных плюсах, которые она с собой несет. Председатель законодательного собрания Ростовской области Александр Попов обращал внимание на то, что связывает основные надежды на успех реформы с ростом экономики государства, но оговаривался, впрочем, что до этого еще дожить надо. Каждый выступавший начинал с заверений в том, что как целиком, так и полностью разделяет политику президента России. И только председатель Совета федерации Сергей Миронов призывал к нормальной вдумчивой работе над законопроектами как в первом, так и во втором чтении.
В какой-то момент я увидел, что сидящий в президиуме Владимир Путин просто извелся. Вот он почесал правое плечо (для этого ему пришлось залезть левой рукой под пиджак), вот, поерзав, привстал, а вот почесал рукой подбородок. Ну что еще должен сделать человек, чтобы не заснуть? Да, кажется, все сделал.
И вот тут, слава богу, председатель законодательного собрания Самарской области господин Сазонов и процитировал Цицерона. Этот безнадежно устаревший философ в свое время утверждал, что благо народа есть высший закон. Философа Цицерона законодатель Сазонов и не постеснялся привести в пример на заседании Совета уважаемых в стране законодателей. Да еще и, кажется, хотел создать рабочую группу для исполнения этого закона...
Владимир Путин, которому дали слово перед самым перерывом, сначала вспомнил про законодателя Попова, у которого есть мечта: дожить до роста экономики.
— За пять месяцев рост экономики составил семь с половиной процентов, а рост реальных доходов населения — девять процентов... или что-то в этом роде. То есть до роста экономики дожили. Дотянули! — обрадовал господин Путин господина Попова, чья мечта сбылась буквально на его глазах.
Президент также категорически не согласился, что законы прямого действия, предложенные в законопроекте по разграничению функций различных ветвей власти, преследуют цель централизации этих полномочий.
— Это не централизация полномочий! — аргументировал он.— Это законы прямого действия!
И вот наконец президент добрался и до Цицерона.
— Вы говорите, он сказал, что благо народа — это высший закон. Прикрываясь этим тезисом, можно творить любое беззаконие,— рассказал президент,— и любой произвол, как заблагорассудится властям. И в истории человечества, да и в истории страны, мы неоднократно сталкивались с таким толкованием этого тезиса. И вот именно для того, чтобы оградить общество от негативного развития событий, Древний Рим выработал целый ряд других правил.
На одного римского философа господина Сазонова у господина Путина было десять своих римских философов.
— И одно из этих правил очень хорошее (остальные, похоже, так себе.— Ъ): "Дура лекс сед лекс", то есть суров закон, но — закон. Это значит, что лучшее благо народа — хороший, правильный, сбалансированный законодательный акт.
Предлагаю на этом поиски национальной идеи закончить.
После этого Владимир Путин уехал, а законодатели объявили перерыв в заседании.
— Думаешь, правильно он сказал? — спрашивал один другого в коридоре.
— Трудно так с ходу... Два юриста, пять мнений, не мне тебя учить...
Я подошел к председателю Мосгордумы Владимиру Платонову:
— А вы что думаете насчет Цицерона?
— Я не люблю, когда насилуют классику,— быстро ответил он.
— А разве цитирование является изнасилованием?
— Вот я юрист,— резко сказал господин Платонов.— А вы кто?
Я понимал, конечно, что любой ответ будет использован против меня. Но и молчать было не по-мужски.
— Я журналист.
— Ну вот видите! — обрадовался он.— Я-то и смотрю, что не понимаете разницы между насилием и изнасилованием.
— Так насчет Цицерона что? Ошибся или не ошибся?
— Вы даже не представляете себе,— воскликнул господин Платонов,— как может ошибаться личность! Охренеть можно! А вот коллектив людей уже не может.
— Совет законодателей, например?
— Вообще-то Совет законодателей может ошибиться,— признал господин Платонов.— Выйдет с решением к народу... Это будет...
— Групповое изнасилование?
Но председатель Мосгордумы в этот день не был склонен ни к каким компромиссам:
— А с другой стороны, вы знаете, как один человек может менять мнение целого коллектива? Я знал таких людей. Анатолий Собчак выступал — и менял.
— А Путин не может, что ли?
— Я в этом смысле предпочитаю жить воспоминаниями, — сказал Владимир Платонов