Георгий Шпак, губернатор Рязанской области, бывший командующий ВДВ:
— Взвешивает ситуацию и готовит решения. И народ, видя спокойное лицо президента, не поддается панике. А если бы он начал взывать к обществу, то добился бы только истерики.
Дмитрий Герасимов, бывший командир антитеррористического подразделения "Вымпел":
— Все возможное. Он прервал отпуск и вернулся из Сочи, провел экстренное совещание с силовиками, отказался от визита в Турцию. Теперь, думаю, многие будут ждать от президента обращения к духовным лидерам исламского мира, чтобы те осудили действия террористов.
Юрий Скуратов, бывший генпрокурор России:
— Как гарант безопасности — ничего. От него ждут хотя бы объяснений. Матерям, чьи дети в заложниках, нужны особые слова. Сейчас Россия стала более уязвимой, и президент при любых проявлениях терроризма должен быть готов к выступлению перед нацией. Где оно?
Ахмар Завгаев, депутат Госдумы:
— Он всегда делает все возможное, а сейчас сделал даже больше, чем надо было.
Райд Джабир, шеф Московского бюро общеарабской газеты "Аль-Хайят":
— Я сейчас с Беслане, и здесь люди считают, что ни президент, ни правительство ничего не делают. Народ задается тремя вопросами: почему власть допустила людей в масках и с оружием до школы, почему не говорит точной цифры заложников — местное население считает, что в школе удерживается не менее 800 заложников. И главное, все жители Беслана считают, что власть обязана пойти на максимальные уступки террористам, и во имя жизни даже одного ребенка она должна пожертвовать всем — даже имиджем страны и президента.
Альберт Макашов, депутат Госдумы, генерал-полковник запаса:
— Ничего, и не знает, что делать. Выходов несколько: либо решать проблему пушками, либо рублем. Можно последовать примеру Сталина и устроить депортацию, но это ему слабо. Можно отказаться от своих слов про "мочить" кого-то. Я бы предложил чеченцам поменяться — мы им Ельцина и Грачева, а они нам Басаева и Масхадова. Тогда все успокоились бы.
Умар Джабраилов, представитель Чечни в Совете федерации:
— Дает поручения. В такой ситуации трудно быть адекватным. Путину понадобится много везения, чтобы выйти из положения без жертв. Это самый тяжелый момент его президентства.
