 |
Уж не знаю, почему, но "любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам" еще со школьной скамьи казались мне чем-то вроде некрофилии. Однако, поднабравшись опыта проживания в родном отечестве и став профессиональным историком, я могу вынести другой диагноз российскому варианту патриотизма: мазохизм. Откроем толковый словарь (необходимо издание последних лет, поскольку в СССР такое слово "толковым" не считалось): "мазохизм - извращение, при котором, для достижения удовлетворения необходимо испытывать физическую боль или моральное унижение". Вот емкая формула отечественной истории (прямо - в эпиграф к учебнику): здесь вам и буйства опричнины, и город на костях (переименован в "город на Ниве"), и сибирские остроги, и кровавая революция с последующими лагерями. Вторая же часть этой формулы (про "моральное унижение") понятна каждому гражданину, имевшему дело с нашими чиновниками, поликлиниками, советской сферой обслуживания или "кошением" от армии. Да, и не будем забывать про многие века крепостного рабства.
Это, как в известном культурологическом споре: должны ли дети любить своих родителей просто по факту появления на свет (пусть даже они алкоголики, которые детей бьют и не могут обеспечить их достойной жизнью), или же "за что-то". По всей видимости, на уровне народа проблема решена в пользу первой версии: "видеть солнце порой предрассветной" (помните песню из "Добровольцев") и "надежда - наш компас земной" - вот, что значит вечное ожидание счастливого коммунистического/капиталистического будущего на горизонте, который, как известно, есть линия, которая по мере приближения удаляется.
Кстати, и православная аксиома подсказывала "детям" царской России то же самое: на Земле - терпи пиит, а "там" тебе воздастся. Позже это перефразировали в советское: "и, как один, умрем за все за это". Поэтому-то воспитанная на западной идеях российская элита всегда хотела подстроить под себя отечество, и такое вот "подстроенное" возлюбить, но пример декабристов и народников, которых сами мужики сдавали полицаям "как баламутов", показывает, что все это "очень далеко" от народа. Да, и вообще, как в многонациональной империи, которая создавалась огнем и мечом, можно устроить любовь к центру-поработителю?
Итак, опираясь на классиков, вспомним, что же такое патриотизм, в так сказать классическом, общечеловеческом понимании. "Негативное чувство единства" - просто и точно определил прочитанный, но не усвоенный Карл Маркс. "Последнее прибежище негодяев", по мысли Бернарда Шоу. Достоевский же, вообще, считал, что "патриотизм - это очень плохо". То есть, понимаете, не просто плохо, а "очень плохо". А уж автор "Бесов" знал толк в "плохом" и умел отличить, "что такое хорошо и, что такое плохо".
Но самый точный, с психологической точки зрения, портрет патриотизма создал знаменитый австрийский писатель Роберт Музиль (автор любимого романа Иосифа Бродского "Человек без свойств"): "Человечество вообще любит в порядке исключения позволять себе то, что само же и запрещает. Так, например, когда один человек восхваляет самого себя, это считается признаком дурного тона, если не глупости; однако стоит людям объединиться в массу, партию, религиозную общину, нацию или еще во что-то, они принимаются восхвалять себя с полнейшим бесстыдством. Они начинают восхвалять себя, как только вместо "я" могут сказать "мы". Дескать, только мы стоим за правое дело, осенены Божьей милостью или призваны историей, - это еще самое скромное из того, на что они горазды; и считают, что это не только позволительно, но еще и добрый знак!"
 |
Типичный пример из нашей жизни: когда гражданин РФ (я) решил сфотографироваться подле означенной организации, меня и известного московского фотографа Леонида Молчанова попросили удалиться милиционеры |
Особенно такая, "воспитанная любовь" свойственна русскому "патриотизму". Вспомним "лестницу" Владимира Соловьева, сформулированную более века назад: "патриотизм-самообожание-самовлюбленность-самоуничтожение". Причина роковой природы такого патриотизма в том, что у его истоков стоит не осознание, а чувство, причем чувство внушенное, искусственное. Российский патриотизм опирается не на осознание, а на эмоции - эмоции толпы. Он непохож на западные классические формы. В русском патриотизме есть что-то от фольклорного шапкозакидательства, островитянского невежественного гонора и природного инстинкта животных метить "свою" территорию.
Вообще, с чисто исторической точки зрения, народы России сначала не успели развиться до уровня осознанного отношения к реалиям своей страны, а потом сразу наступила эра информации и туризма, когда патриотизм в классическом понимании просто устарел.
Эта метаморфоза была тонко описана еще Николаем Гоголем: "Мы еще очень далеки от сознательного патриотизма старых наций, созревших в умственном труде, просвещенных научным знанием и мышлением; мы любим наше отечество еще на манер тех юных народов, которые еще не тревожила мысль, которые еще отыскивают принадлежащую им идею, еще отыскивают роль, которую они призваны исполнить на мировой сцене; наши умственные силы еще не упражнялись на серьезных вещах; одним словом, до сего дня у нас почти не существовало умственной работы. Среди причин, затормозивших наше умственное развитие и наложивших на него особый отпечаток, следует отметить две:
во-первых, отсутствие тех центров, тех очагов, в которых сосредотачивались бы живые силы страны, где созревали бы идеи, откуда по всей поверхности земли излучалось бы плодотворное начало; а во-вторых, отсутствие тех знамен, вокруг которых могли бы объединяться тесно сплоченные и внушительные массы умов. Появится неизвестно откуда идея, занесенная каким-то случайным ветром, как пробьется через всякого рода преграды, начнет незаметно просачиваться через умы, и вдруг в один прекрасный день испарится или же забьется в какой-нибудь темный угол национального сознания, чтобы затем уж более не всплывать на поверхность; таково у нас движение идей" (полный вариант этой роскошной цитаты Гоголя - смотрите в моей книге "Правда о войне 1812 года". М.: Рейттаръ, 2004, с.41).
Но, вы же понимаете, что это всего лишь малодушные мыслишки малороссийского писателя, человека несерьезного во всех отношениях: ни для кого уже не секрет его безответственность в выборе тем для своих, прямо скажем, карикатурных портретов образов нашей любимой Родины. Вообще, что можно взять с человека, который не мог написать ни одной страницы своих побасенок, не переодевшись в женское платье, который так боялся предстать перед Всевышним, что дал наказ своим знакомым проверить чем-нибудь колющим и острым: действительно ли он умер, или спит летаргическим сном. А закончилось все тем, что стал жечь свои рукописи, которые, как известно, не горят. Хотя, может быть, это было его единственным правильным поступком, поступком здравомыслящего человека.
Иное дело - мнение человека ответственного, умеющего мыслить государственным образом, товарища Устроялова Н.Г., который был и остается выдающимся летописцем славного прошлого нашего Отечества. Вот что, собственно, подразумевалось под патриотизмом в гоголевские времена: "К выгодам России ... должно присовокупить и добрые свойства народа. Его благочестие, его беспредельную преданность престолу, покорность властям, терпение удивительное; наконец гордость национальную, породившую уверенность, что нет на свете страны краше России, нет государя сильнее православного" (Устроялов Н.Г. Учебник по истории России. СПб, 1836 г., с.23). Золотые слова, и, судя по последним тенденциям, их уже вспоминают.
Я думаю, что дальнейшее внедрение в широкие массы молодежи "Федеральной программы патриотического воспитанию граждан РФ", а также всевозможных полезных игр, тренирующих внимание юношества к врагам отчизны (пример - недавний выезд тов. Матвиенко в лагерь "Орленок"), смогут, наконец, поднять наш патриотизм на полагающийся ему высокий уровень.