|
Связь по-итальянски |
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| С тех пор как на флоте появились радиостанции Маркони, его фамилия стала именем каждого судового радиста |
Экономика должна быть
Борьбу вокруг отцовства радиосвязи апологеты Попова и Маркони ведут давно — с 1897 года, и с истовостью свифтовских тупоконечников и остроконечников. В ход идет весь арсенал средневековых догматиков: вызовы оппонентов на открытый и бескомпромиссный диспут, письма со злокозненными вопросами и использование власти предержащей в качестве тяжелого вооружения. Почти век спустя проблема на самом деле не стоит и выеденного яйца, но когда-то вопрос о первенстве в изобретении радио имел совершенно конкретное экономическое наполнение.
Для стороннего наблюдателя суть вопроса сводится к двум очевидным фактам. Идею использовать радиоволны, или, как их тогда называли, волны Герца, для передачи азбуки Морзе предложил преподаватель физики и электротехники Минного офицерского класса и Технического училища Морского ведомства в Кронштадте Александр Попов. Он же построил приборы и провел удачные опыты. Но, как истинный ученый, Попов поспешил оповестить о своих опытах научный мир, а как подлинный интеллигент — не удосужился оформить заявку на свое изобретение, нисколько не думая о материальных выгодах, которые оно может принести.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Александр Попов (стоит внизу справа) не оформил свой патент на радио, зато резко урезал возможности чужого |
Проблема первенства возникла, когда Маркони решил запатентовать радио в других странах — Германии и Франции. Там быстро оценили коммерческие перспективы новейшего вида связи — искровой телеграфии — и здраво решили, что нет смысла платить за то, за что можно не платить. И в обеих странах Маркони в первенстве отказали, ссылаясь на публикации Попова. Ну и, само собой, в России Маркони также патента не получил. Впоследствии и в Соединенных Штатах отказывались платить Маркони за использование радио, утверждая, что его изобретателем был Попов.
В итоге все крупнейшие производители и потребители вооружений принялись производить приемники-передатчики для искровой телеграфии, не обращая никакого внимания на патент Маркони. Аппараты Попова делали полукустарно в Кронштадте. А в 1898 году их выпуск по договоренности с автором наладила французская фирма "Дюкрете". Не отставали и немцы. В 1904 году они открыли массовое по тем временам производство радиостанций Попова. Чтобы соблюсти приличия, немцы часть прибыли выплачивали русскому изобретателю. И даже после его смерти еще некоторое время платили его семье. Все равно это было куда выгодней, чем принятие условий, на которых продавал право на использование своего патента Маркони.
Королевская радиорать
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Маркони (в центре без эполет) прибыл в Россию царя посмотреть и заказов набрать |
Как бы то ни было, несмотря на открытие русского филиала, крупных заказов на свои аппараты Маркони в России не получил ни в 1902 году, ни позднее. Морское ведомство твердо верило в Попова и германские фирмы. А сухопутной частью российских вооруженных сил занимался молодой и талантливый инженер из Киева Семен Айзенштейн. Он смог увлечь своими работами командующего Киевским военным округом и будущего военного министра генерала Владимира Сухомлинова. Наверное, единственным исключением стал сравнительно небольшой заказ из России в 1905 году, когда во время русско-японской войны возникла острая нужда в полевых средствах связи.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| За первую четверть XX века благодаря усилиям Маркони количество повозок для перевозки полевой рации уменьшилось с шестнадцати до одной |
Тем временем Айзенштейн продолжал развивать свое дело. В 1908 году он основал общество, переименованное два года спустя в "Русское общество беспроволочных телеграфов и телефонов" (РОБТиТ). Общество построило завод и имело амбициозные планы строительства сети искровых телеграфных станций по всей России. Однако Айзенштейн оказался куда лучшим изобретателем, чем бизнесменом. Он рассчитывал, что новой связью заинтересуются в отдаленных частях империи, куда не дошли линии обычного телеграфа. Но на дремучих окраинах предприниматели вели дела не менее дремучим способом и новшеством не заинтересовались. Наплыва частных лиц, желавших воспользоваться новой услугой, также не наблюдалось, и с 1911 года РОБТиТ несло убытки.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Долгий путь в никуда
Собственно, большевики были не прочь установить отношения с "Маркони". Радиосвязь, доставшаяся им в наследство от старого мира, разваливалась в прах, который можно было только отряхнуть со своих ног. Пропускная способность радиостанций была такой, что в 1920 году командование Южного фронта направило жалобу в Москву обычным телеграфом. Там говорилось, что, когда Москва ведет радиопереговоры с товарищами в Туркестане, они даже не могут сообщить о своем желании что-то передать. Так что нужда в помощи "Маркони" была весьма острой. Вот только платить за нее было нечем. А вопрос о возврате фирме завода, тем более захваченного нечистоплотными методами, в Москве не желали обсуждать ни в какой форме.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Операция "лес в обмен на телефоны" провалилась из-за малого количества абонентов АТС фирмы "Маркони" и больших аппетитов французских посредников-лесоторговцев |
"В отношении радиопроизводства,— докладывал в ВСНХ глава Государственного электротехнического треста Жуков,— фирма 'Маркони' является, несомненно, мощной организацией, и мы неоднократно вступали с ними в переговоры. Последний раз в бытность мою в Лондоне, 6 сентября 1925 г., я, согласно заданию, вел с 'Маркони' переговоры о радиостроительстве в СССР с кредитом со стороны 'Маркони' в связи с постройкой крупной радиостанции в Москве. Затем по возвращении мы вели переписку с фирмой по этому вопросу, и, несмотря на обещание с их стороны и наши неоднократные напоминания, определенного ответа до сих пор мы не получили.
Нам кажется, что в интересах дела фирме 'Маркони' необходимо предложить срочно дать нам ответ по стройке московской мощной радиостанции и тогда лишь вступать в дальнейшие переговоры.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
"Маркони" явно не собиралась вкладывать собственные средства в радиофикацию СССР. И дело продолжало оставаться на мертвой точке до тех пор, пока его не попытался взять в свои руки Алексей Путилов. Он был известен в дореволюционной России как блестящий чиновник Министерства финансов, а затем банкир, сумевший сделать Русско-Азиатский банк, которым он управлял, крупнейшей частной кредитной организацией империи. Не менее был он известен и как политик, участвовавший в различных рискованных комбинациях. К примеру, в 1917 году, убедившись в слабости и нежизнеспособности Временного правительства, Путилов стал финансистом готовившегося генералом Корниловым военного переворота. Как известно, корниловский путч сорвали большевики, этот успех был ступенью на их пути к власти. Так что появление эмигранта Путилова в 1926 году в советском посольстве в Париже с предложением о посредничестве в делах ни белыми, ни красными не было воспринято как нечто из ряда вон выходящее.
Имевший обширные связи во Франции и Англии Путилов быстро предложил схему оплаты услуг фирмы "Маркони". Французские промышленники получали в пользование обширный участок лесов в Закавказье, вывозили лес в Европу, а вырученные ими деньги шли на оплату услуг "Маркони". При этом Путилов предлагал помощь "Маркони" не только в строительстве радиостанций. В пакет услуг предлагалось включить установку в советских городах автоматических телефонных станций и телефонов, а также совместные дела в кинематографии.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Новейшие радиостанции Маркони, передававшие 250 слов в минуту, оказались не нужны в СССР, поскольку работали бы считаные часы в сутки |
А ВСНХ уточнил: "По вопросу автоматической телефонии Трест слабых токов уже имеет договор по этому вопросу с фирмой 'Эриксон', надобности вступать в переговоры с О-вом 'Маркони' не имеется.
Таким образом, предложение О-ва 'Маркони' на автоматические телефоны нас интересовать не может, принимая во внимание в особенности, что система автоматических телефонов 'Маркони' не является пригодной для установки в более или менее значительных городах. Автоматические станции установлены О-вом 'Маркони' лишь емкостью 1000-1500 номеров, да и то в незначительном количестве".
Последнее слово техника Маркони
Собственно, коньком "Маркони" всегда было радио, а не телефонная связь. И 1920-е годы не были исключением. Гульельмо Маркони активно работал над новым видом радиосвязи — направленной передачей. Советский журнал "Радиолюбитель" в 1924 году захлебывался от восторга, описывая его последние опыты:
"2 июля изобретатель радиотелеграфа Маркони сообщил наконец о результатах своих плаваний на яхте 'Электра' для опытов с направленной радиопередачей на коротких волнах. Достижения Маркони в этой области настолько грандиозны, что их можно назвать открытием неорадиотелеграфии.
'После предварительных приготовлений,— говорит Маркони,— яхта "Электра" покинула Фальмутскую гавань в Англии и, дойдя до Африки, приступила к приему сигналов от опытной радиостанции в Нольдю (Англия). Отделявшая яхту Испания с ее горами, простирающимися на расстоянии 300 миль, ничуть не мешала отчетливому приему сигналов в Севилье (780 миль от Нольдю)'.
'Результаты дальнейших опытов,— говорит Маркони,— убедили меня, что с передатчиком мощностью всего в 1 клв. надежная коммерческая радиосвязь возможна на расстоянии по меньшей мере 2300 морск. миль!'
Эти совершенно неожиданные и поразительные достижения Маркони являются настоящей революцией в деле радиосвязи. Новая система в недалеком будущем даст возможность установки чрезвычайно экономных и вместе с тем вполне надежных радиостанций для непосредственной связи сверхбыстродействующими аппаратами с самыми отдаленными местностями земного шара в течение значительной части суток".
С помощью нового метода Маркони собирался во много раз увеличить количество передаваемой по радиоканалам информации.
В октябре 1926 года был получен блестящий результат. Английские газеты писали:
"Вчера сенатор Маркони разъяснил корреспонденту Daily Chronicle некоторые детали относительно произведенной в воскресную ночь беспроволочной лучевой передачи между Лондоном и Монреалем, совершенной по методу, который скоро свяжет всю Британскую империю с ее метрополией так же тесно, как связаны между собой города Британии.
Как уже сообщала Daily Chronicle, лучевые станции в Британии и Канаде будут предоставлены в распоряжение публики с понедельника, когда с них начнется рассылка сообщений. Тем самым будет сделан большой шаг вперед, поскольку связь станет значительно более быстрой, более надежной и более тайной, чем в настоящее время.
С понедельника станет возможным принести послание в Центральный почтамт в Лондоне, после чего оно будет со скоростью 250 слов в минуту 'излучено' через Атлантику из новой установки в Бодмине, Корнуолл. Послания из Монреаля будут приходить через новую принимающую станцию в Бриджуотере.
Британско-канадский почин — только начало. В ближайшем будущем — а в случае с Южной Африкой это вопрос ближайших недель — такая же связь будет установлена с Австралией и Индией. В случае с Канадой плата Почтовой службе за новый вид связи не превысит тарифов обычного проволочного телеграфа. Когда заработают остальные линии по всей империи, плата опустится до двух третей от обычной цены. Обе станции в Бодмине и Бриджуотере прошли несколько тестов, чтобы получить временную лицензию Почтовой службы. Некоторые результаты испытаний весьма впечатляющи: не единожды выходило так, что инженер в Бодмине, отправив послание в Канаду, получал оттуда ответ до того, как успевал дойти до комнаты записей в том же здании.
'Не думаю, что лучевая система ограничится беспроволочным телеграфом,— говорит сенатор Маркони.— Я уверен, что она может использоваться также для беспроволочной телефонии, передачи изображения, факсимиле и телевидения'.
Сенатор Маркони заявил, что лучевая система прекрасно защищена от атмосферных и иных помех: 'Я удовлетворен тем, что атмосферные помехи перестали существовать как серьезная помеха скоростной радиосвязи. Я полностью осознаю смелость своего заявления, но я убежден в своей правоте'.
Станции в Бодмине и Бриджуотере будут также использованы для связи с Южной Африкой. Станции для связи с Австралией и Индией уже строятся в Титнее возле Гримсби и в Уинторпе возле Скегнесса и будут закончены через несколько месяцев одновременно с аналогичными станциями в заморских странах.
Тем самым будет замкнута нынешняя всеимперская схема. Тем временем компания 'Маркони' уже занята другими проектами, включая строительство лучевой станции в Дорчестере для связи с Северной и Южной Америкой".
Однако для советских условий новая система Маркони была избыточно хороша. С мизерным по европейским понятиям потоком в 25 тыс. слов во внутреннем обмене и с международным в 70 тыс. справились бы обычный телеграф и одна мощная стандартная радиостанция. А пока Маркони вел исследования, контракт на ее строительство был заключен с французами.
Два следующих года — 1927-й и 1928-й — "Маркони" всеми силами пыталась привлечь внимание советских властей. Но теперь уже ее письма оставались без ответа. В декабре 1928 года, например, предложения "Маркони" передал советским властям работавший в Москве английский майор Гвинн. Фирма предлагала построить станции направленного радиообмена между Москвой и Лондоном и Москвой и Берлином. Предлагалось организовать связь столицы СССР с Иркутском. При этом "Маркони" предлагала сказочные условия: вместо 550 350 фунтов за все потребное для трех линий оборудование она просила только 407 350.
Но советское руководство проигнорировало и это предложение.
Безответственный шпионаж
Фирма исчезла с русского рынка. Память о ее пребывании осталась только на флоте, где радистов по давней традиции продолжали называть "маркони". Ничем особенным не проявила себя фирма и во время второй мировой войны. Ее продукция не получила широкой известности, поскольку радиостанции канадского филиала "Маркони" для танков поставлялись в СССР в крайне ограниченном количестве.
Не менее прочно граждане Страны Советов забыли и об основателе фирмы. И уже мало кто в середине 40-х годов мог вспомнить, чем занимался какой-то Маркони. Но тут началась борьба с космополитизмом, и историю о русском первенстве в радио мгновенно реанимировали. Был снят фильм о великом изобретателе Попове, где фигурировал Маркони. Так что получился обратный пропагандистский эффект: вместо того чтобы оставить зрителей в неведении, в них посеяли семена сомнений в верности официальной версии.
Тем временем фирма в Англии неоднократно переименовывалась, меняла владельцев и все больше специализировалась на военной продукции — торпедах, локаторах и т. п. И потому ее наработки стали получать не путем покупки патентов, а путем покупки ее отдельных сотрудников. В 1993 году бывший сотрудник "Маркони" Майкл Джон Смит был приговорен к 25 годам тюрьмы за передачу информации КГБ. Британские газеты писали:
"43-летняя Пэм Смит все еще с трудом осознает, что человек, с которым она делилась всем все эти годы, признан судом отъявленным и изворотливым лжецом, который предал свою страну и постоянно предавал ее — свою жену.
Ее мужа могли и не поймать. Однако в мае 1992 года он получил уведомление о том, что исследовательский центр 'Хирст' компании GEC Marconi более не нуждается в его услугах. Следующие два месяца он собирал любые материалы, которые могли бы пригодиться ему в будущем. Но как раз в это время генерал КГБ Виктор Ощенко вошел в британское посольство в Париже, чтобы попросить убежища. Ощенко стал перебежчиком и сдал троих ученых, работавших над французской программой ядерных вооружений, и Майкла Смита, которого он сам же завербовал в начале 70-х.
Смит познакомился с коммунизмом в середине 60-х в школе Оукендена, Эссекс. В 1971 году он вступил в коммунистическую партию и позднее стал секретарем Лиги юных коммунистов Кингстона-на-Темзе.
В 1975 году он вышел из партии, заявив, что разочаровался в ней. В марте 1976-го он получил работу в компании EMI, занимавшейся вооружениями. Со своим допуском к секретам он работал над самыми серьезными оборонными проектами компании, включая XN715 — проект британской ядерной гравитационной бомбы. К тому моменту он уже около трех лет работал на КГБ, и, по словам Ощенко, переправил ему детали по этому проекту.
В 1985 году его уволили из EMI. В середине 1986-го он добился должности менеджера в GEC Marconi. Ему предоставили ограниченный доступ к секретным оборонным проектам. Снова он проскользнул через сети, расставленные службами безопасности.
Когда в августе Смита арестовал Особый отдел, при нем нашли документы, взятые из исследовательского центра GEC Marconi, записи по его шпионской бухгалтерии и 2 тыс. фунтов стерлингов. Еще при нем была карта Опорто, где он, как предполагают, обучался в разведшколе КГБ.
Трудно вообразить более некомпетентного шпиона! Смит держал документы по британской ракетной системе 'Рапира' и технологии поверхностной акустической волны, используемой радарами, в сумке, засунутой в багажник его 'Датсуна', стоявшего в Сейнсбери. Он пел и плясал, когда вновь получил доступ к секретам, хотя получил за свою службу всего 20 тыс. фунтов стерлингов. Эта сумма ненамного превышает его годовой доход. Из этой суммы 10 тыс. он потратил на стереосистему и 1,8 тыс. — на гитару. Он был настолько некомпетентен, что защита даже вызвала в суд бывшего сотрудника ЦРУ, который засвидетельствовал, что Смит был слишком неумелым для КГБ".
Но и эта часть отношений "Маркони" с Россией уже прочно забыта на истинной родине радио. И наши историки науки продолжают самозабвенно сражаться за то, чтобы Попов оставался первым и единственным изобретателем радио, хотя теперь вопрос о том, кто из основоположников радиосвязи был ее истинным отцом, за давностью лет уже не имеет абсолютно никакого значения.