Прокатная десятка

Кинокритик Юлия Шагельман: «Яна Жижку (Бен Фостер) мы встречаем относительно молодым и полностью зрячим мужчиной в расцвете сил, командующим небольшим отрядом наемников. Открывающие картину титры вкупе с закадровым голосом торопливо поясняют, что в Европе воцарился хаос после смерти императора Священной Римской империи Карла IV, его наследники дерутся за власть и даже католическая церковь раскололась пополам, с одним папой в Риме, а другим — в Авиньоне. Уже по тому, как лапидарно эта интродукция подана, становится ясно, что к исторической убедительности авторы (сценаристов здесь целых шесть, включая самого режиссера, но, очевидно, ни одного научного консультанта) стремятся не в первую очередь. Как бы то ни было, Жижка и его люди где-то в Италии спасают некоего пана Бореша (Майкл Кейн, исполняющий свою роль в стиле "поднять подняли, а разбудить забыли"), своего постоянного заказчика, от нападения каких-то других людей».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Пострадавшее "Средневековье"».

Кинокритик Михаил Трофименков: «На календаре — 2555 год. Над планетой проносится радиоактивное облако, раз в семьдесят лет уничтожающее половину человечества. Со дня на день почему-то должны погибнуть все выжившие. На вопрос, погибнут ли зомби, заполонившие улицы руинированного Парижа, Декрак не отвечает. Зритель узнает только то, что зомби делятся на ходячих и бегающих. Отличаются они тем, что одни ходят, а другие бегают. Это сценарная шутка такая, если кто не понял. Виноват в гибели человечества беспринципный политик наших дней Жильбер Альбер (Арно Дюкре), подписавший с китайской компанией контракт на строительство взрывоопасной АЭС. Точнее говоря, не столько он, сколько два идиота-инженера, которые, когда на АЭС случилась аварийная ситуация, нажали не на ту кнопку. Ну а если копнуть поглубже, то еще виноватее сбившие их с толку пришельцы из будущего».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Петля обетованная».

Обзор «Ъ-Weekend»: «Два с лишним часа мы наблюдаем за парой пожилых супругов. Она (Франсуаза Лебрун) — психиатр на пенсии, медленно, но верно погружающаяся в деменцию, каждое утро упрямо выписывающая рецепты на лекарства, что ей не помогут. Он (Дарио Ардженто) — киновед, работающий над книгой о сновидческой природе кино; с первых же кадров мы понимаем, что изнурительная болезнь не позволит ему завершить последнее в его жизни дело. В их сумрачную вселенную — полутора с чем-то комнат, захламленных "остатками дней",— иногда вторгается сын (Алекс Лютц), недавно вроде справившийся с тяжелой наркотической зависимостью. Сердца трех еще бьются, но уже отстают от часовой стрелки. Семейное уединение, увы, не тихая гавань накануне финальной бури. Перед неизбежностью смерти все равны, но каждый сам по себе. Поэтому Ноэ делит экран пополам, погружая героев в клаустрофобное пространство собственных страхов. Лебрун, всматриваясь в закадровую пустоту, часто вопрошает: кто меня преследует? И мы не уверены, кого она имеет в виду — оператора, мужа или ангела смерти».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ-Weekend» «Любовь, смерть и Уэльбек».

Обзор «Ъ-Weekend»: «Императрица Австрии Елизавета Баварская умело падает в обмороки на официальных приемах, курит сигареты одну за одной, флиртует с конюхом, истязает себя гимнастикой, проверяет, сколько секунд сможет провести под водой, наводит ужас на фрейлин, требуя все сильнее затягивать ей корсаж, чтобы ее знаменитая талия — 45 см — выглядела как у юной девушки. Она сумасбродна — может отправиться в одежде горничной следить за предполагаемой любовницей своего мужа-императора, а может посреди ночи разбудить дочку и устроить дикую ночную прогулку на лошадях. Может лечь в постель к безногому солдату во время визита в госпиталь — просто покурить вместе. Может спросить у пациента психушки, который уже не способен ничего понять: "Вы меня помните? В сентябре вы говорили, что я красивая". Она хочет оставаться красивой, хочет, чтобы ее хотели. Но ей только что, в сочельник 1877 года, исполнилось 40 лет. Это старость. Более того, в Австрии конца ХIХ века это средняя продолжительность жизни женщин. Елизавета флиртует со смертью, безуспешно пытается соблазнить мужа, не находит себе места в пустом гулком дворце, который слишком мал для нее. Она бросается в путешествия, ей тесно, тесно с самой собой, тесно в этом времени, в этой роли, в этом теле, в этом мире».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Принцесса пришлась не ко двору» и «Анти-"Корона"».

Кинокритик Юлия Шагельман: «На поросшей лесом скале, нависающей над зеркальными водами норвежского фьорда, сидит брутальный мужик в шкурах, с луком за спиной, и заливается слезами — то ли от нестерпимой красоты окружающего пейзажа, то ли от каких-то покамест неизвестных зрителям душевных ран. Поведение это, прямо скажем, плохо совмещается со стереотипными представлениями о суровых викингах. Но Мартин (Расмус Бьерг) на самом деле никакой не викинг. Он совершенно обычный датчанин XXI века, офисный работник, сбежавший в леса от благополучной жизни среднего класса (а главное, от жены, с которой, вот незадача, надо о чем-то разговаривать) в поисках своей мужской идентичности. Пробежки по утрам и занятия триатлоном не помогли, так что Мартин решил припасть к корням и пожить, как его предки тысячу лет назад — в единении с природой, кормясь охотой и собирательством. Правда, полностью от даров цивилизации он все же не отказался, прихватив с собой палатку и мобильный телефон.

Когда наш герой, потерпев предсказуемую неудачу в попытках пристрелить из лука оленя, выходит в поисках еды к магазинчику на заправке, выясняется, что бумажник он забыл дома. Продавец отказывается принять шкуру или каменный топор в обмен на продукты, завязывается довольно нелепая схватка за ресурсы, из которой Мартин выходит победителем, уволакивая добычу в лес».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Варяг вне очереди».

Киновед Николай Изволов в интервью «Ъ-Weekend»: «Это история прежде всего мозаичная. Это пазл, который не до конца собран. Дело в том, что Гражданская война была судьбоносным событием для всего человечества, она продолжалась несколько лет, фронтовая линия была огромна, а снимали ее всего пять-шесть операторов. И конечно, они не могли поспеть повсюду. То, что удалось снять, было смонтировано Вертовым. Например, мятеж анархистов в Москве в 1918 году снят, а вот эсеровский мятеж — уже нет. В фильме очень много Троцкого, потому что он всегда выезжал на фронт с оператором, а Сталина — нет, хотя и должен был быть. Сталин занимался обороной Царицына — и известно, что был знаменитый экспериментальный этюд Вертова "Бой под Царицыном", снятый в 1919 году, который, к сожалению, не сохранился. Это, кстати, одна из немногих частей "Истории Гражданской войны", которую мне найти не удалось».

Киновед Николай Изволов о том, как была восстановлена «История Гражданской войны» Дзиги Вертова, — в интервью «Ъ-Weekend» «"Когда погибают ваши товарищи, вряд ли вы видите за этим какую-то метафору"».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Кристоф Вальц практически повторяет принесшую ему второй "Оскар" роль из тарантиновского "Джанго освобожденного" (2012): он играет Макса Борлунда, благородного "охотника за головами" смутно иностранного происхождения, хотя и куда менее эксцентричного. Как и у Тарантино, его спутником в приключении становится темнокожий персонаж, только здесь это не беглый раб, а сержант армии США Алонзо По (Уильям Берк). Командир приказывает ему сопроводить Макса в поисках дезертировавшего сослуживца Алонзо Элайджи Джонса (Брэндон Скотт), похитившего Рейчел Кидд (Рейчел Броснахан), жену респектабельного землевладельца (Хэмиш Линклейтер), и требующего за нее выкуп. Особую скандальность этому происшествию придает то, что Элайджа, как и сержант По, темнокожий, а миссис Кидд, разумеется, белая».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Унесенные вестерном» и «Вестерн не ждет перемен».

Обозреватель «Ъ» Татьяна Кузнецова: «"Шагни вперед" — не трактат об искусстве и тем более не сага о силе духа и преодолении сложностей. Динамичный, легкий, нашинкованный на краткие эпизоды, этот фильм погружен во французскую жизнь, немного странную и очаровательно непохожую на нашу. Здесь благополучная семья не бросается спасать попавшую в беду героиню. Здесь балерина не видит ничего зазорного в том, чтобы поработать подручным повара и подавальщицей в бретанской глуши. Здесь парни боятся даже взглянуть на понравившуюся им девицу — Элизе придется самой дотягиваться губами до лица окаменевшего от робости танцовщика. Здесь феминистка способна закатить скандал партнеру из-за "унизительного" комплимента "Какая ты красивая", а ночью уладить отношения боевым сексом в трейлере. Здесь успешный хореограф репетирует в обшарпанном зале с унитазом за занавеской, и, если кому-то требуется по нужде, репетиция прерывается общим пением и хлопками, чтобы заглушить звук льющейся мочи. И вся эта жизнь, не подкрепленная ни уверенностью в завтрашнем дне, ни благополучием, ни идейностью, ни даже крепостью семейных и дружеских уз, почему-то выглядит на удивление нормальной».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «О пуантах без понтов».

Кинокритик Михаил Трофименков: «"Пассажиры ночи" — не фильм о первой печальной любви в той же степени, что и не фильм о спасении Элизабет от отчаяния. Это отличное ретро о 1980-х, золотой, на самом деле, эпохе французской истории. О годах правления Франсуа Миттерана — с краснознаменного празднования его победы на выборах 1981 года фильм и начинается,— подарившего обществу ощущение свободы. То, что в обмен на это ощущение общество закрывало глаза на чудовищные коррупционные интриги "версальского двора", остается за кадром, да и фильм не про это.

Он о людях, которые что на рабочем месте, что на танцполе дымят, не вынимая изо рта. О людях, которые с чистой совестью перепихиваются с коллегами в ночном, таком новом и загадочном билдинге французского радио, не опасаясь получить наутро обвинение в харассменте. О киношках, где крутят "Птаху", "Париж, Техас" и "Ночи полнолуния", на которые проникают через черный ход юные безбилетники. Об эпохе, когда мама с детьми танцевала в обнимку под виниловый голос Джо Дассена… В общем, о том, что было, было, да прошло».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Двери не закрываются» и «Старая искренность».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Когда на экране появляются главные герои — Джей (Джейсон Айзекс) и Гэйл (Марта Плимптон), с одной стороны, Ричард (Рид Бирни) и Линда (Энн Дауд) — с другой, следуют новая волна неловких приветствий и обмен бессодержательными репликами. Кто-то снова переставляет стулья, никто не знает, что делать с букетом, который принесла Линда, все отводят глаза и явно не знают, как начать разговор, ради которого они тут, собственно, собрались. Постепенно проясняется предыстория: шесть лет назад старшеклассник устроил стрельбу в школе, убил десять человек и покончил с собой. Обе пары потеряли детей в этой трагедии, но сын одной был жертвой, а второй — убийцей. Кранц, поставивший картину по собственному сценарию, не уравнивает то, что им пришлось пережить, но эмоциональные ставки поднимает постепенно, некоторое время сознательно оставляя зрителей в неведении о том, кому какую роль довелось сыграть в произошедшем».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Боль простит».