Названы номинанты на национальную театральную премию «Золотая маска» следующего года. Вразрез с традицией перечень номинантов не презентовали на пресс-конференции, а просто опубликовали на сайте «Маски». О том, чем еще номинантский список не похож на прецеденты прежних лет, рассказывают Ольга Федянина, Сергей Ходнев и Татьяна Кузнецова.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Драма и театр кукол
Экспертный совет драматического театра и театра кукол, очевидно, поставил себе задачу в экстраординарной ситуации максимально сохранить принципы и критерии отбора «Золотой маски», не делая при этом вида, что «ничего не случилось».
То, что нынешний фестиваль проходит не в штатном режиме, можно понять по тому, что драматический конкурс лишился двух номинаций: «по решению учредителя», то есть Союза театральных деятелей, на «Золотую маску» в этом сезоне не выдвинуты режиссеры индивидуально, выдвинуты только их спектакли; что касается номинации «Работа драматурга», то она также в текущем году упразднена «ввиду отсутствия конкурса». Несмотря на две разные формулировки, причина, можно предположить, одна и та же: после начала специальной военной операции некоторые известные режиссеры и драматурги прекратили — не всегда по собственной воле — работать в российских театрах. Именно среди них разнообразные самоназначенные цензоры так охотно ищут идеологически неугодных. Исчезновение имен — и режиссеров, и драматургов — с российских театральных афиш в последние недели неоднократно становилось темой обсуждения в профессиональной среде.
Теперь «Маска», вероятно, решила на всякий случай убрать всех скопом — тем более что неизвестно, к кому новоявленная цензура предъявит претензии за следующие три месяца.
При этом Министерство культуры, похоже, не стремится войти в историю как министерство «культуры отмены», поэтому сами спектакли в программе фестиваля есть. Клуб режиссеров, в данный момент не работающих в России, на этой «Маске» представлен Римасом Туминасом («Война и мир», Театр им. Евгения Вахтангова), Дмитрием Крымовым («Костик», Театр им. Пушкина), Тимофеем Кулябиным («Дикая утка», театр «Красный факел»). Все они были очевидными претендентами на номинации в этом сезоне. Как и представленные своими спектаклями в афише фестиваля и продолжающие работать на российских сценах Андрей Могучий, Андрей Прикотенко, Антон Федоров, Петр Шерешевский, Борис Павлович и другие.
К сожалению, из списка номинантов, как и из лонг-листа, нельзя понять чрезвычайно важную вещь — а сколько, собственно, спектаклей (и какие) экспертный совет не смог посмотреть или не смог номинировать, потому что они по разным (техническим, финансовым, персональным, идеологическим) причинам исчезли из репертуаров своих театров или могут исчезнуть в ближайшее время. Хотелось бы узнать и этот список потерь.
В конце концов, о том, каких автомобилей или марок одежды мы лишились, становится известно достаточно оперативно — давайте и с культурой будет так же.
Косвенно об этом можно догадаться просто потому, что список номинированных спектаклей в нынешнем году вышел гораздо короче, чем в предыдущие сезоны. Афиша укоротилась примерно на треть: 11 номинантов в большой форме и 7 — в малой. Что касается персоналий, то, если раскрыть фигуру умолчания в режиссерской номинации, их список сократился наполовину. То, что в обычные сезоны является скорее исключением,— выдвижение нескольких спектаклей одного режиссера — в этом превратилось в тенденцию. Режиссеры Андрей Прикотенко («Анна Каренина», «Серотонин»), Антон Федоров («Ребенок», «Морфий») и Борис Павлович («Тристрам Шенди», «Лес») номинированы по два раза, а Петр Шерешевский — даже целых три («Атилла», «Макбет», «Мария Стюарт»), что, кажется, является для «Маски» рекордом.
В частных номинациях картина гораздо более очевидная. «Война и мир» Римаса Туминаса ожидаемо принесла Вахтанговскому театру целую россыпь актерских номинаций, но не могли остаться неотмеченными и актерские работы в «Р» театра «Сатирикон», а также Нина Усатова и Андрей Феськов в «Материнском поле».
Одной из неожиданностей можно назвать то, что заметно сократился конкурс в кукольных номинациях: здесь представлено всего пять премьер, причем среди них нет ни одной из Петербурга, традиционно лидировавшего именно в кукольном театре. Так же скупо в текущем году представлена номинация «Эксперимент», которая в прошлые годы постоянно расширялась: номинированы пять названий (в прошлом году их было девять). То ли экспериментальный театр «встал на паузу», то ли фестиваль решил не слишком сосредотачивать внимание взбудораженной общественности на неформатных темах и жанрах.
Теперь остается надеяться, что все номинированные постановки доберутся до московских фестивальных площадок зимой и весной 2023 года.
Опера
В оперном разделе на первый взгляд как будто бы все словно прежде: номинировано 7 спектаклей, что, конечно, меньше, чем рекордные 14 опер в «масочной» афише 2020 года, но тем не менее составляет вполне нормальное число — такое бывало в самые что ни на есть спокойные и благополучные годы.
Но одно обстоятельство все-таки обращает на себя внимание. По меньшей мере десять лет ни разу не случалось такого, чтобы оперная продукция Большого театра не попадала на «Маску».
Теперь же ни одна из пяти оперных премьер, выпущенных на трех сценах Большого (считая три спектакля на камерной сцене), в номинантах не значится. Это показательно, и удивляться этому сложно, памятуя, что две главные постановки театра в отчетный период — «Дон Жуан» и «Лоэнгрин» — оказались изделиями довольно жалкого пошиба. Конечно, когда-то, когда сезон-2021/22 только задумывался, театр мог преспокойно махнуть рукой на успех или неуспех этих двух спектаклей: у него в рукаве был козырь в виде «Хованщины», которую должен был ставить Саймон Макберни.
Но случилось то, что случилось, никакой «Хованщины» не вышло, и сезон Большого остался без запланированного гвоздя — результат налицо, здесь все понятно. Непонятно другое. Среди премьер на камерной сцене была и «Линда ди Шамуни» Доницетти в постановке Романа Феодори, который с месяц назад оказался причислен к неблагонадежным. И теперь на сайте Большого театра со страницы спектакля вымарано режиссерское имя — опера есть, дирижер есть, а режиссера нет. Не то чтобы именно «Линда ди Шамуни» в момент премьеры всем казалась ослепительно прекрасным претендентом на «Маску», но теперь отсутствие спектакля Феодори в номинантах все-таки вызвало у общественности рефлекторные подозрения в вынужденности такого решения. Не проводя пресс-конференцию, фестиваль лишился возможности сделать какие-нибудь (возможно, небесполезные) заявления и на сей счет тоже. Решение объяснимое, однако, как и в случае с драмой, возникает ощущение пейзажа, в котором толком невозможно ориентироваться.
Впрочем, один ориентир — Пермь — на своем месте, что бы ни происходило. Номинированы «Евгений Онегин» Пермской оперы в постановке Владиславса Наставшевса и мистерия Карла Орфа «De temporum fine comoedia» с Теодором Курентзисом за дирижерским пультом (копродукция Дягилевского фестиваля и петербургского Дома радио). Помимо Перми регионы в списке оперных номинантов представлены петрозаводским Музыкальным театром Республики Карелия, где более или менее занятные оперные работы в последнее десятилетие возникали, но через экспертное сито проходили с трудом. Теперь же на «Маску» претендуют «Паяцы» в постановке главного режиссера театра Анны Осипенко, выдвинутые в шести номинациях.
Из оперных театров Москвы в перечне остался, во-первых, «Геликон» с «Аидой», поставленной Дмитрием Бертманом. А во-вторых, «Новая опера» с российской премьерой «Мертвого города» Корнгольда — это был московский камбэк режиссера Василия Бархатова и, как оказалось, прощальная работа дирижера Валентина Урюпина, оставившего театр (так гласило официальное объяснение) по важным личным причинам. В результате этого прощания круг претендентов на дирижерскую «Маску» в опере стал еще уже — теперь в нем всего три номинанта (вот чего точно старожилы не припомнят, так это подобной скудости): музыкальный руководитель геликоновской «Аиды» Валерий Кирьянов, выпускавший пермского «Онегина» Михаил Татарников и Теодор Курентзис. Последний наверняка своим громокипящим прочтением мистерии Орфа и сразит весной фестивальное жюри — тут уж не нужно быть дельфийским оракулом, но это если конкурс благополучно дойдет до финала, а уверенно обещать такой исход как раз-таки непросто.
Есть, однако, в перечне оперных номинантов две постановки не оперных коллективов. Электротеатр «Станиславский» представлен медиаоперой «Сuriosity» композитора Николая Попова по мотивам отчетов одноименного марсохода в Twitter. А Музей истории ГУЛАГа, объединившийся с культуртрегерским проектом «Геометрия пространства»,— спектаклем «Твой отец жив, только об этом не надо говорить»: вербатим с музыкой Даниила Посаженникова посвящен фигуре репрессированного писателя и физика Георгия Демидова.
Презентация молодой композиторской поросли и непривычной тематики — тоже практически традиционная черта оперного конкурса «Маски», и в прежние годы наверняка тут поднялась бы очередная дискуссия о границах оперного жанра, о том, что нельзя сталкивать в конкурсе очередную «Аиду» и документальное высказывание о репрессиях. Но обстоятельства слишком изменились.
Это видно в том числе и по разделу «Оперетта / мюзикл». Оперетты, собственно, в нем на сей раз нет, есть мюзиклы. Как, например, «Вишневый сад» в постановке Елены Павловой, произведение питерского «Независимого музыкального проекта». Или еще один «Онегин» — мюзикл из Канады, адаптированный для московского Театра на Таганке с режиссурой Алексея Франдетти. Или «Маленькая серенада», творение мюзиклового зубра Стивена Сондхайма, поставленное в екатеринбургском Театре музыкальной комедии.
Но номинированы также «Великий Гэтсби» новосибирского Музтеатра, «Кабаре» Театра наций, «Три товарища» пермского «Театра-Театра». Обычно опереточно-мюзикловые номинации на «Маске» выглядят как что-то легкомысленно-необязательное, и все же на сей раз налицо целых три спектакля, посвященных тревожной межвоенной поре ХХ века. Дух времени поистине дышит где хочет.
Балет и современный танец
Балетные эксперты сезона-2021/22 сработали профессионально. В отличие от предшественников, они не путали современный танец с балетом, перформанс — с современным танцем, не включали обычные танцевальные спектакли в эксперимент и не номинировали перформеров в качестве хореографов. Кроме того, придерживаясь разумного принципа «лучше меньше, да лучше», они составили компактную афишу из действительно сильных работ сезона, поделенного пополам специальной военной операцией. Если бы не февральский перелом, список номинантов пополнился бы по крайней мере тремя названиями: Большой театр выступил бы с эксклюзивным «Искусством фуги» Алексея Ратманского, а Музтеатр Станиславского — с перенесенным из Парижской оперы неоклассическим «Blakeworks I» Уильяма Форсайта и оригинальной постановкой Шарон Эяль, которую, надо надеяться, на сей раз не записали бы в «балет».
Но и без этих сокровищ московские театры не остались за бортом «Маски». От Музтеатра Станиславского номинирован самый провокационный балет сезона — «Ромео и Джульетта» Прокофьева, в котором маститый ньюсмейкер-режиссер Константин Богомолов вошел в творческий клинч с молодым хореографом Максимом Севагиным, не подготовленным к его эскападам. Поэтому настоящего скандала спектакль не вызвал, однако незамеченным не остался. Эксперты, сочувствуя артистам, отправили в частную номинацию Джульетту (Жанну Губанову) и Меркуцио (Георги Смилевски-младший), оценили работу дирижера Тимура Зангиева, а также художников Ларисы Ломакиной и Игоря Чапурина.
Этой запланированной сенсации Большой театр противопоставил сенсацию нежданную (и единственную случившуюся в конце сезона). Никто не думал, что екатеринбургский худрук Вячеслав Самодуров, ранее сотрудничавший с москвичами вполне безуспешно, вдруг устроит такой роскошный хореографический пир. В своей одноактной бессюжетной «Танцемании» он так точно уловил стиль и чувство юмора москвичей, что сразу шесть участников премьеры угодили в исполнительскую номинацию (Екатерина Крысанова, Анастасия Сташкевич, Маргарита Шрайнер, Вячеслав Лопатин, Алексей Путинцев и Семен Чудин). Помимо балерин и танцовщиков номинированы композитор Юрий Красавин, дирижер Антон Гришанин и художник по костюмам Анна Нефедова. Но есть и ложка дегтя: прежде чем насладиться «Танцеманией», судьям и зрителям придется высидеть два других одноактных балета отечественных авторов и не растерять при этом оптимизма.
Максимум балетмейстерских номинаций принес привлекательный проект «L.A.D.», представленный екатеринбургским балетом. Названный инициалами композитора Леонида Десятникова, он представляет собой четыре небольших балета, поставленных разными авторами на музыку юбиляра. Две работы («Безупречная ошибка» Максима Севагина и «Дар» Вячеслава Самодурова) оказались удачными, одна («Праздник уходящих» Андрея Кайдановского) — просто обаятельной, но в номинацию «Лучший хореограф» попали все три автора (и хорошо, что не четыре — надо снова отдать должное экспертам за продуманный отбор).
Бесспорным же лидером сезона оказалась красноярская «Катарина, или Дочь разбойника» — остроумная и тонкая трехактная стилизация романтического балета Жюля Перро, чрезвычайно популярного в XIX веке и напрочь забытого в ХХ столетии.
Такие грандиозные, сбалансированные во всех своих частях костюмно-постановочные спектакли появляются не чаще раза в десятилетие, и буквально все создатели «Катарины» заслуженно выдвинуты в частных номинациях. Номинированы оба балетмейстера — Сергей Бобров и Юлиана Малхасянц. Выдвинуты композитор Петр Поспелов, создавший из разрозненных фрагментов Цезаря Пуни полноценную партитуру с современной оркестровкой, и дирижер Иван Великанов, исполнивший Пуни как какого-нибудь Шостаковича. За роскошные декорации, опрокидывающие в XIX век, номинирована Альона Пикалова, под стать декорациям — прелестные костюмы Елены Зайцевой, за все закаты, рассветы, лунные ночи и римские карнавалы отмечен художник по свету Руслан Майоров. Ну и, конечно, номинированы солисты: блистательная Елена Свинко (Катарина), живописный итальянец Марчелло Пелиццони (Дьяволино) и романтичный Матвей Никишаев (Сальватор Роза). Но сможет ли «Катарина» с ее 11 номинациями показаться на конкурсе во всем великолепии — пока не понятно. Красноярский худрук Сергей Бобров с нового сезона возглавил балет Софии, забрав с собой ключевого репетитора спектакля, Елена Свинко перешла в петербургский Михайловский театр, по слухам — поредела и сама красноярская труппа. Словом, интрига конкурса «Маски» все еще сохраняется.
Современный танец представлен пятью спектаклями, корреспонденту “Ъ” неизвестными. Однако авторы отечественные, почти все знакомые, многие — участники и даже лауреаты «Маски», как, например, Татьяна Чижикова, заслужившая награду за своей перформанс «Ударница». В номинированном «Дробном ходе» она обращается к фольклорному танцу, вызывающему у нее «щемящее чувство жалости, горечи» из-за своей «нереализованности».
«Как продолжать воплощать в себе традиционное, когда его смысл приобретает новые оттенки?» — таков вопрос, совсем не риторический по своему нынешнему звучанию, которым задается автор.
«Место, которого еще не было» петербурженки Ксении Михеевой исследует тоже опасные по теперешнему времени темы свободы слова и слова как источника власти. Впрочем, надо полагать, слово тут «выражено в форме движения/танца», так что особой крамолы ждать не следует. В райский сад, усыпанный лепестками, приведет публику дуэт петербурженки Ольги Васильевой «Адам и Ева». Дебютант конкурса — танцевальный проект петербургского Дома радио, вотчины Теодора Курентзиса. На музыку его брата Вангелино Курентзиса хореограф Ольга Цветкова поставила перформанс «Soulwhirl», в котором погружается «в глубины психики и обнаруживает свою сущность, чтобы выйти за ее пределы и даже за пределы собственного тела». Казанская театральная площадка MON и творческое объединение «Алиф» регулярно представляют на «Маске» захватывающие исследования древних культур и языков. На сей раз казанцы покажут «ДОР» (по-тувински — «почетное место в юрте») в постановке и исполнении Марии и Марселя Нуриевых, больше года работавших с аутентичными музыкантами и проходивших пластические тренинги.
Почти все авторы современных работ номинированы и как артисты, почти все (кроме работающей со словами Ксении Михеевой) выдвинуты как хореографы. Композиторы четырех из пяти произведений попали в соответствующую номинацию. Словом, нам представят креативный срез новейшего отечественного пластического искусства, в котором не нашлось места для единственной стоящей иностранной работы — спектакля балета «Москва» и португальца Артура Питы «Лето, Зима и Весна священная». Впрочем, его премьера прошла в конце августа 2021-го, так что, возможно, относится еще к довоенному сезону.