В серии «Другое пространство. Continuo» — абонементном продолжении легендарного фестиваля «Другое пространство» — Московская филармония представила на сцене Зала Чайковского четыре премьеры российских и зарубежных композиторов. Оркестровые сочинения Анатолия Королева, Томаса Адеса, Гюса Янсена и Николая Каретникова прозвучали в исполнении Госоркестра, дирижера Федора Леднева и солистки Елены Ревич. Рассказывает Юлия Бедерова.
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Анатолий Королев, Томас Адес, Гюс Янсен и Николай Каретников — редко когда именной указатель авторов премьерных сочинений в программах «Другого пространства» выглядел так разнообразно в стилистическом и даже хронологическом отношении. Чуть ли не единственное, что объединяет четырех композиторов разных стран и даже времен,— не слишком большая слава среди массовой российской публики. Имя санкт-петербургского профессора Анатолия Королева, автора очень разных по манере письма симфонических, оперных, камерных сочинений, зазвучало отчетливо только недавно, когда его первый балет по екатеринбургскому заказу — «Приказ короля» — получил «Золотую маску». Имя Гюса Янсена, активного на нидерландской сцене, надо думать, многие услышали впервые. Британец Томас Адес, хотя и принадлежит к числу самых исполняемых композиторов мира, не так много звучал в России. В марте 2022 года он собственноручно должен был продирижировать новейшей партитурой «Inferno» («Ад») в Московской филармонии, но из-за начала спецоперации не приехал. А Николай Каретников — одна из важнейших фигур советского неофициального искусства вплоть до 1990-х годов — всю жизнь, да и в последние десятилетия исполнялся очень мало.
Тем удивительнее, что музыка Адеса и Каретникова не так давно уже стояла рядом в одной программе — это были российские премьеры двух противоположных не только по технике, но и, главное, по смыслу Камерных симфоний в программе ансамбля «Студия новой музыки». Теперь на большой филармонической сцене с намеренно неисчерпывающими, но открывающими путь к музыке комментариями Ярослава Тимофеева тоже были премьеры, хотя и с оговоркой. Если кокетливо страшная симфоническая картина «Ад» из трилогии «Данте» с ее габаритными включениями демонической музыки Листа действительно звучала в России впервые, то Четвертая симфония Каретникова, написанная в 1962 году, однажды все-таки была сыграна на родине, правда, в неавторизованной интерпретации Геннадия Рождественского (и так, с уточняющим комментарием, издана недавно фирмой «Мелодия»). Нынешнее исполнение специалисты и коллеги Каретникова считают полноценной российской премьерой. За шесть десятилетий симфония еще четыре раза звучала за границей. Впервые — в 1967 году на фестивале «Пражская весна». Но после ввода советских войск в Чехословакию в 1968-м все зарубежные концертные институции отослали автору его партитуры обратно почтой. Феноменально бескомпромиссный в своих сочинениях и в жизни Каретников оказался самым неисполняемым советским композитором по обе стороны занавеса. Тем не менее влияние его личности было огромным.
Теперь же публика имеет возможность представить себе то влияние, которое могла бы оказать его музыка, будь она разрешена к исполнению, и оценить то, которое она оказывает сейчас.
Удивительно, но сочинение 60-летней выдержки, написанное в архивной технике строжайшей додекафонии (так Каретников оказывал радикальнейшее сопротивление эстетической и этической вязкости романтизированной официальной культуры), сочинение, словно наводящее резкость на идеологию и алгоритм большой классико-романтической (и советской) симфонии, сегодня производит оглушительно сильное впечатление. Плотность эмоционального напряжения и натяжения формы, графичность письма для огромного состава и по-настоящему страшная красота, прямота и убедительность речи (делающая симфонию в чем-то родственной самым бескомпромиссным опусам Уствольской, а вовсе не Шостаковича, которому было посвящено исполнение Рождественского), хотя и напоминают своей темной экспрессией время художников Лианозовской группы, воспринимаются сегодня отнюдь не архаически. По легенде, якобы сочиненная как музыка балета «Геологи» (судя по звучанию, это могли быть и «биологи», и «филологи») симфония со своим сложным балансом чистейшей абстракции и нарративной пружины, интимности, ярости и горести оказалась самым современным по духу и языку пунктом программы, пронзительно резонирующим с сегодняшней действительностью.
В этом смысле авантажный «Ад» Адеса, безусловно, проиграл Каретникову по накалу, но надо признать, что обе вариации на актуальную тему были сыграны одинаково превосходно, с равным оркестровым мастерством, динамической дисциплиной и блеском точно прокрашенного ансамбля и его многоцветных деталей. С не меньшей виртуозностью и концентрацией Леднев провел премьеру «Verification» Королева — очаровательно гибридной партитуры, сделанной так, что линеарная логика древней монодии отсвечивает если не французским спектральным изяществом, то чудесной, как будто компьютерной, непредсказуемостью. И совсем много исполнительского воображения и смелости потребовалось оркестру и в особенности солистке Елене Ревич, чтобы наполнить уникальным звуковым смыслом, драматизмом и фантазией другую гибридную партитуру программы. Скрипичный концерт Янсена сделан как микс нотированной и импровизационной, академической и джазовой традиций и любопытен как замечательный исполнительский опыт, но вряд ли как по-настоящему репертуарное сочинение в русском контексте, где все еще отчаянно не хватает непроходных премьер, и не похоже, что со временем их станет больше.
И все же второй концерт абонемента «Другое пространство. Continuo» в марте 2023 года опять обещает важные премьеры — «Реквием» Лигети прозвучит впервые в Москве, а «Сферы» одного из лидеров нового композиторского поколения Алексея Сысоева (концерт для фортепиано, вибрафона и оркестра, работа над которым шла последние девять месяцев) — в первый раз в мире.