На британском канале ITV вышел сериал Расселла Ти Дэвиса о судьбе Ноэль Гордон, звезды успешной мыльной оперы, уволенной без объяснения причин. Производственная мыльная драма становится драмой настоящей.
Фото: ITV Studios
Фото: ITV Studios
В 1975 году на съемках популярной мыльной оперы «Перекресток» царит безоговорочное единоначалие: всем на самом деле руководит звезда сериала Ноэль Гордон по прозвищу Нолли (Хелена Бонем Картер), а режиссер подобострастно исполняет ее указания, не говоря уже об актерах, осветителях и прочем персонале, который смотрит ей в рот. Юной дебютантке она велит не говорить с бирмингемским акцентом, и та подчиняется — хоть продюсер и промычит что-то против, последнее слово останется за Нолли. Она сама режиссирует свои сцены, а в этом сериале все сцены — ее. Происходящее в волшебных чертогах телевидения мы видим глазами той самой дебютантки, на которую все дружно шипят, когда она едва не занимает стул Нолли — трон, на котором та восседает больше десятка лет. «Давай, милочка, постарайся,— приказывает ей Нолли,— ведь нас смотрят 45 миллионов: по 15 миллионов человек три дня в неделю!» Та все же осмеливается пискнуть, что это все те же 15, но вянет под уничижительным взглядом Нолли.
Спустя шесть лет в телечертогах происходит тектонический сдвиг: Нолли не продлевают контракт. Ее попросту увольняют по продюсерскому произволу, хотя «Перекресток» на ITV по-прежнему популярен и уводит теленаграды у «Улицы Коронации» (здесь необходимо сказать, что «Улица» — самая долгоиграющая мыльная опера Британии, которая идет на ITV по сей день). Нолли разбита, ошарашена, потеряна и, вместо того чтобы встать в красивую позу, мол, «сама ушла», вываливает журналистам всю правду — ее просто выкинули из сериала без объяснения причин. И вот она, драма, густо замешанная на «мыле»: одинокая женщина за шестьдесят, без семьи и детей, смыслом жизни которой была эта чертова работа, и она делала ее отменно, а теперь просто не знает, как жить дальше.
Фото: ITV Studios
Фото: ITV Studios
Фото: ITV Studios
Фото: ITV Studios
Фото: ITV Studios
Фото: ITV Studios
Фото: ITV Studios
Автор нынешней телебиографии Расселл Ти Дэвис («Очень английский скандал», «Годы», «Это грех») и сам собаку съел на мыльных операх. Имя его святится в веках у фанатов «Доктора Кто» — ведь это он успешно перезапустил «Доктора» в 2005-м,— но за свою долгую телекарьеру он принимал участие в создании самого разного «мыла», в том числе сочинял серии для все той же «Улицы Коронации». В истории Нолли он виртуозно превращает «мыло» в драму, такую же печальную, как песня битлов про Элинор Ригби. Вот она приходит после съемок в свою пустую квартиру, полную бессмысленных безделушек, и зажигает одну за другой лампы и торшеры: ее дом похож на продолжение съемочной площадки, где повсюду расставлены такие же дежурные декорации. Единственное развлечение стареющей женщины — позвонить коллеге-актеру, задушевному другу, который живет напротив (как в сентиментальном сериале, их окна смотрят друг на друга!), и пойти глазеть на вечерние витрины закрытых магазинов. Нолли сама похожа на персонажа мыльной оперы, и Дэвис постоянно это подчеркивает: да, этот сериал был в 1970-е синонимом самого дешевого производства — декорации тряслись, реплики звучали глупо, а однажды персонаж ушел наряжать елку и больше никогда не вернулся в кадр. Но люди любили это телешоу, для них вечерняя серия «Перекрестка» была отдушиной после трудного дня и олицетворяла покой, постоянство и стабильность. А уход Нолли стал настоящей драмой.
Каждая мыльная опера длится, пока в ней есть интрига, какой-нибудь завалящий клиффхэнгер в конце эпизода. Дэвис превращает в такую интригу загадку увольнения Нолли. Ее диктат на съемках, который он демонстрирует в начале,— затравка, чтобы мы подумали, что речь тут о произволе капризной звезды, который справедливо пресекли продюсеры. Но на самом деле ее командирское поведение вовсе не было самодурством зарвавшейся примы. Ноэль Гордон изучала принципы телепроизводства в Нью-Йорке еще в 1950-е и успела поработать на ТВ во всех ипостасях: продюсера, репортерши (именно в этом качестве в 1958 году она взяла интервью у премьер-министра), ведущей ток-шоу, автора телепрограмм. Никто лучше нее не знал, как нужно делать ее сериал.
В какой-то момент кажется, что причиной увольнения успешной актрисы стал мужской диктат, и Дэвис охотно озвучивает эту версию: мол, мужчины презирают мыльные оперы, они могут только сидеть, расставив ноги, и с презрением смотреть на то, что мы любим,— и мужчины-телепродюсеры ничем не лучше. Но загадка разрешается почти детективным образом: Нолли узнает правду случайно, и эта правда поразительна. Ее жизнь была разрушена по чистой случайности. Не было ни коварных интриг, ни злых врагов и козней — лишь несколько неловких разговоров и неправильно понятых слов. Это так же нелепо, как подняться по лестнице, чтобы нарядить елку,— и больше никогда не появиться в кадре. Но это уже не коллизия из мыльной оперы: такова драматургия самой жизни. Ее Дэвис искусно заворачивает в мнимый хеппи-энд, но вместе с тем это та самая история, которая спорит с духоподъемным «мыльным» стандартом: жизнь конечна в отличие от «Улицы Коронации».
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram