«Ну, ладно, будем закусывать процессом»

13 марта 1938 года был вынесен приговор по делу «правотроцкистского блока», более известному как Третий московский процесс. По решению суда все обвиняемые, кроме троих, были приговорены к расстрелу — в их числе Николай Бухарин, Алексей Рыков и Генрих Ягода. Третий московский процесс стал завершающим звеном в цепи показательных репрессий в отношении партийной номенклатуры и первым процессом, в котором Сталина гораздо больше интересовало не поведение подсудимых, а реакция населения страны. Реакция эта не была единодушной.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

1
Был на утреннем заседании суда над Бухариным и другими. Пожалуй, самое жалкое впечатление производит Ягода. Он поседел, глаза впали. У Бухарина все время дрожат руки. И все же общее ощущение от подсудимых — не преступники, а люди в страшной беде.

Александр Гладков, 3 марта 1938

2
Процесс инсценирован, чтобы избавиться от лиц, неугодных государству. Гнусное дело этот факт, но зато можно спрятаться за это дело и говорить, что вот до чего вредили, что и Москва осталась без продуктов. Ну, ладно, будем закусывать процессом.

старший техник Покровский, март 1938

3
Приговорены: Бухарин, Рыков, Ягода, Крестинский, Розенгольц…— к расстрелу. Делал уроки, слушал последние слова подсудимых, учил историю — мне завтра доклад.

школьник Олег Черневский, 15 марта 1938

4
Кухня. Папаша умывается после работы. Я сижу в ожидании обеда, а мать возится около плиты. «Вот тебе и Бухарин! — говорит мамаша.— А ты еще хвалил этого подлеца, был он твоим возлюбленным. Ах, гады! Вот уж сволочи, так сволочи!» Лицо отца, до этого веселое, как-то болезненно меняется, словно у человека, уличенного в страшном преступлении.

Анатолий Батюто, 14 марта 1938

5
Узнали из газет, что завтра открывается процесс над бандой правых — Бухариным, Рыковым, Крестинским и Ягодой. Собакам — собачья смерть. Сколько подлости натворила эта мразь.

токарь Николай Белоусов, 2 марта 1938

6
Истерический крик, в котором безусловное, повелительное «надо» с исступлением призывает уничтожить Бухарина и всех гадов. Смотрю вместе с медведями, тюленями, моржами на человеческую льдину: колется, гибнет, еще колется... В этом государственном коммунизме нет и зерна человеческого.

Михаил Пришвин, 9 марта 1938

7
После процесса, закончившегося 13 марта 1938 года, я в основном лежала на нарах, ошеломленная ужасающим судилищем. В этом лагере я была единственной женой, муж которой прошел по открытому процессу. Подавляющее большинство женщин ничего о мужьях не знали и надеялись, что они живы. Жена одного украинского партийного работника подошла ко мне и сказала: «Что нос повесила! Бухарина история оправдает, а о наших мужьях никто никогда и не узнает».

Анна Ларина (Бухарина), «Незабываемое»

8
Март — процесс бухаринцев! Как ни странно, но любой процесс эхом отзывался на жизни заключенных, конечно, в первую очередь контриков — усиливался режим: проявляли бдительность!

заключенный Павел Галицкий, воспоминания

9
В среду начнется процесс над Рыковым, Бухариным и др. Они обвиняются во вредительстве, шпионаже и организации покушений. При этом смерть Менжинского, Куйбышева и Горького вменяется им в вину. Невозможно совместить, чтобы это делали нормальные люди. Или власть так развращает людей?! Люди, которые должны бы быть морально кристально чистыми, оказались на дне самого страшного предательства, разбоя и разложения.

нефтяник Иван Ходанович, 27 февраля 1938

10
Когда Ягоду обвиняли в том, что он предпринимал шаги, чтобы Максима Горького поскорее привести к смерти, доводы были такие: Горький любил сидеть у костра, приезжал к Ягоде, Ягода разводил большие костры с целью простудить Горького, тем самым вызвать заболевание и укоротить его жизнь. Это было немного непонятно для меня. Я тоже люблю костры и вообще не знаю таких, кто их не любит. Здоровый человек просто сам регулирует костер. Горького ведь нельзя привязать к костру и поджаривать.

Никита Хрущев, воспоминания

11
Мы живем с женой эти дни так же, как жили всегда, только под гнетом самой большой утраты, какую нам пришлось пережить. Рабочий день начинается с чтения телеграмм о московском процессе. Несмотря на все, мы не разучились ни изумляться, ни возмущаться. Мы переглядываемся с усталым изумлением по поводу показаний несчастных подсудимых.

Лев Троцкий, 8 марта 1938

12
Я был в Октябрьском зале и увидел на скамье подсудимых кроме Бухарина нескольких людей, которых знал,— Крестинского, Раковского. Они рассказывали чудовищные вещи, их жесты, интонации были непривычными. Это были они, но я их не узнавал. Не знаю, как Ежов добился такого поведения. Ни один западный автор халтурных полицейских романов не мог бы напечатать подобную фантастику.

Илья Эренбург, воспоминания

13
Не в наших интересах делать из этой постановки фарс. Нельзя раздражать Раковского и других, а то они могут начать говорить совсем другое. Не нужно быть очень умным, чтобы увидеть, что этот процесс держится на волоске, все видят, что о конкретном вредительстве никто, кроме Ходжаева, не говорит.

помощник прокурора СССР Григорий Леплевский, март 1938

14
Глубокое впечатление от процесса Бухарина и К° на всех и на меня. Заставляет многое критически переработать и передумать.

Владимир Вернадский, 9 марта 1938

15
Более страшного образа, чем Бухарин, я не знаю, и мне трудно выразить все, что я переживаю. Теперь-то их уничтожат, но от этого моя ненависть нисколько не ослаблена. Я бы хотела для них страшной казни: пусть бы сидели в клетках, специально построенных для них в музее, «контрреволюционерами», и мы бы ухаживали за ними, как за редкостными экспонатами... Это для них было бы ужасно: приходили бы граждане и смотрели бы на них, как на зверей.

Юлия Соколова-Пятницкая, жена приговоренного к расстрелу старого большевика Иосифа Пятницкого, 13 марта 1938

16
В ночном выпуске последних известий с глубоким удовлетворением и одобрением встретил сообщение прокуратуры СССР о предании суду Бухарина, Рыкова, Ягоды. Трижды презренные мерзавцы ставили своей задачей насильственное свержение советского правительства. Провел общешкольный митинг о предании суду «правотроцкистского блока».

школьник Юрий Никифоров, 27 февраля 1938

17
Опять расстреливают хороших людей за то, что им не нравятся советские порядки. Эти люди были действительно защитниками крестьян. Все равно придет время, и все колхозы будут уничтожены.

Отклики о процессе из донесения наркома НКВД Белоруссии

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram