 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ДУХАНИН, "Ъ"  |
29 сентября прошлого года "Комсомольская правда" опубликовала интервью с Владиславом Сурковым, где он впервые нарисовал картину осажденной России. 20 июня 2005 года немецкий журнал "Шпигель" опубликовал еще одно его интервью. А 11 июля радиостанция "Свобода" обнародовала текст выступления Суркова на закрытом заседании генсовета "Деловой России", состоявшемся 16 мая. Главное слово во всех трех текстах — "мы". В разных формах оно употреблено более 160 раз. Но наиболее настойчиво оно звучит в речи перед бизнесменами, которая начинается словами: "Сначала коротко о том, что мы хотим". В своей классификации текстов сурковского триптиха "Власть" оттолкнулась именно от этого "мы".
"Мы" и Запад
"Их цель — разрушение России и заполнение ее огромного пространства многочисленными недееспособными квазигосударственными образованиями. К сожалению, у них есть не только цели, но и средства... Главной задачей интервентов является уничтожение российской государственности... Детонация наших южных рубежей как способ ослабления России использовалась и в XIX, и в XX веке неоднократно. Надо бы об этом помнить... У фальшивых либералов и настоящих нацистов все больше общего. Общие спонсоры зарубежного происхождения. Общая ненависть. К путинской, как они говорят, России. А на самом деле к России как таковой". (Интервью "КП")
"Я не говорю об 'оранжевых революциях', об активности гуманитарных институтов. Все знают, что Freedom House возглавляет Вулси, который когда-то возглавлял ЦРУ. Поверить в сугубо гуманитарную миссию этой 'конторы', наверное, может только идиот... Хорошо бы в Европу убежать, но нас туда не возьмут. Россия — это плохо освещенная окраина Европы, но еще не Европа. В этом смысле мы неразрывно связаны с Европой и должны с ней дружить. Это не враги. Это просто конкуренты. Тем обиднее, что мы не враги. Враг — это когда можно героически погибнуть на войне, если с ним столкнуться в лобовом столкновении. В этом есть что-то героическое и прекрасное. А проиграть в конкурентной борьбе — это значит быть лохом. И это, мне кажется, вдвойне обидно. Лучше уж быть врагом, а не как сейчас — двусмысленными друзьями!" (Выступление на "ДР")
"Запад не обязан нас любить... Время романтики миновало. Мы поняли, что нас окружают не враги, но конкуренты. В области модернизации нашего общества мы пока продвинулись мало. Технические, интеллектуальные решения нужно искать на Западе. Представление, будто мы на ровном месте изобретем что-то новое, нелепо. Мы должны пойти в ученики". (Интервью "Шпигелю")
Характерно, что в кремлевской картине мира есть учителя и ученики, друзья и враги, конкуренты и даже ученики-конкуренты. Партнеров нет.
В этой философии у Суркова есть исторические предшественники. Еще в конце XI века игумен Киево-Печерской лавры Феодосий подчеркивал: "Вере латинской не приобщайтесь, обычаев их не придерживайтесь, причастия их бегайте и всякого учения их избегайте, и нравов гнушайтесь. Берегитесь, чада, кривоверов и всех бесед их, ибо и наша земля наполнилась ими". Еще более определенно высказалась на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в 1927 году, когда первая мировая война уже закончилась, а вторая мировая еще не думала начинаться, Надежда Крупская: "Думаю, что спор о том, вероятна ли война или неизбежна, не имеет особого значения. То и другое в одинаковой степени ставит перед нами вопрос о подготовке к войне". Сурков, как видим, всего лишь следует десятивековой традиции.
"Сегодня резко активизировались Финляндия, Эстония и Европейский союз на тему финноугорских народов. Оказывается, мы их угнетаем каким-то образом. Они бесправны у нас. Регионы, где эти народы являются титульными, обладают стратегическим запасом нашей нефти. Я не сторонник теории заговоров. Но это очевидно спланированная система мероприятий. На той неделе было постановление Парламентской ассамблеи Совета Европы на тему угнетения 'нами с вами' финноугорских народов (ханты, манси, чувашей, коми и т. д.)". (Выступление на "ДР")
Сообщение о том, что финны непременно желают пить нефть российских младенцев, также обнаруживается в исторических документах. "Реакционные круги финляндской буржуазии, подогреваемые иностранными штабами, вопреки воле финского народа продолжают до настоящего времени вести антисоветскую кампанию лжи и угроз. Они не брезгуют никакой клеветой и небылицами о СССР, позволяя себе систематические враждебные выходки против Советского государства, мечтая о захвате всей северной части Советского Союза. Видимо, у финляндских 'свиноголовых' совсем ум помутился, и поэтому они бредят",— писала советская пресса за неделю до вторжения в Финляндию.
А вот документы, свидетельствующие об агрессивных планах современной Финляндии, на которые, собственно, и отреагировал Сурков. В конце февраля 2005 года группа финских политических и культурных деятелей выступила с обращением в поддержку марийского народа: "Мы, представители и друзья финноугорских народов мира, обращаемся к российским властям всех уровней с призывом немедленно принять меры к прекращению травли представителей демократической оппозиции в Республике Марий Эл. Мы призываем международные организации по правам человека поддержать это требование. В последние месяцы местные органы власти Марий Эл не сделали ничего, чтобы остановить дискриминацию и избиения марийцев, создавая тем самым впечатление, что они поддерживают такие действия или даже могут за ними стоять. Мы с сожалением отмечаем, что властями не сделано ничего для выявления лиц, в начале этого месяца жестоко избивших главного редактора международной финноугорской газеты 'Кудо+коду' и руководителя всероссийского общественного движения марийцев России 'Мер канаш' Владимира Козлова. Марийцы — важная составная часть финноугорского мира, очередной всемирный конгресс финноугристики летом нынешнего года намечено провести именно у них. Поэтому тем более важно, чтобы российские власти в Москве и в Марий Эл сделали все возможное, чтобы прекратить ущемление прав марийцев".
А 12 мая (то есть за четыре дня до выступления Суркова) Европарламент (а не ПАСЕ) принял резолюцию по нарушениям прав марийцев (а не коми и других финноугорских народностей, и уж тем более не чувашей, которые являются тюрками) в Республике Марий Эл.
А поскольку в 2002 году на территории Марий Эл действительно были открыты пять месторождений нефти по 30-150 млн т каждое, Сурков не мог не предположить, что именно из-за них, а не из-за каких-то там "нацменьшинств" или "соотечественников за рубежом" разыгралась три года спустя вся история.
"Мы" и бизнес
"Не позволим небольшой группе компаний быть властью в нашей стране. Это не демократично. Помимо этих немногочисленных людей, у нас в стране еще живет 140 млн 'бедных родственников'. Их мнение тоже нужно учитывать. У нас в бизнесе любят повторять, что 'я сам из бизнеса'. Эта знаменитая фраза одного из президентов США: 'Что выгодно General Motors, то выгодно Америке'. Я бы хотел напомнить, что оба Рузвельта говорили о бизнесе несколько иначе. Я даже не хочу это цитировать, чтобы не обидеть вас. Даже министр торговли в правительстве Кеннеди говорил: 'Да, это так, но иногда бывает и не так'. Иногда это невыгодно, что бывает выгодно General Motors". (Выступление на "ДР")
В России любят цитировать американских политиков и бизнесменов. Например, фраза "Он, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын" свободно приписывается всем послевоенным американским президентам. Та же судьба и у фразы о General Motors. На самом деле в 1953 году президент Эйзенхауэр предложил кандидатуру президента корпорации General Motors Чарльза Уилсона на пост министра обороны США. Во время обсуждения кандидатуры в сенате Уилсона спросили, готов ли он принимать решения, расходящиеся с интересами корпорации, президентом которой он был с 1941 года. Уилсон ответил: "Мы в General Motors всегда считали, что то, что хорошо для США, хорошо и для General Motors, и наоборот". Уилсон был утвержден министром и прослужил на этом посту до 1957 года.
"Мы считаем, что это нездоровая ситуация, когда госаппаратом помыкают несколько крупных компаний. Я сам работал в крупных компаниях. Я знаю, как это делается, и знаю, о чем говорю. Естественно, это не значит, что мнение бизнеса должно игнорироваться. Просто должна быть выработана цивилизованная нормальная форма. Мы прекрасно понимаем, что именно в бизнесе сосредоточены лучшие интеллектуальные ресурсы и кадры и т. д., и т. д. И это является национальным достоянием. Это база политического класса, который должен лидировать в стране... Не править, но лидировать.
Мы при этом придерживаемся понятия стабильности собственности. Если на местах есть перегибы, то и силовые структуры, и разные люди вымогают что-то, пытаются что-то переделать — это болезнь всего общества. Конечно, такие вещи, как дело ЮКОСа, создают соответствующую негативную атмосферу. Но и президент, и другие высокопоставленные чиновники стараются подать сигнал, чтобы этого не происходило. Здесь от активной позиции бизнеса, от его активной самообороны тоже многое зависит, потому что не нужно надеяться только на государство". (Выступление на "ДР")
В этом пассаже в несколько завуалированной форме изложено современное кремлевское представление о том, какова должна быть структура российского общества. Итак, если силовики пытаются отнять у вас, бизнесменов, собственность, то это болезнь всего общества. (Напомним, эта мысль впервые прозвучала 21 января этого года из уст Владимира Устинова на расширенном заседании коллегии Генпрокуратуры: "Сам полицейский не может не быть прямым порождением общества, утратившего понятие греха и совести".) И боритесь с этой болезнью сами, на власти не надейтесь. А вот ваши попытки "помыкать госаппаратом" — это болезнь не всего общества, а ваша классовая болезнь. И мы, Кремль, вас так вылечим, что мало не покажется.
Таким образом, общество, как его видит Кремль, делится на четыре класса: собственно народ, силовые структуры как плоть от плоти народной (со всеми его болезнями), крупный бизнес как край от плоти народной (со своими болезнями) и, наконец, центральная власть как дух народный (свободный от болезней). При этом бизнесу, несмотря на его интеллектуальные ресурсы, предлагается всего лишь загадочное лидирование, в то время как власти, про интеллектуальные ресурсы которой ничего не говорится, достается бремя правления.
"Мы" и народ
"Я уверен, что российские люди в широком смысле слова способны к демократии и способны в ней жить и ее создавать, способны наслаждаться ее плодами. Но, наверное, здесь есть какой-то исторический путь. Ну не перепрыгнешь его — шею свернешь. Не искусственно мы это сдерживаем, как многим кажется. Мы просто боимся...
В новой процедуре назначения губернаторов увидели только произвол власти. Но, пардон, мы застраховались от целого ряда моментов достаточно идиотских... Извините, культура у нас пока не та. Не то что кто-то не доверяет народу. Но нам не хватает еще, чтобы в Дагестане избрали какого-нибудь там ваххабита!"
Это рассуждение вновь подводит нас к теме разделения российского общества на классы. Бизнес, как мы помним, должен поменьше думать о прибыли и почаще прислушиваться к мнению 140-миллионного народа. Что же касается Кремля, то он не может позволить себе идти на поводу у народа в таких важных вопросах, как определение региональных властей, ведь Кремль думает о России в целом.
"Мы" и парламентаризм
"На следующих выборах мы будем поддерживать, конечно, 'Единую Россию'. Много призывов, давайте другое поищем, на них всех собак повесили. Я считаю, будет огромной государственной ошибкой, если мы откажемся от 'ЕР' в пользу какой-то новой партии. Так мы никогда не создадим устойчивую политическую систему.
Мы внедряем партийную систему. Конечно, задачей является то, чтобы президент был партийным тоже. Потому что пока у нас беспартийный губернатор, пока у нас беспартийный президент, вся парламентская система выглядит как декорация. Сегодня он консерватор, завтра правый, послезавтра левый. У большинства губернаторов один зам отвечает за коммунистов, другой за правых, третий за левых. И все они там, и все заложники. Вызывает губернатор и говорит: это коммунистам отдаем, это, хрен с ним, единороссам, это кому-то еще. Это что, демократия?
Мне кажется, сегодня надо укреплять правый либеральный современный европеизированный фланг 'ЕР'. Ведь, без сомнения, там преобладает левый консервативный элемент. Там ведь, если волю дать, такого напринимают, что и мало не покажется...
Но, к счастью, лидером партии, пусть даже неформальным, является президент, и курс страны связан с необходимостью придерживаться определенных ценностей...
Ко мне много приходят лидеров либеральных, которые говорят, давайте новую партию создадим. Я говорю: зачем, зачем? Вот 300 голосов — идите и занимайте там места. Хотите в руководящие органы — вступайте, не стесняйтесь, в партии довольно много вполне достойных людей. И пока мы будем брезгливо стоять в стороне и говорить, какие уроды там, машина для голосования, серая масса — она так и останется ей. Давайте мы не побрезгуем войти внутрь. Если вы считаете себя яркими людьми — входите туда, и она станет яркой. Пока все от нее отворачиваются и фактически сдают дело на самотек, вы сами отчуждаете от себя власть". (Выступление на "ДР")
Кремлевские обитатели настойчиво зазывают "лидирующий" класс в лидирующую партию, однако показывать пример не торопятся. Это не удивительно: быть главным бараном в стаде — это далеко не то же самое, что быть пастухом. И покуда президент претендует на должность пастыря, внутрь стада он никогда не войдет.
"Мы" и национальная элита
"Я хочу сказать, что проект у нас банальный. Я бы назвал это кратко 'суверенной демократией'. Нехорошо к демократии что-то добавлять, потому что сразу возникает вопрос о третьем пути. Но мы вынуждены это делать, потому что тема суверенитета либеральными политиками вообще не актуализирована. Я часто слышу, что демократия важнее суверенитета. Мы это не признаем. Считаем, что нужно и то и другое. Самостоятельное государство стоит того, чтобы за него бороться...
По поводу обеспечения суверенитета. Мы верим в национальную элиту. Слово 'национальная' я подчеркиваю. Любой обеспеченный человек в Москве и в Лондоне бывает в одних и тех же местах. Бутик 'Армани' везде примерно одинаково выглядит, и вещи там по классу близки. Естественно, таким людям, как мы с вами, кажется, что мы интегрировались, объединились, границы не имеют пространства. Еще раз говорю, что мы должны помнить, что в стране живет еще 140 млн весьма небогатых и сложных людей. Игнорировать это странно. Можно придумать, чтобы политический класс работал вахтовым методом. В Монте-Карло, а потом наездами сюда, чтобы снимать прибыль. Это путь в никуда. Несмотря на интегрированность западных экономик, французская элита считается французской, а немецкая — немецкой. Мне кажется, что пока русская правящая элита не перестанет быть офшорной аристократией (дозреет, может быть, не в этом поколении), что она все-таки национальная буржуазия, до тех пор у нас ничего хорошего не будет. Мы будем болтаться в клиническом разрыве". (Выступление на "ДР")
Предприниматели должны быть польщены. Их назвали "элитой" и обещали особое покровительство российских властей, которого они не дождутся от властей других стран. Примерно такой же позиции придерживался Петр I, который не скрывал отрицательного отношения к иностранным предпринимателям, занимавшим значительное место в экономике России ко времени его воцарения, резонно полагая, что холопы из них получаются плохие. Одновременно царь демонстрировал отеческое отношение к тем русским купцам, которые жаловались на засилье иностранцев и проявляли личную холопскую преданность государю. Заметим, что и в Петровскую эпоху, и сейчас упомянутые оратором французская и немецкая деловая элиты всячески подчеркивали, что припадать к ногам властей предержащих не намерены, интересовались политикой и политической борьбой, часто переходили в подданство других государей и уж во всяком случае поддерживали широкие деловые связи с иностранцами, не боясь обвинений в государственной измене и посрамлении звания подлинно "национальной" элиты.
Критерии, по которым будут определяться представители именно "национальной" элиты в современной России, Кремлем пока не сформулированы. Будет ли это особая "русская" манера одеваться, вести себя и мыслить; будет ли это (как в нацистской Германии) подчеркнутая ненависть к проживающим на отечественной экономической территории предпринимателям космополитической направленности; наконец, какую цену (в финансовом отношении) придется платить каждому предпринимателю за право быть отнесенным властями к "национальной" категории? Эти вопросы пока не имеют ответов.
Что касается "клинического разрыва", в котором болтаются "мы", то о нем подробнее на следующей странице.
АФАНАСИЙ СБОРОВ