Человек, который взял Рейхсбанк
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ  После образования в 1946 году МВД и МГБ некоторые чекисты (на фото — Иван Серов сидит второй слева) стали смертельными врагами отдельных гэбистов (на фото внизу — Виктор Абакумов) |
"Тов. Серов известен своими провокационными выходками"
Серов, получив назначение 24 февраля 1947 года на пост первого заместителя министра внутренних дел, в начале апреля приехал в Москву. Не теряя времени, он развернул активную борьбу против министра госбезопасности СССР и своего давнего недруга Виктора Абакумова. Вместе со своим шефом, главой МВД СССР Кругловым 9 апреля 1947 года он направил записку Берии и Абакумову, где говорилось о безобразном поведении и грубости работников Главного управления охраны МГБ, одетых в милицейскую форму и расставленных на наружных постах на центральных, прилегающих к Кремлю улицах и правительственных трассах. Абакумов оскорбился. На следующий день, 10 апреля, он направил Берии письмо. "Тов. Серов,— писал Абакумов,— известен своими провокационными выходками и склоками, которые он иногда допускает, поэтому пора положить конец этому и предупредить его".
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Коротков быстро выяснил, что дела на них хранятся в архиве УМВД по Вологодской области в фонде 35 (дело 1750) и в фонде 17 (дело 330). После чего предусмотрительно снял копии с карточек и в конце 1944 года доложил начальству. Его непосредственный начальник Гордеев доложил о находке начальнику Главного архивного управления И. И. Никитинскому. А потом якобы сообщил Короткову, что речь идет действительно об отце заместителя наркома Серова. Но в тот момент дальнейшего развития история не получила. Возможно, потому, что в том же архивном отделе работала и родная сестра Серова Христина. Вероятнее всего, Серов узнал о происходящем и принял меры.
Перейдя после войны на работу в МГБ, Коротков показал копии карточек начальнику 1-го отдела 5-го управления Агаянцу. Об этом немедленно доложили министру Абакумову, который тут же вызвал бывшего архивиста к себе. Абакумов подробно расспросил Короткова и дал задание проверить Серова по архивам МГБ и в Вологде.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ В 1947 году после тяжелых продолжительных аппаратных боев Министерство внутренних дел (второй слева — министр Круглов, справа — первый замминистра Серов) оставило милицию и правительственную связь Министерству госбезопасности |
В Вологде выяснить удалось немногое. В архиве обнаружились две точно такие же карточки, как в Москве, но дела #1750 на месте не оказалось. Потерялось и второе дело — в папке под номером 330 хранилось нечто совершенно постороннее. Ничего не смог прояснить и начальник архива, который на все вопросы отвечал, что он лишь недавно на этой работе.
Мало что дало и посещение города Кадникова, где будто бы служил первый А. П. Серов. Выяснилось, что отец Серова владел там хутором с пашней, лесом и лугом, а перед первой мировой войной строил двухэтажный особняк. Но никаких документов, подтверждающих, что он был жандармом, найти не удалось.
Примерно такой же результат дали и поиски второго А. П. Серова, служившего в ГЖУ. Агаянц и Коротков побывали в селе Залесье, удостоверились, что тот, кого они ищут, действительно там жил, затем был сослан и навсегда исчез.
В Москву Агаянц и Коротков вернулись практически ни с чем. Если бы Абакумов смог доказать, что отец Серова — жандарм, противник был бы повержен. Однако дело, которое казалось министру госбезопасности столь перспективным, лопнуло как мыльный пузырь. Абакумов понял, что нужны более серьезные шаги против Серова, чтобы заставить его утихнуть надолго.
"Присваивал ценности и переправлял их в СССР"
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Когда товарищ Жуков впал в высочайшую немилость, товарищи Абакумов (на фото, по левую руку от Жукова) и Серов (внизу, по правую руку от Жукова) аргументированно обвинили друг друга в слишком тесных отношениях с опальным маршалом |
23 октября 1947 года Абакумов наносит еще один удар. Официальным письмом он сообщает Сталину и секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецову о фактах взяточничества со стороны работников московской милиции. Органы милиции в МВД курирует первый заместитель министра Серов.
Абакумов понимает, что удары должны следовать один за другим. 29 ноября 1947 года он направляет Сталину и Кузнецову новое письмо. На этот раз о случаях мародерства, хищений и присвоения ценностей бывшим начальником оперативного сектора МВД в Тюрингии генерал-майором Г. А. Бежановым. В приложенной к письму справке сообщалось, что Бежанов изъял шкатулку с драгоценностями у немецкого генерала Гертмана и присвоил ее. Абакумов обвинял Бежанова и в том, что тот отпускал на свободу нацистов, которые соглашались уступить ему свое имущество. Упоминались и другие преступления, например необоснованные аресты немцев, проводимые оперсектором в Тюрингии (десять человек покончили с собой, находясь под стражей), а также широко практикуемые Бежановым провокации с созданием "подпольных нацистских групп". Немцев, которые отказывались в этом участвовать, люди Бежанова попросту убивали. О реакции Сталина можно судить по резолюции на письме. По обыкновению Абакумов устные резолюции Сталина сам записывал на прочитанных вождем бумагах. В этот раз он написал: "Предложено арестовать Бежанова. Указание о том мною получено лично от т. Сталина 6.12.47".
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
В этом же письме Абакумов просил санкции на арест бывших начальников оперсекторов Саксонии и Берлина генералов С. А. Клепова и А. М. Сиднева и, помимо них, М. А. Хренкова — адъютанта Серова с ноября 1942 по август 1947 года. Сталин санкцию дал.
24 февраля 1948 года Абакумов направил Сталину, Молотову и Кузнецову новое письмо, к которому приложил протокол допроса арестованного Хренкова. "Должен сказать, что Серов, будучи человеком падким к чужому добру, начал заниматься присвоением ценностей и имущества еще в период нахождения его в Польше",— говорил на следствии Хренков. В городе Лодзь имущество из особняка немецкого гауляйтера Серов отправил в Москву — целый вагон. Сопровождали вагон жена Серова и Хренков с бумагой от Серова о бестаможенном пропуске. В особняке гросс-адмирала Редера в Бабельсберге по приказанию Серова Хренков выломал мраморный камин. Камин установили на московской квартире Серова. Захваченные в подвале Рейхсбанка мешки с деньгами не были оприходованы, Серов и Сиднев бесконтрольно тратили их содержимое. Абакумов просил у Сталина санкцию на арест Л. С. Никитина, другого адъютанта Серова. Еще один сотрудник Серова, В. М. Тужлов, его секретарь, уже был арестован.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Во время войны маршал Соколовский (фото внизу) брал немцев в плен, а после генерал Серов сдавал их ему же для строительства дачи |
Арестованный показывал, что "Жуков и Серов были большими друзьями, постоянно ездили на охоту", и сообщал, что Серов, посещая Дрезден, всегда "уезжал с полной машиной вещей" и что все изъятые у арестованных ценности (золото, бриллианты, валюта) направлялись лично ему.
О том, какими методами Абакумов добивался быстрых признаний, не стоит строить теорий. Они известны. Клепов, например, рассказывал после освобождения близким знакомым, как был доставлен к Абакумову, который потребовал показаний на Серова, Хрущева и Кагановича. Клепов отказался, после чего был избит и посажен в камеру "с ветерком". Это была камера размерами метр на метр, построенная из решеток, через которые все время пропускали холодный воздух. После суточного пребывания в ней Клепов четыре месяца пролежал в тюремной больнице.
"В оформлении дачи используется военнопленный немец"
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Одним из участков ответственности Серова стало Главное управление по делам военнопленных и интернированных. Оказалось, что не только народному хозяйству СССР требовался бесплатный труд пленных,— их использовали и в личных целях представители высшей военной номенклатуры.
20 октября 1949 года Абакумов направил Сталину докладную записку об "использовании служебного положения в целях личного обогащения" маршалом Василием Соколовским. В записке рассказывалось, как Соколовский, который в тот момент был главнокомандующим группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ), и начальник тыла ГСОВГ генерал-полковник Шебунин организовали в районе 46-го километра Дмитровского шоссе под Москвой строительство индивидуальных дач "большой стоимости". Строительные средства и материалы были взяты со складов ГСОВГ. "Кроме того,— писал Абакумов,— значительное количество материалов было заготовлено в немецкой строительной конторе земли Бранденбург и доставлено в Москву на строительство дач. Туда же было направлено 400 военнослужащих и 200 военнопленных немцев, привезенных из Германии... В архитектурном оформлении дачи Соколовского используется военнопленный немец, бывший видный берлинский архитектор Карл Браун".
Далее говорилось, что Соколовский незаконно увеличил свой участок с 2,8 га до 3,8 га, построил двухэтажный дом площадью 306 кв. м и двухэтажный дом с гаражом площадью 135 кв. м, ряд надворных построек, заложил фруктовый сад на целом гектаре, установил металлическую изгородь, вывезенную из Германии, разместил в доме немецкие мебель, люстры, рояли, и оставил в личном пользовании при переводе из Германии в Москву десять автомобилей.
"Следует отметить,— сообщал Абакумов вождю,— что на строительстве дач сложились своеобразные отношения между 'застройщиками' и военнопленными. Эти отношения роняют достоинство советских генералов. Так, Шебунин лично договаривается с немцами о выполнении работ из стройматериалов самих пленных. Немцы воруют материалы у конторы индивидуального строительства #331 Главвоенстроя и переносят их на дачи Соколовского, Шебунина и других генералов, где получают за это деньги наличными".
Усилия Абакумова и на этот раз не принесли результатов. Скомпрометировать Серова "дачным делом" не удалось. А вскоре сам министр госбезопасности впал в немилость, был отстранен с поста и арестован. Иван Серов избавился от главного врага.
"Просто украл лампу из бивня слона"
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Иван Серов |
Одним из первых дел нового председателя стала инспекционная поездка в Швейцарию для проверки мер безопасности советской делегации во главе с министром иностранных дел СССР Вячеславом Молотовым. Вот как описывает эту поездку заместитель начальника 9-го управления КГБ Николай Захаров, непосредственно отвечавший за охрану советской делегации:
"В Женеве сопровождавший делегацию Серов от нечего делать ездил по магазинам, скупая красивые вещи. Однажды я его долго ждал, чтобы согласовать неотложный вопрос. Когда Серов приехал, я, подождав немного, без стука захожу в его комнату и вижу комичную картину: Серов стоит на коленях и разбирает драгоценные вещи типа бижутерии. Я обомлел, стою и молчу от неожиданности. 'Чего тебе надо?' — не вставая, крикнул Серов. 'Срочное дело',— говорю я. 'Иди, сейчас приду!' — сказал он. Я вышел, проклиная себя, что не постучался и вошел в комнату к Серову неожиданно. Я и так его не особенно уважал, но после этого он совсем упал в моих глазах. Я понимал, что он использовал валюту из закрытого источника, т. е. злоупотреблял своим служебным положением".
Тем не менее в эти годы Серов пользовался полным доверием Хрущева, которое старался оправдывать в любых обстоятельствах. В сентябре-октябре 1954 года, когда Хрущев отправился в длительную поездку в Китай, Серову предоставилась прекрасная возможность угождать дорогому Никите Сергеевичу — он отвечал не только за безопасность советской делегации, но и за ее хозяйственное обслуживание и питание. Оказалось, что функции завхоза вовсе не обременительны для председателя КГБ. Их он исполнял ревностно и с усердием. Вот что вспоминал о поездке в Китай Дмитрий Шепилов, тоже включенный в свиту Хрущева:
"Хрущев был очень привередлив в еде и частенько покрикивал:
— Серов! Почему суп не горячий?
— Иван Александрович! Ты что, решил нас несолеными отбивными кормить?
— Серов! А вобла есть?
Серов, присаживающийся обычно к краю стола, на окрик Хрущева срывался с места и мчался на кухню поправлять дело".
В конце 1955 года Булганин и Хрущев отправились в длительный, на целый месяц, вояж в Индию, Бирму и Афганистан — с 17 ноября под 21 декабря. В течение всей поездки их сопровождал Серов и обеспечивал "личную безопасность". И здесь, по воспоминаниям того же Николая Захарова, Серов отличился: "Будучи сопровождающим лицом, он просто украл предназначенную Джавахарлалом Неру для другого человека прекрасную настольную лампу из бивня слона". Работать председателем КГБ Серову оставалось еще три года.
*См. "Власть" #49, 2000 г.
При содействии издательства ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" представляет серию исторических материалов