Прокатная десятка

Кинокритик Юлия Шагельман: «Название фильма, как и книги, которая легла в основу сценария, конечно же, позаимствовано у сказки Ганса Христиана Андерсена. И начинается картина тоже как лесная сказка из каких-то давних времен. Девочка Хелена (Бруклин Принс) живет в хижине на болотах со своим отцом-охотником (Бен Мендельсон) и тихой замкнутой мамой (Карен Писториус), без электричества и вообще каких-либо примет цивилизации, кроме отцовских ружей. С матерью она почти не разговаривает — та почему-то почти всегда в плохом настроении и не может поведать девочке ничего интересного. А вот папа — настоящий герой, сильный и смелый. Он учит Хелену разбираться в растениях, читать следы животных, берет с собой на охоту и наносит на ее тело индейские татуировки, рассказывая об их значении.

Отец и дочь практически неразлучны, она следует за ним во всех его делах, так что он называет ее Хвостиком… Но однажды ее спокойная жизнь рушится. Когда отец в очередной раз уходит на охоту, на этот раз один, наказав ей его дождаться, возле их хижины появляется незнакомец на мотоцикле — невиданное дело в этих краях. Он заблудился и просит подсказать ему дорогу. Неожиданно пассивная и незаметная мама хватает Хелену в охапку и умоляет чужака увезти их отсюда. Пока девочка отбивается, а мужчина пытается понять, что вообще происходит, появляется отец Хелены и убивает его, но женщине и девочке удается сбежать. В городе выясняется, что вся сказочная жизнь Хелены была обманом: оказывается, ее отец когда-то похитил ее мать и держал в своей хижине насильно, а она сама родилась в плену.

Спустя двадцать лет взрослая Хелена (Дейзи Ридли) работает бухгалтером, прячет татуировки под длинными рукавами и высокими воротниками, а следы от сведенных на лице — под плотным макияжем».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Взрослая дочь болотного человека».

Кинопрокатчик «Экспонента»: «Кельтская королева Будика правит народом иценов вместе со своим мужем Прасутагом. Когда он был предан и убит Римом, королевство Будики осталось без наследника, а римляне захватили их земли и имущество. Доведенная до безумия и полная решимости отомстить за смерть мужа и дочерей, Будика объединяет племена региона и начинает эпическую войну против могущественной Римской империи».

Кинокритик Юлия Шагельман: «В "Крае надломленной луны", поставленном по сценарию Натальи Мещаниновой, фигура отца все же появляется, а еще до этого именно он, сам того не зная, запускает события фильма. Четырнадцатилетняя Соня (Маша Лобанова), выросшая без него, требует у матери (Виктория Толстоганова) информацию о давно уехавшем в Америку папе. Узнав, что он умер, сбегает из дома не в силах справиться с бурлящими эмоциями. На самом деле отец ее жив, но мать, положившая годы на то, чтобы вычеркнуть его из жизни — своей и двоих дочерей, не хочет, чтобы он появился в ней снова, пускай даже в формате видеозвонка. Однако младшую надо искать и возвращать, и она вызванивает на помощь старшую, журналистку Сашу (Анна Шепелева), которая на самом деле тоже сбежала, только давно: из Петербурга в Москву, от давящей матери — к условной свободе, от вечно отсутствующего отца — туда, где он не будет нужен.

Две женщины и девочка находят друг друга на старой семейной даче, где решают задержаться: то ли чтобы все-таки наладить хрупкие мосты друг к другу, то ли чтобы, выплеснув в лицо все обиды и претензии, сжечь их окончательно. Соня, еще не дозревшая до взрослой виртуозности в причинении боли ближнему своему, постепенно отходит на второй план, на первом остаются Саша и мама, сцепившиеся в вечном спарринге — и разорвать эту связь не может ни одна из них. Одновременно у Саши наклевывается что-то вроде любовной линии с симпатичным реставратором Борисом (Артем Быстров), но она оказывается иллюзией, и действие опять замыкается в чисто женском семейном кругу».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Русская ролюшка женская».

Кинокритик Юлия Шагельман: «В "Привет, мама", где автором сценария выступила сама Иля Малахова, за кадром оказывается как раз фигура матери, тоже исчезнувшей, но из жизни уже взрослых дочерей Киры (Дарья Савельева) и Веры (Аглая Тарасова). Вторая, хоть и младшая, уже сама мать — подростка Аси (Анна Осипова) и младшей школьницы Нюши (Александра Евдокия Бакурадзе). Все четверо живут вместе, маленькой сестринской общиной, в которой Кира одновременно и красивая тетя-праздник (в отличие от замотанной бытом Веры), и еще один ребенок, и формальная глава семьи: именно ей решать, признавать ли официально умершей ушедшую два года назад из дома мать, продавать ли ее квартиру, расселяться ли туда и так далее.

Мужчины для этих женщин тоже герои второго плана, хотя сначала может показаться, что жизнь сестер крепко завязана на них, переменных и непостоянных. Кира чередует женатых любовников, пытаясь собрать из троих человек одного, на кого можно было бы положиться (из этого, ясное дело, ничего не складывается, но, возможно, Кире оно на самом деле и не нужно). Вера ждет, когда выпишут из больницы некоего Толика (а вот ждет ли ее он — вопрос). Ася, как положено в шестнадцать лет, влюблена, но ее избранника (Артем Яковлев) проницательная тетя характеризует метко и беспощадно: Ты — Балтийское море, а он — "Балтика-семерка". Таким образом, попытки найти любовь и поддержку или хотя бы их имитацию где-то за пределами родного "бабьего царства" здесь тоже снова и снова заканчиваются возвращением в родную сестринскую гавань.

Мама же остается смутной тенью на периферии, но, пока она там присутствует, можно оставаться в роли маленькой девочки, в чьих проблемах и сложностях виноваты неправильные взрослые. Да и как сепарироваться от той, что ушла сама, не оставив ответов и рецептов?»

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Русская ролюшка женская».

Кинопрокатчик «Вольга»: «Юная Арки — самый необычный подросток на планете. Она дружит с фантастическими существами и постоянно изобретает удивительные устройства. Но когда ее отца похищает опасный ученый, ей приходится преодолеть свои страхи и отправиться на его поиски в загадочный Город Света. Все больше раскрывая тайны этого места, Арки понимает, что ей предстоит спасти не только своего папу, но и весь мир».

Кинокритик Михаил Трофименков: «Есть одно радикальное отличие Михайлова от его предшественников: Уайлдер, Авербах и Годар состояли в "киносекте". Михайлов же внедрился в нее под прикрытием и наблюдает кинопроцесс одновременно изнутри и снаружи. Справочники сообщают, что — в своей научной ипостаси — он разрешил, что бы это ни значило, "проблемы Боусфилда, Баумлага, Левина и Плоткина". Вот и в "Отпуске в октябре" Михайлов разрешает для себя "проблему Кино". С рациональной страстью неофита и страстной рациональностью автора докторской диссертации "Гомотопическая теория нормальных рядов в группах".

Драматургия фильма — в своей лучшей, первой половине — строится на умелых и судорожных скачках. Действие словно спотыкается на сюжетных ступеньках. Все время ожидаешь худшего для главной героини и каждый раз ошибаешься.

Усталый опер допрашивает Свету (Мария Мацель) и Лену (Анна Завтур) об исчезновении их товарки, пугает проверкой на наркотики и вообще пугает, как умеют это делать злые опера. Опа-на: "Снято!" Чернушная сцена оказывается эпизодом захудало-питерского сериала "Менты под запретом", где снимаются две не очень одаренные подруги.

Парадигма вдруг меняется. Лена и Света проходят, спев идиотскую песню не в лад и невпопад, перспективный кастинг для болливудского фильма. Несмотря на то что фильм снимается почему-то под Петрозаводском, подруги исполняют танец счастья, гуляя по потолку рейсового автобуса, несущего их в никуда.

Точнее говоря, в наглухо запертый кузов грузовика. Туда закидают счастливиц-старлеток для транспортировки на съемочную площадку. Лена предусмотрительно, как ей кажется, откажется лезть в стальной загон, отчаянная Света рискнет. Кажется, сценарный мрак сгущается донельзя, а героиня окажется в лучшем случае в садомазохистском борделе для вампиров. Но нет: окажется именно что в Болливуде, пусть и передислоцировавшемся в Карелию».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» Северный Болливуд» и «Хинди руси бхай бхай».

Обзор «Ъ-Weekend»: «Двадцатилетняя Марго изучает археологию в провинциальном американском университете и по вечерам подрабатывает, продавая попкорн в кинотеатре. Один из завсегдатаев — застенчивый, неуверенный в себе мужчина, который ходит в кино один и каждый раз покупает у Марго лакрицу. После нескольких неловких попыток знакомства они все-таки обмениваются контактами и долго флиртуют по переписке, пока наконец Роберт — любитель кошек, "Звездных войн" и старомодной галантности — не приглашает девушку на свидание в ее же собственный кинотеатр.

Все это, казалось бы, довольно тривиально, однако рассказ Кристен Рупениан "Кошатник" ("Cat Person"), на котором основан сюжет фильма Сюзанны Фогель, шесть лет назад стал американской литературной сенсацией. The New Yorker опубликовал прозу, написанную от лица двадцатилетней студентки и с позиций "миллениальских", если не "зумерских" представлений об отношениях между мужчинами и женщинами. Рассказ завирусился: именно тогда, в конце 2017 года, обвинения в адрес продюсера Харви Вайнштейна запустили волну скандалов и дискуссий о том, насколько насилие и принуждение нормализовано в патриархальной культуре.

Успех Рупениан был именно в том, что в ее рассказе не происходило ничего из ряда вон выходящего: не насилие, а неудачный секс, которого не очень-то хотелось, не злодейские манипуляции, а несколько мерзких фраз, которые можно было бы проигнорировать. История второкурсницы Марго и 33-летнего "тюбика" (как теперь это называют) Роберта — вся про такие "не очень-то" и "можно было бы", рассказ из серой зоны неопределенности: ничего "такого" не произошло, но осадочек остался. Для многих читателей — и женщин и мужчин — все это оказалось до боли знакомым, и "Кошатник" стал самой популярной литературной публикацией журнала за год».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ-Weekend» «Текст по принуждению».

Кинокритик Юлия Шагельман: «В здешних русских землях правит царь — крепкий хозяйственник (Роман Мадянов), собственными руками изготовивший свою деревянную корону и наводящий порядок в столице; Емеля (Никита Кологривый) не преминет заметить вслух, как она похорошела. Царь во всем поддерживает отечественного производителя, а потому очень недоволен симпатией своей дочки Анфисы (Алина Алексеева) к почему-то конкретно британскому, а не расплывчато "заморскому" послу лорду Ротману (Юрий Колокольников). Тот постоянно соблазняет царевну иностранными механическими диковинами, чем раздражает отстающего в гонке технологий царя еще больше.

Тут-то и пригождается Емеля, успевший заключить пакт с волшебной щукой, которая умеет оборачиваться девицей Василисой (Мила Ершова) и пообещала ему исполнение трех желаний в обмен на свободу. Бездарно профукав два из них, третье Емеля решает приберечь, а сердце царской дочери, на которую давно положил глаз, завоевать собственными силами. Однако помощь Василисы ему все равно пригодится: ведь Анфиса, стремясь погубить нежеланного жениха, придумывает для него одно невыполнимое задание за другим. Дочку поддерживает и царь-батюшка, чтобы уесть найденными Емелей чудесами ненавистного посла.

Сначала наш герой раздобывает баян-самоигран, для чего ему приходится обхитрить компьютерного кота Баюна, разговаривающего голосом Сергея Бурунова. Потом отбирает у богатырей Объедало и Обпивало скатерть-самобранку. А потом и вовсе отправляется в царство Кощея (Федор Лавров), чтобы получить благословение на брак с Анфисой у ее покойной и очень нехорошей матушки (Агриппина Стеклова). Во всех этих приключениях его сопровождает и его из них выручает верная Василиса, по малопонятным причинам влюбившаяся в Емелю, которого трудно назвать не то что хорошим парнем, но хотя бы обаятельным».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «И печи наши быстры».

Кинокритик Михаил Трофименков: «"Не выходи из комнаты, не совершай ошибку",— советовал Иосиф Бродский. Этот бы поэтический мед да в уши юного лондонца Гарри Бхавсара (Чемейл Кулар), чья ошибка заключилась в том, что он сел на утренний пригородный поезд. К вычитанной по дороге новости о том, что неподалеку рванула бомба, унесшая полтора десятка жизней, он отнесся так же, как относится к таким новостям 99,99% жителей европейских столиц. Первая реакция: ужас-то какой! Вторая: а на нашей ветке движение не остановят? Не остановили, ну и слава богу. Иншалла!

Неважно, что Гарри — сын абсолютно интегрированных и состоятельных выходцев с Индостана. Пьющих — так себе мусульмане — за ланчем красное вино и вызывающих сына в загородный дом, чтобы тот позаботился об очаровательной псине на время их каникулярного отъезда. Ну, не без предрассудков они: Гарри волнуется, что им придется не по душе его роман с афроангличанкой Хлоей, художником-аниматором. Да, придется, Гарри, придется, разопьют как-нибудь бутылочку доброго вина и полюбят друг друга.

В общем, родители укатили: авиарейсов из-за теракта не отменили. А Гарри выгулял собаку и прилег на диван, чтобы посмотреть по телику старого доброго "Франкенштейна" (1931). И сам не заметил, как превратился в глазах общественности в то самое чудовище, сшитое из ошметков мертвых тел безумным доктором. А его любимый дом — в то самое обиталище доктора Франкенштейна, дверь которого прогрессивная общественность начала XIX века выносила бревном в неизбывной человеческой жажде кого-нибудь линчевать.

Беда Гарри в том, что он со своей бородкой, рюкзачком за плечами и на-глаза-бейсболкой похож на десятки тысяч таких же, как он, условно говоря, "хипстеров". И, как многие тысячи из них, скажем так, не принадлежит к титульной нации».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Социальные сети вынесли приговор».

Кинокритик Андрей Плахов: «В альпийском шале, утопающем зимой в снегах, живет семья: одиннадцатилетний Дэниел и его родители. Оба, мать и отец, заняты литературным трудом. Сандра Войтер — успешная писательница, ее мужу Сэмюэлу еще предстоит утвердить себя в этой профессии. Он француз, она немка: не совсем обычная, но не такая уж уникальная для нынешней Европы интернациональная ячейка общества, где общим языком служит английский. Дэниел после уже давнего несчастного случая стал слабовидящим. Возвращаясь с прогулки вместе с псом-поводырем, он обнаруживает перед входом тело мертвого отца с гематомой на голове — то ли выпавшего, то ли выбросившегося, то ли выброшенного с чердака.

Начинается долгое следствие, а за ним процесс, где главной подозреваемой (и мишенью падкой на сенсации прессы) становится Сандра. Зритель получает возможность с головой погрузиться в дебри французской судебной системы, познать ее образцовые и ее абсурдные стороны. Опросы свидетелей, следственные эксперименты, версии медэкспертов, анализ траектории падения тела и трех капелек крови. Титанические битвы прокурора-мизогина с симпатизирующим Сандре адвокатом. И даже зачитывание перед присяжными фрагментов романов героини, написанных в формате автофикшен: в них тоже может скрываться ключ к истине.

Сама же истина поворачивается перед зрителями то одной, то другой гранью, но так и не предстает в полном виде и объеме. В ней ощутим непреодолимый зазор между изображением и звуком, видимостью и значением, реальностью и ее интерпретацией. По ходу процесса выплывают компрометирующие аудиопленки (Трие тут же превращает их в видеозаписи), а с ними — неприглядные подробности семейной жизни героев — измены, ссоры вплоть до рукоприкладства. Они в чем-то опровергают, в чем-то подтверждают толстовскую мысль о сходстве счастливых семей и о том, что каждая несчастливая все переживает "по-своему"».

Подробнее о фильмах — в материалах «Ъ» «Милость к выпавшим» и «Улики из супружеской жизни».