«В прозрачном есть неограниченное разнообразие цветов»
Такаси Мураками о новой части коллаборации с Hublot
Только что в Сингапуре компания Hublot и Такаси Мураками представили свои новые часы — MP-15 Takashi Murakami Tourbillon Sapphire. Они стали самыми необычными, самыми сложными, самыми дорогими за время работы Мураками и Hublot. Это убедительный пример того, что сотрудничество люкса и искусства способно выражать художественную идею, а не только создавать шум и ажиотаж.
Такаси Мураками
Фото: Hublot
Такаси Мураками
Фото: Hublot
Я спрашиваю Мураками, насколько художественные идеи могут быть выражены в такого рода коллаборациях. И получаю в ответ пламенную тираду, где Мураками переходит с японского на английский и отвечает напрямую, минуя переводчицу:
— У меня есть некий успех в западном мире, который японцы не хотят понимать. «О! Что, Hublot? Такаси использует японскую культуру и читит западных людей!» Я ненавижу этот образ. Я не знаю — возможно, когда я умру, они начнут говорить: «О мой бог! Такаси делал true staff!» Я видел, как это было с Энди Уорхолом: когда я был студентом, Уорхол был еще жив — и американцы его ненавидели, Уорхол не имел никакого доступа в американские музеи. Но японцы Уорхола как раз полюбили: мы видели его взлет, он стал появляться в ТВ-рекламе, произнося «Акаракуари!», что-то такое специальное для японцев. А потом он умер — и тогда его стали превозносить на аукционах и в музеях: «О, он лучший!» Что?! Пока я жив, это все вот так, но, возможно, после моей смерти люди поймут. Я надеюсь.
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Так вполне невинный вопрос внезапно актуализирует его сложные отношения с родной культурой, с одной стороны, а с другой — также внезапно высвечивает нечто важное в его истории с Hublot. Кажется, что Мураками с его поп-артом в собственной оригинальной версии superflat идеально подходит для люкса — и что кого-кого, но уж его-то, всю карьеру занимающегося размыванием границ между массовой культурой и культурой рафинированной, сделавшего себе на этом имя и состояние, легко конвертировать в сумки или часы. Но Мураками-художник, автор самой узнаваемой в истории арта и люкса разноцветной монограммы, вообще сделавший коллаборации частью своей арт-стратегии, всегда прятался за суперплоской очевидностью люкса. На этот раз он заметен.
Возможно, все дело в цвете — вернее, в его отсутствии, возможно — в форме, вернее, в ее буквальности. Двумя неделями раньше я видела его зеркальные скульптуры, открывавшие парижский Art Basel, и вот сейчас, глядя на новые часы, легко могла бы представить их на руке любой из этих фигур с головой-цветком, более того, этот хрустальный цветок так и просится к тому зеркальному — будь эти часы там, зритель принял бы их за часть инсталляции. И то и другое вбирает и отражает свет, множит эти отражения без отражаемого, как и положено в постмодернистском мире.
Хрустальный цветок тут вовсе не метафора — MP-15 Takashi Murakami Tourbillon Sapphire выточены из сапфира в виде знаменитого улыбающегося цветика-двенадцатицветика, самого узнаваемого мотива Мураками. И если в первых двух выпусках — черных The Classic Fusion Takashi Murakami All Black и радужных Classic Fusion Takashi Murakami Sapphire Rainbow — он был помещен внутрь корпуса и служил фактически циферблатом, то эти последние сами и есть цветок, и никакого циферблата, равно как и стрелок, в привычном смысле тут нет. В центр этого переливающегося всеми оттенками и бликами хрустального цветка помещен парящий турбийон, такая конструкция впервые используется в лимитированной серии — ее разработали для уникальной модели, также сделанной совместно с Мураками и предназначенной для аукциона Only Watch, отмененного в этом году из-за проблем с расходованием собранных средств. У модели выдающийся запас хода в 150 часов, и к каждой прилагается специальный стилус с USB-зарядкой для подзавода.
Про выбор цветов в этом нынешнем триптихе — от ахроматического черного через весь радужный спектр к бесцветному — я, конечно, спрашиваю Мураками.
— Все прозрачное может создавать неограниченное разнообразие цветов и оттенков. Такая идея возникла у меня во время визита на мануфактуру Hublot в Ньоне. Сама мануфактура прекрасна — с этими огромными окнами, подсказавшими мне, что может делать прозрачность. Еще у них очень красивый станок для контурной вырезки, с прозрачной оболочкой, через которую можно наблюдать его работу с разных сторон. И я сказал себе, что должен использовать это прозрачное сапфировое стекло. Я вообще не хотел выбирать какой-то определенный цвет, для меня и черный содержит возможность всех цветов.
Фото: Hublot x Takashi Murakami
Фото: Takashi Murakami х Hublot
Фото: Takashi Murakami х Hublot
Фото: Hublot x Takashi Murakami
Фото: Hublot x Takashi Murakami
Фото: Hublot x Takashi Murakami
Фото: Hublot x Takashi Murakami
Фото: Hublot x Takashi Murakami
Фото: Hublot x Takashi Murakami
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
Фото: Hublot
В итоге все сделанные выборы — формы, способа ее реализации, материала — в этом проекте сработали так, что получился предмет, близкий к художественным практикам Мураками. Генеральный директор Hublot Рикардо Гвадалупе так говорит об их совместной работе: «Мураками, вероятно, самый коммерчески успешный живой современный художник. И конечно, с ним мы хотели сделать что-то очень эксклюзивное, где часы действительно бы стали предметом искусства by Мураками и Hublot. И цена тут тоже очень эксклюзивная, особенно у последних часов. Художник хотел цветок — мы подумали, как сможем привнести сюда нечто свое, и сделали турбийон, наш специальный калибр, и предложили один из наших самых знаковых материалов, сапфир. Это реально Murakami edition реализованный Hublot». Бренды любят называть свои люксовые предметы piece of art — но тут это вполне убедительно: перед нами действительно придуманный Мураками и сделанный Hublot функциональный объект, максимально близкий к объекту художественному. И цена, упомянутая Рикардо Гвадалупе,— 300 тыс. швейцарских франков — воспринимается именно в этом арт-контексте, судя по тому, что все 50 экземпляров уже распроданы, как сказал Гвадалупе.
Одновременно MP-15 максимально не похожи на часы, а похожи на какой-то супердевайс из так любимого Мураками сай-фай-кино, девайс, с помощью которого герой спасает планету,— Отомо, Миядзаки, Лукаса или его собственного Jellyfish Eyes. Но когда я спрашиваю об этом Мураками, он очень серьезно отвечает:
— Сай-фай — это полностью отделенный от реальности мир, а часы — это что-то абсолютно реальное, у них есть традиции, и они определенно существуют в нашем мире, так что я не выстраивал бы такую связь. И в сай-фай-кино часы были бы больше, массивней, ярче. Может быть, если давать кинореференсы, это могла бы быть «Бездна» Джеймса Кэмерона — там все происходит в прозрачной воде.
И хотя герой «Бездны» как раз и спасает планету, массивными их, конечно, не назовешь — их диаметр 42 мм, это меньше, чем 45-миллимитровые черные и радужные, и они прекрасно садятся на женское запястье в том числе. Такой диаметр придает им цельность и универсальность в разных смыслах этого слова. MP-15 Takashi Murakami Tourbillon Sapphire выглядят одновременно как нечто радостно-детское и туманно-загадочное, постоянное движение бликов на их поверхности действует почти гипнотически и совершенно отвлекает от их непосредственной функции, но кончики черных стрелок, которые только и видны из-под турбийона, покрыты белой SuperLuminova и позволяют видеть время даже в темноте. Не то и не другое и в то же самое время и то и другое и вообще что угодно — в этом и состоит волшебная сила MP-15.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram