Геномы и эльфы

29 ноября президент России Владимир Путин в Сочи встретился с участниками III Конгресса молодых ученых в университете «Сириус» и два с половиной часа беседовал с ними и пришел к выводу, рассказывает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, что наше будущее — океан, а не что-то иное. Космос, например. А также, совсем уже под занавес, выяснилось, что будет сформирована геномная база на основе лучших россиян.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В самом начале разговора президент произнес то, что обязательно должно быть произнесено, а уж потом можно идти дальше:

— Наши так называемые... во всяком случае, так мы их называли... партнеры полагали, что они нас подсадили на такую технологическую иглу и мы никогда с нее не слезем. А благодаря усилиям таких людей, как вы, ваши коллеги, оказалось, что это возможно, и не просто возможно, а происходит довольно быстро.... Вы сказали, что раньше наши исследователи покупали какие-то приборы за границей, а теперь вынуждены...

Он имел в виду: искать в России.

— Это важно,— добавил господин Путин.— Почему? Потому что появился рынок сбыта продукции у наших производителей этих приборов. А если рынок появился, то появился экономический стимул производить. Тогда, когда можно было все купить за границей, то и не было внутреннего рынка. Но здесь важна одна вещь. Она очень простая, примитивная, но в общем и целом работающая пока — конкуренция. Нужно, чтобы на внутреннем рынке тогда была конкуренция соответствующих продуктов.

Выяснилось, что есть новости:

— Ваши коллеги, с которыми я встречался в прошлом году, ставили вопрос о том, что необходимо поднять стипендии аспирантам. Мы это делаем. Сейчас президентская стипендия будет 75 тысяч. Наверное, это не самая большая цифра, но все-таки жить можно уже. Это никогда лишним не бывает.

Да нет, это большая стипендия. Это очень большая стипендия. Особенно если сравнивать с МРОТ, к примеру. Или с обычной стипендией студентов (3–4 тысячи рублей). Студенческая стипендия в такой ситуации становится верхом несправедливости.

И не устранить ли и эту несправедливость уже до марта следующего года? Всем будет от этого хорошо. Студенты и аспиранты ведь не забудут.

— Правда,— оговорился российский президент,— там некоторые виды всяких выплат вообще прекращаются... Где-то бессмысленные 4,5 тысячи и еще какие-то такие незначительные... Надеюсь, никто и не заметит.

Да нет, и это заметят. 4,5 тысячи бессмысленными не бывают. Бессмысленным является их отсутствие.

Разговор продолжался два с половиной часа, и можно считать, что все выговорились. Один молодой ученый предложил перераспределять научные приборы и оборудование в пользу тех, кому они нужны. То есть забирать их у тех, кто ими не пользуется.

Подход казался поистине революционным. Ученого зовут Георгий Яковлев, и он из Петербурга, города революционной славы, старший инженер-конструктор предприятия «Светлана-Рост».

— В академической среде есть неиспользуемые единицы! — разъяснил он.— Но не существует механизма, как передать! Тем, кто готов эффективно использовать!

— Скажите конкретно,— откликнулся господин Путин,— у кого и что вы хотите забрать.

— Мы знаем,— многообещающе кивнул нарождающийся экспроприатор.

— Я не сомневаюсь. Но я-то не знаю. И сформулируйте, как вы видите саму идею. Передачи (собственности.— А. К.) от тех, кто не использует, тем, кому это нужно!

Если принять идею за основу, то останется доказать, что кому-то то, что ему принадлежит, просто не нужно или им не используется.

И, кстати, можно и, скорее всего, нужно распространить механизм и на все остальные сферы человеческой деятельности. Не живешь в доме пару месяцев, не используешь его — все, отдай тому, кому нужнее.

Надо сказать, Владимиру Путину мысль пришлась по душе:

— Идея абсолютно правильная! — воскликнул он.— Сто процентов поддерживаю! Надо только выработать механизм! Но не так, чтоб цап-царап, а цивилизованно!

Да, Георгий Яковлев все оформит красиво.

Другой ученый долго рассказывал про сладкие белки без сахара, и это тоже воодушевляло.

Ученый Александр Сермягин, представляющий Федеральный центр животноводства имени Льва Константиновича Эрнста (который вырастил, как известно, прежде всего известно кого), доложил, что их организация — это «Ноев ковчег, на котором собираются различные виды генофондных сельскохозяйственных животных, которые создавались последние 100–150 лет в нашей стране».

— Локальные популяции,— разъяснил ученый.— Наша страна большая. В Якутии есть японский скот, который готов к экстремальным условиям (времени на то, чтобы разъяснить, почему скот японский, если он в Якутии, катастрофически не было.— А. К.). На Урале этот суксунская и тагильская порода, которая способная питаться лапами елок... Если мы возьмем Север, то это ярославская порода... Занимаемся сохранением пород в живом виде.

Эти благородные люди не отдают скот на убой.

— Мы сравниваем этих животных по фенотипическим, геномным показателям с историческими компонентами, которые были известны 50–60 лет назад, далее с помощью таких технологий, как трансплантация эмбрионов, создаем криобанки эмбрионов...

Для Владимира Путина, который, как считается, неравнодушен к работе по редактированию генома как такового, слова должны были звучать музыкой.

— Решаем двойную задачу: сохраняем женскую составляющую и мужскую! — продолжил ученый.

Российские образцы, он рассказал, конечно, уступают лучшим мировым, но зато не знают себе равных по такому показателю, как стрессоустойчивость. Действительно, можно лишь представить себе, что им приходится переживать, прежде чем их заморозят окончательно и навсегда.

— Есть ряд пород юга нашей страны... Это красная степная, сероукраинский скот (опасный термин.— А. К.), который был бы востребован на новых территориях,— ученый был актуален. Мы сейчас их активно осваиваем! На нашей базе мог бы быть биоресурсный центр по сохранению генофондных пород сельхозживотных,— просто подытожил специалист.

— Хорошо,— кивнул президент,— надо только не забыть это сделать...

Как все просто бывает в жизни.

— Есть мнение,— аккуратно высказался помощник президента Андрей Фурсенко, готовивший эту встречу,— что неправильно говорить только о сельскохозяйственных животных. Надо говорить обо всех живых организмах!

Позже одна из участниц встречи как раз и говорила о необходимости создать генофондный материал из лучших россиян. Откладывать ведь вправду уже некуда.

— Если у нас демография так себе пока,— по-своему старался осмыслить президент,— у нас репродуктивность в чем-то уступает кому-то, зато интеллектуальная составляющая в этом плане очень хорошая.

Ну или наоборот.

— Вот наши юристы... Я ж тоже юрист...— развивал свою мысль Владимир Путин.— Они специалисты во всех областях! Без исключения!.. Ну просто!.. Причем они самые глубокие... И поскольку я сам юрист, я постараюсь с ними поработать... Попробую поговорить на профессиональном языке. Но это сложно. Ведь там, где два юриста, там три мнения. Про некоторых юристов знаете ведь как говорят? Если ты спросишь у юриста, сколько времени, он посмотрит на ваши часы и скажет, сколько времени, но за это он заберет ваши часы.

В общем, все как-то быстро запуталось.

— В сельском хозяйстве,— признал президент,— есть проблемы. И по яйцу есть проблемы. И по нужным породам скота проблемы, потому что этих... мясных пород-то не хватает, а где материал-то?

— Материал — проблема... Надо до сих пор закупать...— вздохнул президент.

То есть, видимо, не все в жизни решается за счет китайских аналогов.

Александр Семенов представился морским биологом и водолазом из МГУ.

— В Белом море? — уточнил господин Путин.— Холодно же!

— У нас костюмы. И мы научились получать от этого удовольствие,— сформулировал Александр Семенов.

— Как мне в Сибири говорят: сибиряки не те, кто морозов не боится, а те, кто тепло одевается... Тот же самый случай, да? — уточнял господин Путин.

Выяснилось, что ученые хотят, чтобы им разрешали спускаться под воду и при этом не считаться водолазами, так как получить квалификацию водолаза для ученого — проблема. Научного дайвинга в стране нет, вот в чем беда.

— Продуваться начинаете с пяти метров? — спрашивал Владимир Путин, казалось, о чем-то своем.

— Да-а... С пяти-семи уже нужно, конечно...

— Просто напишите, что бы вы хотели...— попросил специалиста президент.

— Все искупается, когда идешь под воду...— мечтательно поделился с Владимиром Путиным Александр Семенов.

— Океан— наше будущее...— так же мечтательно откликнулся президент.— Столько возможностей...

А иногда кажется, что космос.

Но просто в комнате с ним сейчас был не космонавт, а водолаз.