В Зимний дворец прибывает советский агитационный фарфор 1920-х годов, недавно с таким триумфом показанный в лондонском филиале Эрмитажа в Сомерсет-Хаусе. Серпасто-молоткастый, с колхозницами, рабочими и матросами, декабристами и прочими пламенными революционерами, заводами, фабриками и орнаментами из шестеренок и тракторов. "Супрематические" сервизы с "черными квадратами" и "динамическими сдвигами", сделанные по эскизам Казимира Малевича и его учеников, чашечки с абстракциями Василия Кандинского и тарелки в "футуристический цветочек" Ивана Пуни. Статуэтки физкультурников и ударниц Александра Матвеева и Натальи Данько. Может быть, обаяние агитационного фарфора заключается в диалектическом противоречии материала и образа. Когда такая сугубо буржуазная (в данном случае даже монархическая, потому что на Ломоносовском — в прошлом Императорском — фарфоровом заводе в Петрограде-Ленинграде делали новые росписи по оставшемуся от царских времен белью) штука была поставлена на службу пролетарской идеологии. А, может быть, в поразительном плюрализме стилей, когда мирискусник Сергей Чехонин мог работать рука об руку с супрематистом Николаем Суетиным. Так что у одного аббревиатура РСФСР складывалась в изящную виньетку, а у другого бабы с мужиками превращались в архитектоны. (На фото тарелка "Силуэт фабричных труб", 1919 год)
"Хаим Сутин и художники его круга" в галерее "Улей"
Галерея "Улей", специализирующаяся на художниках "парижской школы" и названная по имени знаменитого парижского дома-коммуны для художников, который по причине дешевизны студий облюбовали голодранцы из России, начинает тематические выставки означенных голодранцев, оказавшихся впоследствии знаменитыми авангардистами. Причем начинает с не самых популярных у нас имен. Хаим Сутин (на фото его "Школьник в голубом", 1920-е годы), из черты оседлости сбежавший в Париж, прогремевший на весь мир и о своем голодном еврейско-местечковом прошлом, в отличие от Шагала, в живописи никогда не вспоминавший, в отечественный коллекциях до сих пор — большая редкость. Круг Сутина — это прежде всего самый близкий его парижский друг Амедео Модильяни, что даже видно по выставленному в галерее "Портрету жены сапожника": та же модильяниевская дама, только живописного мяса и страстей в ней на сто пудов больше, чем в анемичных аристократках итальянца. Правда, Модильяни в "Улье" не будет — в компанию к Сутину попали живописцы экспрессионистического толка, такие же, как он, выходцы из Российской империи, как давно известные вроде Моисея Кислинга, так и недавно открытые Пинхус Кремень, Константин Терешкович и Василь Хмелюк.
