возобновление балет
В репертуар Берлинского государственного балета (Staatsballett Berlin) вошел самый грандиозный спектакль балетной сцены — "Кольцо вокруг кольца" Мориса Бежара на музыку Рихарда Вагнера. В мир, порожденный союзом сумрачного германского гения с острым галльским смыслом, на четыре с половиной часа погрузился МИХАИЛ Ъ-СМОНДЫРЕВ.
Свой эпос о кольце нибелунгов Морис Бежар создавал десять лет. Балет, премьера которого состоялась в 1990 году в Берлине, стал детищем двух коллективов — бежаровского Bejart Ballet Lausanne и труппы Немецкой оперы. Судьба балета складывалась трудно: огромный спектакль, неподъемный для малочисленных европейских трупп, шел редко. И только недавно Staatsballett, наследник трех берлинских трупп, получил возможность вернуть к жизни этот раритет.
Записной публицист и философ Морис Бежар вовсе не стремился перевести на балетный язык оперную тетралогию Вагнера. В древних легендах о строительстве Валгаллы и злобных великанах, воинственных валькириях и коварных карликах, о любви незаконной и яростной, о необузданном властолюбии и подлом предательстве француз обнаружил актуальные проблемы борьбы сторонников законности и порядка с адептами перманентной революции. Политические размышления логично вывели его к эстетическим — о вечном конфликте традиций и личной свободы творчества.
Для ясности Морис Бежар перенес действие в цитадель академизма — репетиционный зал Вагановского балетного училища в Петербурге: вся история разворачивается в знаменитом балетном классе с зеркалом во всю стену, полукруглыми окнами, палками-станками, чугунными батареями отопления, балкончиком для зрителей. Потому что мир богов сродни миру классического балета с его строгими законами. И артисты не только разыгрывают историю борьбы за кольцо власти, но и показывают, как рождается балет.
На это намекает и французское название "Un spectacle autour du ring" — "Спектакль вокруг кольца". Театральная условность демонстративно лезет отовсюду. Золото Рейна выглядит как слиток в форме фаллоса, который нибелунг Альберих, отказавшийся ради сокровища от радостей любви, высовывает между своих ног. Бритоголовая Эрда, богиня Земли, носит огромный кринолин, расписанный под северное полушарие глобуса. Злобных великанов изображают артисты на ходулях. Под знаменитый шлягер "Полет валькирий" девять девиц в облегающих тело черных кожаных комбинезонах, в крылатых шлемах и розовых пуантах имитируют дикую скачку на поле битвы с помощью классических прыжочков. А командир отряда Брунгильда вдруг начинает крутить бедрами, как Мадонна, девальвируя пафос музыки Вагнера: старый революционер Бежар любит фраппировать своих зрителей. Однако в конце атаки становится не до шуток: своими копьями валькирии сбивают, подобно прусским унтерам, хаотичную массу мужиков в организованную группу спецназовцев. Война требует порядка и не терпит анархии. Как и балет.
В серебристом трико и крылатом шлеме танцует глава богов Вотан — мощный красавец Артем Шпилевский. Его копье, знак законности и правопорядка, одновременно и перекладина балетного станка, символ веками накопленной премудрости балетной классики. Древний германский эпос легко перетекает в драму внутритеатральных отношений: когда Вотан наказывает валькирию Брунгильду, низводя ее до положения простой смертной, та появляется в балетном классе босиком, покорно протягивая снятые пуанты разгневанному богу-учителю. Экзерсис у станка разворачивается в не по-отечески любовный дуэт с позами из "Камасутры". Перед нами балетмейстер и изгоняемая им из труппы любимая балерина, его муза (роль Брунгильды прима-балерина Надя Сайдакова исполняет с полным пониманием сюжета и чуткостью к нюансам хореографии).
Худрук берлинской труппы Владимир Малахов выбрал себе роль хитроумного бога огня Логе — шкодливого вдохновителя интриг, этакого Мефистофеля. В этой партии записной принц преобразился до неузнаваемости: коварный и изменчивый, в огненно-рыжем парике, то в темной фрачной паре, то в пятнистом трико, то в кардинальской мантии, он с равной свободой жонглировал всеми видами танца — от гротеска до чистой классики.
Классическому миру богов в спектакле противостоят нарушители закона — босые герои-революционеры. Зигмунд и Зиглинда, хиппи в рваных джинсах, продолжают резвиться Адамом и Евой в райских кущах, даже узнав о своем родстве и, следовательно, кровосмесительстве. Босиком и полуобнаженным танцует их сын Зигфрид. К революционерам присоединяется и потерявшая божественный статус Брунгильда, с отвращением отбрасывая надетые на нее туфли на шпильках. Вечный бунтарь Морис Бежар — на их стороне: смерть Зигфрида в спектакле — одновременно и гибель богов. За его похоронами они наблюдают с балкончика в репетиционном зале, сменив балетные трико на тяжелые одежды. Когда же рвется надвое нарисованная на заднике стена Валгаллы, балкончик опускается, как трап корабля, и боги теряются на сцене среди толпы. Рухнула старая власть, закончилась эпоха, но начинается новый жизненный цикл. Или работа над новым балетом. В будущее с опаской вглядываются со сцены все персонажи, но доступно оно лишь одному — земному воплощению Вотана, персонажу, обозначенному в программке как Странник и Хореограф. Создатель и богов и героев, передавший в пластической форме многослойную масштабность эпоса. На премьере полтора десятка лет назад эту роль исполнял сам Морис Бежар.
Что еще добавить? Самоотверженную работу всех артистов. Плотно упакованный публикой зал. Одиннадцатиминутную стоячую овацию после спектакля. И самое необычное изъявление удовольствия по поводу увиденного: в пустом туалете темнокожий зритель, сосредоточенно справляя малую нужду, бормотал себе под нос: "С`etait tres bon spectacle".