Танцы на кухне и световые мечи

На Берлинском фестивале полным ходом идут премьерные просмотры. Среди прочего публика уже увидела картину, считавшуюся одним из самых интригующих фильмов конкурсной программы,— «Империя». Своими впечатлениями делится Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Показанная в главном конкурсе «Кухня» мексиканца Алонсо Руиспаласиоса претендует на заметное место в серии успешных «ресторанных фильмов» последнего времени. Действие целиком замкнуто в пределах нью-йоркского заведения The Grill в районе Адская Кухня, где работают преимущественно иммигранты. В процессе приготовления еды и в паузах они болтают, выясняют порой напряженные отношения, непристойно шутят на разных языках. Между тем из кассы ресторана пропали деньги, ищут виновника. Белокожая официантка Джулия (Руни Мара) беременна, мексиканец-нелегал Педро (Рауль Брионес Кармона) зовет ее уехать с ним в Мексику, но она предпочитает сделать аборт.

Режиссер взял за основу и перенес в Новый Свет пьесу Арнольда Уэскера, британского драматурга конца 1950-х из когорты «рассерженных молодых людей». Классовая злость «низших классов» общества только приумножилась с тех пор, к тому же она усилена латиноамериканским темпераментом. Стремясь преодолеть театральность, режиссер ищет союзника в лице мастера нервной психологической импровизации Джона Кассаветиса. А также хулиганит с жанром, заставляя своих героев практически танцевать с тарелками и сковородками по колено в воде — точнее, в хлещущей из неисправного автомата газировке, которая залила кухню. В какие-то моменты социально-производственная мелодрама оборачивается почти что мюзиклом в ритме рэпа. Но, несмотря на эти лихие эскапады, производит впечатление, что энергия искусственно нагнетается, а нарочитое комикование ослабляет, если не убивает ростки драматизма.

В отличие от мексиканской, иранская конкурсная картина не выглядит амбициозной, но это зависит от точки отсчета. Режиссеры Бехташ Санаиха и Марьям Могаддам назвали свой фильм «Мой любимый торт». Семидесятилетняя Махин (Лили Фархадпур) одинока с тех пор, как умер ее муж, а дочь эмигрировала, вписалась в европейский стиль жизни и едва удостаивает мать разговорами по скайпу. И вот неожиданно у нее возникают романтические отношения с пожилым таксистом (Эсмаил Мехраби). Они показаны с юмором, но их подоплека серьезна. Героиня вспоминает времена своей юности, когда Иран был светской страной и женщин не заставляли носить хиджаб. И начинает вести себя соответственно: приводит домой мужчину, они выпивают и танцуют. В общем, в таком целомудренном, с точки зрения европейца, сюжете пересечены главные красные линии иранского кино. Ничего удивительного, что власти не пустили авторов фильма на берлинскую премьеру, и остается только гадать, каким чудом он вообще был снят, да еще и попал на Берлинале.

Одной из самых интригующих картин конкурса считалась «Империя» Брюно Дюмона. Этот режиссер, известный как «гений места» Северной Франции, верен своей территории. Ее по-прежнему населяют чудаки-аборигены, но теперь в тела некоторых из них вселились агенты межпланетной империи со своими целями и задачами. Сейчас их больше всего беспокоит рождение от семени местного рыбака мистического ребенка, призванного усугубить вражду в среде неразумного человечества. Инопланетянам то и дело приходится прибегать к крайним мерам — например, к отсечению голов с помощью световых мечей, весело пародируя «Звездные войны».

Начиная с «Малыша Кенкена» — пародийного полицейского сериала, чьи герои эпизодически мелькают и в «Империи»,— Дюмон, дебютировавший как сумрачный радикальный автор, предстает все более изощренным виртуозом комического. Чего стоит хотя бы перформанс актера Фабриса Лукини, исполняющего в расшитом звездами костюме неподражаемые пантомимы. При этом никакого легкомыслия: монументальная инсталляция готического собора из космоса или морских глубин подтверждает неизменную привязанность Дюмона к традициям средневековой готики.

Но самое удивительное — как без всякой натуги и неловкости соединяются в фильме вполне бредовый фантастический сюжет с аутентичной атмосферой рыбацкой деревни на Кот-д’Опаль. Особенно показателен в этом смысле эпизод, в котором женщина-мэр (она же — Королева в инопланетной иерархии) встречает на улице пожилую местную жительницу с корзиной покупок и спрашивает, как у нее дела. Та жалуется, что болит нога. Мэр говорит: «Ну вы же ходите в магазин тем не менее». Женщина говорит: «У меня нет другого выбора». И дальше на любой вопрос, например про мужа, отвечает этой же формулой. Королева-мэр со снисходительной улыбкой комментирует этот разговор своей ассистентке: «Какие они смешные, эти люди». А главная проблема инопланетян — в том, что зло не изжить, даже если уничтожить всех откровенных злодеев. Потому что во многих людях оно уживается с добром, и они друг с другом борются. Разделить их с помощью светового меча вряд ли получится.