 |
ФОТО: РОСИНФОРМ  Даже самая наглядная агитация не смогла сгладить шок немецких рабочих, приехавших в СССР, от столкновения с советской действительностью |
"Зимой изгнаны нагими"
Когда на Руси появились первые переселенцы из Германии, сейчас установить практически невозможно. Ясно лишь, что немецкие купцы начали селиться в Новгороде и других русских торговых центрах задолго до превращения Москвы в политический центр страны. Зато известно, когда российская власть начала переселять немцев на свою территорию и зачем ей это понадобилось. В 1558 году Иван Грозный начал войну с Ливонией, немецким государством на территории современных Латвии и Эстонии, и нанес немецким рыцарям ряд ощутимых поражений. В ходе Ливонской войны, которая продолжалась с переменным успехом до 1583 года, в плен было захвачено много немецких солдат, а также угнано много тысяч мирных немцев: страна нуждалась в квалифицированных кадрах. Под Москвой возникла Немецкая слобода, известная также как Кукуй, где немцы и другие иностранцы могли спокойно заниматься своими ремеслами и даже торговать спиртными напитками, что было запрещено россиянам.
Расчет правительства на то, что немцы будут способствовать процветанию государства, вполне оправдывался, но гармонии в межнациональных отношениях достичь не удалось. Прежде всего россиян раздражало то, что немцы слишком хорошо зарабатывают на продаже горячительных напитков. Немцев начали обвинять в том, что они, спаивая русских, фактически совершают диверсию против святого русского воинства, сражающегося в Ливонии. К тому же давала о себе знать обыкновенная ксенофобия. Само слово "Кукуй", по мнению немецкого дипломата Адама Олеария, восходит к русскому "х...й, х...й". Так москвичи имитировали немецкое Kuck! Kucke hie! ("Смотри! Смотри сюда!"): "Русские... кричали немцам, когда им приходилось идти в это место, в виде брани: 'Немчин, мчись на х...й, х...й'"... Жалобы москвичей на немцев дошли до митрополита, а от него — до государя, и в 1580 году разгневанный Иван Грозный напустил на Кукуй опричников. Слобода была сожжена, имущество лютеран экспроприировано, а сами они, по словам французского путешественника Маржерета, были "зимой изгнаны нагими, в чем мать родила". С тех пор суть отношений между российским государством и пришлыми немцами оставалась прежней: немцев привозили в Россию для того, чтобы они познакомили страну с "настоящим немецким качеством", а когда их деятельность начинала приносить плоды, на немцев ополчались как на внутреннего врага.
 |
ФОТО: РОСИНФОРМ Императрица Екатерина Вторая отдала землю крестьянам задолго до 1917 года. Правда, крестьяне были не русскими, а немецкими |
"Большую половину года провожают в праздности"
 |
ФОТО: РОСИНФОРМ Московские жандармы были готовы защищать собственность немецких предпринимателей от любых напастей, кроме проявлений патриотических чувств москвичей. |
Манифест произвел в Германии настоящий фурор. Многие люди, измученные Семилетней войной и тяжелым экономическим положением, были готовы рискнуть всем на свете и отправиться в неизвестную Россию, столь щедрую на посулы. Русские дипломатические представительства тоже не скупились на обещания. В одной из брошюр, выпущенных на российские деньги, например, говорилось: "На Волге можно за два пфеннига получить обед на восемь человек... Ведро вишен стоит пять крейцеров, четверть вина — десять... капуста свободно растет в степи, ее не надо возделывать... Семьи, у которых теперь ничего нет, станут в России собственниками домов, пашен и виноградников... Милосердная императрица создает рай для своих земляков в самых теплых краях своего государства". Вскоре после начала вербовки начался массовый выезд немцев в Россию, где им были выделены земли на Волге в районе Саратова, а позже, когда был присоединен Крым, и на юге — в Крыму и по Днепру.
К своему удивлению, колонисты узнали, что нужны России только в качестве крестьян, хотя далеко не все из них были знакомы с крестьянским трудом. "Тут-то и началась милая жизнь,— писал колонист по фамилии Асмус.— Один был дома портным, другой — парикмахером, всю жизнь в их руках не было ни лошади, ни сохи или телеги... Когда на ночь эти люди выводили лошадь на попас, то утром не могли ее поймать и даже узнать". Но даже те, кто умел управляться с лошадьми и держал в руках соху, были немало озадачены: никому из них еще не приходилось хозяйствовать в засушливой полупустынной местности.
 |
ФОТО: РОСИНФОРМ Антинемецкая демонстрация в 1915 году |
Как и в предыдущие века, отношение к немцам начало со временем портиться. Сначала Павел I полностью прекратил прием переселенцев, а потом, когда при Александре I колонистов снова стали приглашать, выяснилось, что ожидаемой экономической прибыли от немцев казна не видела за все 40 лет, истекших с 1763 года. Так, чиновники Новороссийской губернии доносили: "Самое даже земледелие в таких колониях в таком небрежении, что в оных по причине малого посева и в плодороднейшие годы не бывало обильной жатвы... Если же взять в рассуждение, что большая часть колонистов мало занимается хлебопашеством и опричь оного ничем другим не занимается... то из сего ясно видеть можно, что они большую половину года провожают в праздности".
Наконец к 1810 году терпение правительства, ведшего в ту пору одну войну за другой, истощилось. К тому моменту расходы на поселенцев вновь неимоверно возросли, поскольку немцы из разоренной Наполеоном Европы ехали в Россию тысячами. По подсчетам специально созданного "Комитета для сокращения издержек на 1810 год", "пособие немецкой семье, свободной от рекрутской службы и от других повинностей, даваемое, могло бы с вероятностью обращено быть на переселение семей 50 российских крестьян". Ссуды колонистам выдавать перестали, а также потребовали недоимки по долгам, которых к тому моменту только у поволжских колоний накопилось на 3,5 млн рублей. Выплата растянулась до 1845 года.
"Прототип германской каски"
 |
ФОТО: РОСИНФОРМ Немецкие колонисты заметно отличались от своих соседей. Их мужчины строили добротные дома... |
 |
ФОТО: РОСИНФОРМ ...их женщины умели читать (вверху), а их дети хорошо вели себя за столом (внизу) |
Вскоре власть и сама начала преследование лиц немецкого происхождения. 2 февраля 1915 года "русским подданным из германских, австрийских или венгерских выходцев" было указано в течение года "отчудить по добровольным соглашениям" свою недвижимость вне городской черты. Собственность неподчинившихся продавалась с молотка.
27 мая 1915 года немецкие погромы начались в Москве. Поводом к насилию стал слух о том, что немцы отравляют рабочих на собственных фабриках, после чего толпа двинулась громить лавки, склады и квартиры, принадлежавшие немецким и австро-венгерским подданным, а также лицам с немецкими фамилиями. На Тверской, например, толпа неоднократно порывалась разгромить магазин Рудольфа Левинсона. По словам очевидца, "в толпе, собравшейся у магазина Левинсона, шли горячие споры, кто такой Левинсон — еврей или немец. Убедившись, что он еврей, толпа проходила мимо, но подходила новая манифестация, и все начиналось сначала". Погромы продолжались три дня, в ходе которых пострадали 475 предприятий, 217 квартир и домов, а также 113 немецких и австрийских подданных, 489 русских подданных с иностранными фамилиями и 90 человек с русскими фамилиями.
"Явно антиобщественные элементы"
 |
ФОТО: РОСИНФОРМ На призыв украинских колхозников "широко развернуть массовый сев" их немецкие коллеги ответили обязательством "объявить беспощадную борьбу классовому врагу и железной метлой вымести из нашего коллектива воров, лентяев, симулянтов и вредителей" |
В немецких колониях советская власть столкнулась со многими неожиданностями. Немцы, как оказалось, не питали никакой классовой ненависти к своим "кулакам" и "служителям культа", и коллективизация в немецких районах постоянно пробуксовывала. Когда же в 1929 году в колхозы погнали все население страны, многие немцы, особенно в Сибири, засобирались на историческую родину. В Сибири целые деревни распродавали имущество и ехали в Москву, где, как многие считали, их уже ждали визы и билеты на пароходы. В 1930 году около 14 тыс. колонистов прибыли в Москву со всем своим скарбом и потребовали переправить их в Германию и США. ВЦИК охарактеризовал ситуацию как крупный политический провал: "Немецкий кулак не стрелял из обреза, но зато он дал нам политическую пощечину, куда сильнее по своему действию, чем тяжелая утрата отдельных активистов". В результате около 6 тыс. наиболее упорных немцев все-таки уехали в Германию, а остальных под конвоем вернули на прежние места обитания, где их уже поджидали молодые советские колхозы. Позднее, во время сближения СССР с нацистской Германией, в рейх смогли выехать еще несколько тысяч немцев.
В то время как сибирские немцы стремились в Германию, многие немцы из Германии стремились в Россию, и значительная их часть очутились в Сибири. В том же 1929 году советские представительства во многих странах мира начали кампанию за привлечение в СССР квалифицированных рабочих и инженеров. В Германии вербовка шла с особым успехом, поскольку страна переживала тяжелый кризис, а советская агитация проводилась точно так же, как во времена Екатерины II. По словам немецкого коммуниста, вербуемым обещали "еды вволю, новые жилища с центральным отоплением и ванными, местные прачечные", а также работу в местах, богатых лесом и водой, даже если речь шла о шахтах Донбасса. Результат тоже был вполне в екатерининском духе. В 1930 году коминтерновский чиновник докладывал: "Среди прибывших в Донбасс горнорабочих оказались явно антиобщественные элементы (заведомые хулиганы, пьяницы, рвачи) и даже фашисты — члены 'Стального шлема'". Профессиональный состав гастарбайтеров тоже не соответствовал ожиданиям. В Донбасс, например, помимо настоящих горняков приезжали пекари, сапожники, крестьяне и т. п., которые, чтобы не спускаться в забой, выдавали себя за слесарей и электромонтеров. Обещанные блага ограничились прикреплением немцев к спецмагазинам, а к многочисленным рационализаторским предложениям приглашенных специалистов никто не собирался прислушиваться. Местные рабочие не жаловали переселенцев, которым доставались дефицитные продукты. В итоге многие немцы стали возвращаться, и на гастарбайтеров стало косо смотреть даже очень высокое начальство.
Между тем в стране начинались великие репрессии. В 1934 году на одном только Алтае было вскрыто 84 "фашистских группировки" и 577 немцев были арестованы. Естественно, "нити заговора" тянулись к немцам-гастарбайтерам, которые, как выяснилось, организовались в СССР в "подпольный гитлерюгенд", и к немецким коммунистам из Коминтерна. Сажать начали и колонистов, и рабочих из Германии, и коминтерновцев.
"Десятки тысяч диверсантов и шпионов"
Новая эпоха переселений началась для российских немцев с нападением Германии на СССР. Начиналось переселение вполне безобидно — с эвакуации. В августе 1941 года немецкое население Крыма (около 50 тыс. человек) было вывезено на восток, но вскоре беженцы были переквалифицированы в спецпереселенцев. 28 августа 1941 года последовал указ президиума Верховного совета СССР "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья", в котором утверждалось, что, "по достоверным сведениям, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, заселенных немцами Поволжья". В указе делался вывод, что, поскольку никто из немцев о затаившихся диверсантах не сообщал, "немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и советской власти". С 3 по 21 сентября 1941 года все поволжские немцы (более 451 тыс. человек) были депортированы в Новосибирскую и Омскую области, Алтайский и Красноярский края, а также на север Казахстана. Вскоре к поволжским немцам добавились спецпереселенцы из других регионов европейской части СССР, а также солдаты и офицеры, снятые с фронта. В 1942 году на спецучете НКВД уже состояло 1 035 700 немцев.
 |
ФОТО: РОСИНФОРМ Празднование пятнадцатилетия Республики немцев Поволжья в 1933 году прошло с большим размахом. Двадцатипятилетие Республики немцев ее граждане, практически поголовно оказавшиеся диверсантами и шпионами, отмечали уже в Сибири |
Несмотря на высокую смертность среди трудармейцев, число немцев, хлебавших советскую баланду, постоянно возрастало благодаря успехам Красной армии. Фронт неуклонно приближался к Берлину, и пленных становилось все больше. С мирным населением, оказавшимся на советской территории после взятия Кенигсберга, поступили просто: оставшихся немцев (около 100 тыс. человек) депортировали из Восточной Пруссии в 1947 году (подробнее о депортации смотри "Власть" #31 за 2002 год).
Пленных начали возвращать на родину достаточно быстро: инвалидов и прочих — уже в августе 1945 года. Простых солдат, не запятнавших себя службой в СС и СД или военными преступлениями, отпустили уже к 1950 году. С 1955 года по личной договоренности между Хрущевым и Аденауэром начали отпускать также эсэсовцев и прочих военных преступников, и в 1957 году последние из них вернулись на родину.
Тем временем в СССР начинали дуть новые ветры, и реабилитированные народы постепенно возвращались к своим остывшим очагам. В 1964 году "огульные обвинения" в пособничестве врагу были сняты и с советских немцев, но автономия в Поволжье не была восстановлена, и вернуться в места прежнего проживания им не разрешали. В январе 1965 года делегация из 13 немцев прибыла в Москву с прошением о восстановлении Автономной республики немцев Поволжья. В петиции на имя Брежнева и Микояна клеймилось "вредное, антиленинское представление о том, что советские немцы якобы являются осколком германского, австрийского или швейцарского народов", и высказывалось мнение о том, что советские немцы заслуживают автономии. Петиция была принята с осторожной благосклонностью, но процесс самоопределения немцев затянулся. Свободу передвижения им вернули только в 1972 году, а решение о предоставлении немцам автономии созрело только в 1979 году. Восстановить автономию, правда, собрались не в Поволжье, а в Казахстане, но и это решение в итоге не прошло. 16 июня 1979 года в Целинограде (ныне Астана) казахская молодежь вышла на манифестации, которые проходили под лозунгами "Не отдадим землю отцов фашистам", "Выслать всех немцев в Сибирь" и т. п. Комиссия ЦК докладывала в Москву, что участники демонстраций "выдвинули подстрекательские лозунги о том, что Казахстан един и неделим", и центр решил не накалять обстановку. Местные власти в Поволжье и на Алтае также не хотели делиться территориями, и от плана создания автономии предпочли отказаться.
В другой раз об автономии на Поволжье заговорили в конце 1980-х годов, но местное начальство, как и местное население, снова было категорически против, и возвращения на Волгу не получилось. Однако проблема советских, а затем и постсоветских немцев со временем начала решаться иным путем: с 1987 года ФРГ широко раскрыла двери для своих бывших соплеменников, и российско-казахские немцы двинулись на историческую родину, которую их предки покинули 200 лет назад. Так история немецкой колонизации повернулась вспять, в очередной раз подтвердив правило: когда Россия хочет догнать Европу, она зазывает к себе немцев, но, не получив того, чего ожидала, разочаровывается в них и старается от них избавиться.
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ