фестиваль танец
В провинциальном Куопио завершился 37-й Международный фестиваль танца. Отсмотрев финскую часть программы, ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА перестала удивляться ее столичному размаху.
Куратор программы Йорма Уотинен представил своих соотечественников сугубо по-мужски. Три спектакля были поставлены и исполнены безо всякого женского участия. Что отнюдь не свидетельствует о преобладании гомосексуальной темы: этого скандинавы тщательно избегают, делая в своих спектаклях акцент на суровое мужское братство и скупую мужскую дружбу. Поэтому в мужской хореографии преобладает несколько однообразный синхронный атлетизм и — по контрасту — имитация бытовых движений с юмористической подоплекой.
В спектакле Йорки Карттунена "Human imitations" пятеро недотепистых, преувеличенно нескладных мужиков ведут себя как хазановские "ученики кулинарного техникума" — стесняются, что-то бормочут себе под нос. Стараясь развлечь публику, перебирают все свои умения: изображают летящую и убитую муху, боксерский поединок карлика с великаном, подпрыгивают в потешных арабесках, приплясывают как на сельских танцульках, переодеваются в парадные провинциальные костюмы с галстуками и розовыми рубашечками, зажигают разные осветительные приборы — от одиноких лампочек до юпитеров — играя с собственными тенями. Главная образная находка — "путешествие" на лежащем на полу ковре-самолете: смельчака сдувало воображаемым ветром. Главный хит — избитый трюк "полета": освещенного лучом человека таскают на руках невидимые партнеры. Финский юмор поставил меня в тупик, но местная публика от этих шуток велась, как русские на концертах Геннадия Хазанова.
Большим концертом отметили свое 20-летие ежегодные куопиевские курсы для мальчиков, выпустившие немало профессионалов. Взрослые артисты, дети и подростки пластались в хип-хопе, имитировали восточные единоборства, пересказывали вкратце сюжет "Матрицы" — танцующих было так много, что за будущее финского мужского танца можно не беспокоиться.
Тилман О`Доннелл и Синтаро О-уе, два танцовщика из шведского "Кульберг балета" (вотчины знаменитой матери Матса Эка Биргит Кульберг), показали мировую премьеру своего "Plan B" — сиквел нашумевшего в прошлом году "Плана А". Эти ребята не просто юморили, борясь за обладание гигантской музыкальной колонкой, из которой лились звуки какой-то разудалой вечеринки. Смех был с психологией и подтекстом. Оказавшись чужими на закадровом празднике жизни, артисты пытались проникнуть в заманчивое зазеркалье снаружи: обнимали колонку всем телом, перекатывались вместе с ней, выплясывали, стоя на ее верхней грани. Овладев микрофонами, пытались вплести в закадровую какофонию свои голоса способом, доступным только танцовщикам или циркачам: один микрофон в руке, другой — в ноге, и оба говорят на разные голоса. Во время спектакля мистическая бормочущая колонка часто и подолгу оставалась на сцене в полном одиночестве, а танцовщики в конце концов сроднились, обменялись одеждой, перестали заниматься поисками себя и других миров, а слились в одного персонажа: две ноги в одной штанине, руки — в рукавах одного пиджака. Лишь две мимолетные вариации — феноменально гибкие телесные "волны" японца О-уе и изящный партерный акробатизм немца О`Доннелла позволили судить об их незаурядном танцевальном мастерстве. Но, похоже, ни сами артисты, ни зрители его не ставили в грош.
Корреспондент Ъ была вынуждена осознать отстойность своих представлений об искусстве танца. И то сказать, в пятимиллионной Финляндии — 5 региональных Центров танца, 13 субсидируемых танцевальных компаний, 30 независимых трупп и 34 хореографа с именем, не желающих связывать себя с постоянными коллективами. А во всей России профессиональных групп и трупп, занимающихся неклассическим танцем, наскребется чуть больше двух десятков. По закону больших чисел из финского танцующего половодья хоть раз в год непременно выплывает что-нибудь стоящее. Но еще важнее то, что зрители относятся к современному танцу с доверием, по-приятельски: для них этот язык не маргинальный жаргон, который непосвященному не понять, а естественный общеупотребительный способ коммуникации.