"Теперь круто — это отстой"

книги/образ

В заголовок вынесена фраза из романа Брета Истона Эллиса "Гламорама" — флагмана и лидера романов "модных во всех отношениях", то есть модных романов про мир модных людей. Она во многом определила и определяет до сих пор образ правильного мужчины. Главное — не быть слишком крутым, не быть крутым "по сценарию", такому как предлагают режиссеры голливудского мейнстрима и байеры универмага Saks Fifth Avenue. В том, каким способом достигается нужная амплитуда крутости, пыталась разобраться АННА НАРИНСКАЯ.

Где-то в начале этой самой "Гламорамы" (книги, на наш взгляд, скучной и неизобретательной, но обязательной к изучению в силу количества собранного и обобщенного автором материала), так вот, в начале "Гламорамы" имеет место следующий диалог, изобретательно переведенный Ильей Кормильцевым: "'Главное ясность, зайка. Абсолютная ясность'.— 'Хотел бы я знать, что ты имеешь ввиду под этим'.— 'Всего лишь три слова, мой друг: Прада, Прада и ничего, кроме Прады'". Запоминающийся каламбур, заметим, произносит герой отрицательный — отрицательный именно в том смысле, что не стильный. Бандюга, всеми силами пытающийся примазаться к стильной тусовке, но умудряющийся при этом сочетать "туго обтягивающие джинсы, пиджак со смелым геометрическим рисунком, рубашку очень кричащей расцветки, длинное пальто Armani и мотоциклетные сапоги". И даже в невероятно напряженный момент выяснения отношений главный герой не может не заметить пятна от недосмытой грязевой маски, украшающие физиономию этого индивида. В общем, это ровно тот советчик, чьи инструкции нужно выполнять с точностью до наоборот. Не в том, конечно, смысле, что Прада не нужна — куда же без нее, а в том, что герой сегодняшнего дня (длящегося, признаемся, уже достаточно долго) не может состоять ни из тотальной Прады, ни из тотальной Правды. Он должен быть непредсказуем и ускользающ, ухожен, но порывист, гламурен, но образован, смел, но осторожен, жилист, но не накачен и так далее по списку.

Именно по списку: теперешние писатели, занятые, по их собственному среднестатистическому выражению, проникновением во внутренний мир современного человека посредством подробного описания его внешних признаков, так глубоко освоили глянцевую стилистику (и так в нее заигрались), что лучшим способом описания мира считают "список" наподобие тех, что печатают в журнальных рубриках типа "In/Out этого сезона" и "25 вещей, которые нравятся Нюше Копчик". Надо отдать им должное, этим литературным спискам — они действительно довольно выразительные. В том смысле, что они и вправду выражают, вернее, изображают, суммируют и преподносят на блюдечке все то, что входит в джентльменский набор: от рубашки Hedi Sliman до кед Converse, через биографию Генри Джеймса пера Колма Тойбина (непременно в твердой обложке) к дискам с записями песен Эрты Китт (р. 1927) и плаката, изображающего ее в роли Женщины-Кошки в версии 1967 года. Достоинство этих списков состоит еще и в том, что все они абсолютно совместимы друг с другом — наподобие того как зарядка мобильного телефона Nokia подходит и к понтовой модели 8800, и к простенькому аппарату 6030. Точно так же взгляд на вещи нервной француженки Кристин Анго не идет вразрез ни с нарочито туповатыми перечислениями десятилетней давности немца Кристиана Крахта, ни даже с наблюдениями за действительностью умного американца Джона Сибурка. И вот для удобства читателей мы решили свести откровения нескольких писателей такого рода воедино, создать их как бы совместное коммюнике, wish- и одновременно must-list мужчины, который делает это.

— Диетический iced tea — в бутылке, не в банке;

— диск "Black Holes and Revelations" группы Muse;

— воспоминания о травме, полученной на лыжной трассе в Гштааде;

— смокинг Comme des Garcons; ведь ясно, что смокинг, вещь формальная по определению, должен быть от дизайнера, знаменитого своей неформальностью;

— старинный промышленный вентилятор — прямо как в "Blow Up" Антониони;

— велосипед (не то чтобы на нем кто-нибудь ездил);

— рисунок Дэвида Хокни (Уорхол все-таки дороговат);

— черный костюм Paul Smith;

— премьерные плакаты старых кинофильмов;

— черная водолазка;

— черная водолазка;

— черная водолазка;

— сигары Cohiba;

— ярко-оранжевые туфли Hash Puppies;

— альбом "Sandinista!" группы Clash;

— личный тренер, который помогает накачать брюшной пресс, но при этом бицепсы ни за что не должны увеличиться;

— корешок от чека, выписанного на имя фонда "Спасите тропический лес";

— куртка фирмы Barbour;

— авиабилет в Дакку или в Порт-Морсби; до недавнего времени исключительно актуален был билет до Бейрута;

— солнечные очки Culter and Gross;

— томики "Цветов зла" Бодлера и "Воспоминаний английского опиофага" де Куинси;

— какой-нибудь роман Уэльбека;

— еще несколько книг, например Салмана Ружди, Эльфриды Елинек и — ну, пускай Мартина Эмиса;

— загорелая кожа, со всей очевидностью демонстрирующая, что это загар не из солярия;

— трусы Banana Repablic, Calvin Klein, Muji;

— хотя бы одна пара ботинок Berluti;

— новый роман Джона Апдайка "Террорист";

— огромный холодильник американского производства со стеклянной дверью (плюс набор продуктов, обусловленный этой стеклянной дверью);

— "Sumo" — фотоальбом Хельмута Ньютона размером 50x70 см на мольберте;

— бокс с фильмами-нуар: "Murder, My Sweet", "The Set Up", "Gun Crazy", "Out of the Past" и "Double Indemnity";

— минеральная вода Volvic; можно и Evian, но это уже куда более банально;

— возможно, семья (не так давно мы взяли на себя смелость утверждать, что необходимая составляющая жизни такого мужчины — ухоженные жена и дети; мы продолжаем утверждать это и сейчас, но просто не считаем нужным на этом останавливаться);

— аннотированное издание "Книги перемен"...

Сила этого (и любого подобного) списка — в его исключительно выверенном разнообразии, в правильно подобранной дозировке старого и нового, дорогого, очень дорогого и дешевого (но не бросового). И да, действительно, этот микс создает образ своего хозяина — знающего, что и с какой именно силой надо любить и сколько и за что надо платить. Ну а слабость этого списка в том, что каждое его воспроизведение приближает миг его горькой кончины. То есть кончины такого подхода. Ведь в тот момент, когда та истина, что туфли Berluti надо сочетать с футболкой Gap, станет доступной каждому лоху, наш герой примет новую присягу: "Прада, Прада и ничего, кроме Прады".

И вот еще что — книги вот таких модных и пишущих о модном писателей в этот список не входят: с ними все слишком понятно. Разве что листок с таким вот перечнем, вырванный из какого-нибудь из них, может оказаться прикнопленным к двери уборной с внутренней стороны. Потому что главная черта теперешнего мужчины, такого, каким мы хотим его видеть и каким и видят его все эти авторы, мужчины, которым каждый из этих авторов не прочь бы оказаться (даже в случае если он женщина),— это непреходящая самоирония, постоянная насмешка над собой. Именно она сводит на нет все возможные возражения, и — главное — насмешки окружающих. Потому что наш герой уже сам себя осудил и, главное, сам над собой надсмеялся — стилистика дыхнувшего в чисто культурном смысле в последний раз на ладан постмодернизма в чисто человеческом смысле оказывается куда как актуальной. Так что наш герой не без удовольствия вынес себе приговор сам: сам заявил во всеуслышание, что сегодня круто — это отстой.

Хотя, с другой стороны, эта фраза также означает, что сегодня отстой — это круто. Так что он может, нет, должен позволить себе быть немного отстойным.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...