Не прошло и двух лет с тех пор, как Людмила Улицкая публично пригрозила, что не будет больше писать романов, как появился "Даниэль Штайн, переводчик". Впрочем, и за это время "воздержания" писательница кое-что успела — например, выпустила сборник рассказов "Люди нашего царя", густонаселенных ретро-персонажами из нашего недавнего прошлого. Они показали, насколько старательно писательница избегает "сегодняшних" героев. Этот довольно проходной сборник послужил плацдармом для формирования образа "новой Людмилы Улицкой". Именно здесь появилась автобиографичная фигура профессиональной писательницы и западного толка. Она ездит по книжным ярмаркам, свободна в общении с зарубежными коллегами, склонна к публицистическому дискурсу и хоть завтра готова встать в один ряд с Маргарет Этвуд или Надин Гордимер. Подобный тип писательницы Джозеф М. Кутзее сатирически и одновременно с удивительной нежностью описал в своем предпоследнем романе "Элизабет Костелло". Людмиле Улицкой, готовой к процедуре превращения в общепринятое "костелло", мешал только груз ее собственной, до мозга костей российской прозы. Ведь как Российской Федерации нет места в Европейском союзе, так и русский автор не внидет в царство западного литературного бомонда.
И вот роман "Даниэль Штайн, переводчик" — следующий логический шаг. Полудокументальный роман о судьбе реального исторического персонажа Даниэля Руфайзена, переименованного Людмилой Улицкой в "Даниэля Штайна". Мужественный герой, спасший сотни человек из белорусского гетто, после войны он в одиночку сражался с религиозным догматизмом. Даниэль, еврей, принявший католичество, был пастырем общины евреев-христиан католической церкви Св. Иосифа в Хайфе. Знавший несколько языков, он делал главную "переводческую" работу — толковал своим прихожанам "указы" свыше. Полифонический, то есть вмещающий множество голосов, роман Людмилы Улицкой построен как коллаж из документов, дневников и свидетельств современников. Его герои — "ближний круг" Даниэля. Кульминация романа — встреча спасенных из гетто.
Именно фигура подвижника Даниэля стала для автора своеобразным маяком, на который можно ориентироваться, погружаясь в море религиозных диспутов. В "Переводчике" есть бегло очерченные персонажи, находящиеся в поиске своей веры. Это фанатичная коммунистка, вдруг уверовавшая на старости лет. Это тайные монахи, в советские времена превратившие в монастырские кельи собственные квартиры. Это пожилая учительница литературы, желающая передать своим израильским внукам "священные тексты Пушкина и Толстого". Это, в конце концов, преданные исключительно собственному делу "бескрылые атеисты", которых честный Даниэль считает не менее достойными людьми, чем их воцерковленные собратья. Каждый из этих персонажей приносит в роман множество вопросов. Холокост, "200 лет вместе", религиозные войны, этнорелигия, "инкультурация христианства в местные культуры" — это далеко не полный план-конспект этого "миссионерского романа". Согласитесь, несколько необычно для читателей "привычной" Улицкой.
Но если отвлечься от такого интимного вопроса, как вероисповедание, и вернуться на литературное поле, то можно сказать, что роман "Переводчик" стал очередным доказательством, что написать положительного героя гораздо труднее, чем отрицательного. Даниэль как литературный герой запоминается главным образом тем, что вместо сутаны он носил старый свитер, а также тем, что смело посоветовал монаху и монашке, которые жаловались на сексуальную одержимость, идти в постель и рожать детей. Нимбу этого "святого человека" явно недостает стилистического блеска.
А вот героев романа Паскаля Брюкнера "Любовь к ближнему" религиозные поиски завели совсем в другую степь. Известный французский писатель, старший коллега и один из предшественников Мишеля Уэльбека, начал повествование в антибуржуазном духе, что само по себе уже стало доброй литературной традицией. Главный персонаж романа — Себастьян, успешный 30-летний парижанин, у которого есть и семья, и работа, и даже, чтобы жизнь не казалась пресной, друзья, с которыми он создал некое полушутливое тайное общество. Конечно, как и положено, в один прекрасный день все это благополучие уходит в прошлое. Названия глав романа обещают преображение Себастьяна: "Первый день поста", "Миссионеры человеколюбия", "Лабиринты раскаяния". Однако чтобы понять, каким на самом деле будет это преображение, достаточно вспомнить некоторые подробности биографии Паскаля Брюкнера. В его послужном списке есть почтенные премии, но главным образом его прославил экранизированный Романом Поланским роман "Горькая луна". Так что направление отягощенной философией фрейдизма мысли понятно: высшие силы здесь будут искать в довольно специфическом месте.
Себастьян, однажды случайно оказавшийся в гостинице с немолодой искательницей приключений и получивший за труды €300, уже не может оставаться прежним эгоистом, думающим только о жене. Он решает служить всем женщинам без разбора, для чего снимает отдельную квартирку и дает объявление в интернете. Пикантные сцены следуют одна за другой и только изредка прерываются авторскими рассуждениями о природе любви. Дальше это гротескное "евангелие сладострастия" развивается по канону: деяния, ученики, предательство, расправа — лишний раз напоминает, что любовь к ближнему может принять самые необычные формы.
Людмила Улицкая. Даниэль Штайн, переводчик. М.: Эксмо, 2006
Паскаль Брюкнер. Любовь к ближнему / Перевод с французского А. Кабалкина. М.: Махаон, 2006