Сегодня в петербургском кинотеатре "Спартак" состоится российская премьера только что вернувшегося с Берлинского кинофестиваля фильма Александра Сокурова "Тихие страницы". Этот просмотр станет единственным, так как режиссер в последние годы настаивает на своем нежелании выносить картины на суд зрителя.
С некоторых пор труднодоступность для зрителя сокуровских созданий обсуждается не меньше, чем их уникальный художественный язык. Одни видят в этом закономерную позицию режиссера, занятого производством "штучных" экранных изделий и требующего к ним соответствующего отношения. Другие не без злорадства констатируют раздражение последнего российского "киноавтора", уставшего от многолетних упреков в непонятности и занудстве. Третьи полагают, что, обратившись на рубеже 90-х к своеобразной минималистской эстетике и постепенно сводя на нет все традиционные составляющие кинематографа, Сокуров взялся теперь за главную — зрителя.
"Фильм, найденный на помойке", "фильм, найденный после конца света" — такими титрами Жан-Люк Годар предварил знаменитый "Уик-энд". "Фильмы, снятые после смерти кино" мог бы сказать о своих последних работах Александр Сокуров, художник, и прежде активно разрабатывавший темы исхода, смерти, распада. Последовательно проследив гибель культуры ("Скорбное бесчувствие"), этноса ("Дни затмения"), души и тела ("Спаси и сохрани"), он наконец переадресовал свои проклятые вопросы кино как таковому. Манера режиссера, словно задавшегося целью испытать возможности камеры и пленки, занятых документальной фиксацией "загробной" реальности, придала новые аргументы его хулителям и лишний раз убедила поклонников в мрачных достоинствах избранного кумира.
Стилистически и концептуально "Тихие страницы" примыкают к предыдущим картинам Сокурова: "Кругу второму" и "Камню". Первая из них повествовала об ужасе обыденной смерти. Тягучие часы, проведенные сыном у тела мертвого отца, оборачивалась уроком неготовности к соприкосновению с метафизической истиной даже на уровне похоронной процедуры. В "Камне" безымянный персонаж, портретно похожий на Чехова, возвращался с того света и находил по "эту" сторону все ту же безжизненную пустошь. Предпринятое Сокуровым "упражнение в смерти" заканчивалось в исходной точке. Граница, некогда надежно укрепленная моралью, религией, таинством, традицией и ритуалом, оказывалась полностью погребенной под постапокалиптическими обломками.
У "Тихих страниц" есть подзаголовок — "Малер", по фамилии австрийского композитора, автора звучащих в фильме "Песен об умерших детях". С не меньшими основаниями картина могла бы называться и "Кругом третьим", именно в ней Сокуров опустился еще на один виток небытия, ада, вакуума, абсолютного ничто. Полутемная, тусклая фактура "Круга второго" и "Камня" как будто обнажала предсмертную агонию фильмов, разделивших судьбу своих неприкаянных персонажей. "Тихие страницы" — картина, одной из главных тем которой стало взаимоотношение героя и Города, некоего специально сконструированного, герметически замкнутого пространства, — выглядит так, словно фильм каким-то чудом оказался снят еще до изобретения кинематографа, в архаическом до-времени и в еще несотворенном космосе. Бог-Творец, оставленность которым столь изощренно переживали прежние сокуровские герои, здесь пока просто не родился. В финале он предстанет как языческий идол — безмолвный и грозный. Как тот каменный зверь, помесь петербургских львов и римской волчицы, к соскам которой жадно припадет герой, объединивший в себе полустертые черты Родиона Раскольникова и Евгения из "Медного всадника".
После снятых по оригинальным сценариям "Круга второго" и "Камня" Сокуров, некогда экранизировавший Шоу, Платонова, Флобера и братьев Стругацких, вновь обратился к литературному материалу. "Тихие страницы" задуманы как фильм по обрывочным мотивам русской классики ХIХ века, сюжет и главные герои — Раскольников, Сонечка — вполне узнаваемы, но и сам принцип сценарного произвола достаточно внятен. Еще в "Камне", сделав Чехова анонимным курьером смерти, Сокуров безнадежно декларировал конец гуманистической литературной традиции. В свою очередь "Тихие страницы" предлагают ретроспективную версию того, как выглядела бы отечественная классика, случись ей прорасти из культуры, упустившей век просвещения — той, где сбываются самые горячечные российские бреды, где из-под неродившихся христианских заповедей рвется наружу дремучий варварский ужас, где навеки воцарилась тишина, изредка прерываемая шорохами, шепотами и скрипами (не случайно вместо привычной видеокассеты зрители субботней премьеры смогут купить пластинку с фонограммой фильма).
Само название "Тихие страницы" предполагает чтение непроизнесенных слов. Переписанные постоянным соавтором Сокурова Юрием Арабовым и молодым режиссером и сценаристом Андреем Черных хрестоматийные диалоги звучат так, будто их сочинил не Достоевский, а Ницше. Сладострастно взывает о смерти Бога нераскаявшийся Раскольников... Робко лепечет что-то крохотная Сонечка... Рушится жизнь, торжествует ересь, обманчиво успешен бунт и бессмысленно смирение — так выглядят "Тихие страницы", самый, пожалуй, претенциозный и самый шаманский фильм Александра Сокурова..
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ