Игра по габсбургскому счету

Игра по габсбургскому счету

        90 лет назад, 21 ноября 1916 года, в Вене скончался австро-венгерский император Франц-Иосиф. Этот монарх прославился исключительно долгим правлением, наполненным смутами, войнами и личными трагедиями. Франц-Иосиф, как правило, с честью справлялся с этими напастями, показав себя прирожденным антикризисным менеджером.

"Прощай, моя юность!"

       Когда 18 августа 1830 года в Шенбруннском дворце в Вене родился будущий император Франц-Иосиф I, никому и в голову не приходило, что очередной отпрыск многочисленного клана Габсбургов когда-нибудь займет трон. Франц-Иосиф был сыном эрцгерцога Франца-Карла, который доводился внуком царствовавшему императору Францу I, имевшего взрослого сына Фердинанда, а значит, шансов на получение короны у новорожденного практически не было. Тем более никто не мог представить, что юному Габсбургу придется всю жизнь бороться с бесконечными кризисами и напастями в политике, экономике и личной жизни. Однако судьба распорядилась по-своему, и юноше, которого с самого начала готовили в гусарские офицеры, пришлось вникнуть во все детали управления огромной многонациональной империей и превратиться со временем в специалиста по решению самых сложных проблем.
       Пока будущий гусар Франц-Иосиф учился гарцевать на коне и постигал премудрости дворцового этикета, Австрийской империей правил Фердинанд I, занявший престол после смерти своего отца в 1835 году. В ту пору казалось, что империя находится в зените славы и стабильности — австрийцы доминировали в Италии, имели сильные позиции в Германии, и Вена считалась одним из главных политических центров Европы. К тому же фактическое управление всеми делами страны находилось в руках талантливого дипломата и успешного интригана князя Меттерниха, чей авторитет казался незыблемым.
       И все же кризисных явлений было больше чем достаточно. Бюджет страны, на котором висели долги, сделанные еще во времена Наполеоновских войн, сводился с хроническим дефицитом, а в управлении царил настоящий хаос. Держава, состоявшая из нескольких крупных разноплеменных провинций, которые были слабо связаны между собою и разделялись внутренними таможнями, управлялась сразу тремя правительствами — австрийской, венгерской и трансильванской канцеляриями. При этом при дворе императора действовали отраслевые ведомства, которые спорили с канцеляриями, а те и другие спорили с местными парламентами и своевольными крупными землевладельцами. Наконец, сам император слыл человеком добродушным, но страдал эпилепсией и был совершенно безвольным, и эта вялость передавалась бюрократии. Меттерних как-то заметил: "Мне суждено было жить в отвратительное время. Я трачу свои дни на то, чтобы подпирать гнилые постройки". Один из современников выразился еще точнее: "Монархия была как бы поражена маразмом. Это была печальная эпоха: государь был болен, принцами императорского дома руководили старики, власть находилась в руках бюрократии, неизменно честной и почтенной, но лишенной престижа". В то же время народы Европы жаждали политических свобод, и становилось ясно, что монархии Габсбургов предстоит либо измениться, либо исчезнуть.
       Между тем венский двор все чаще говорил о юном Франце-Иосифе как о надежде династии. Он рос крепким и подвижным, отличался быстрым, хотя и не слишком глубоким умом, а также обожал все военное. В детстве Франц-Иосиф собрал коллекцию оловянных солдатиков, облаченных в мундиры всех полков империи, и ни одного из них не сломал, что было расценено при дворе как благое предзнаменование. Единственным недостатком многообещающего юноши была застенчивость и некоторая сухость, с чем его мать эрцгерцогиня София Баварская, имевшая честолюбивые планы, решила бороться. С ее подачи 16-летнему Францу-Иосифу пришлось сыграть роль героя-любовника в семейной постановке одной непритязательной комедии. На спектакле присутствовала почти вся родня, и юный эрцгерцог, подавив отвращение, исполнил свою роль вполне сносно. С тех пор Францу-Иосифу всю жизнь приходилось делать то, что ему претило, но он всякий раз справлялся с задачей с пользой для личного авторитета.
       София понимала, что сыну необходима популярность не только среди многочисленной родни, но и в армии, поэтому, когда в марте 1848 года в итальянских владениях Габсбургов вспыхнуло восстание, а король Сардинии объявил Австрии войну, она не стала препятствовать отправке сына в действующую армию. Хотя командование старалось держать надежду династии подальше от передовой, боевое крещение все-таки состоялось — несколько итальянских ядер упали вблизи австрийского штаба, что привело Франца-Иосифа в восторг. "Впервые в жизни я слышал, как ядра свистят возле меня. И я совершенно счастлив",— писал он матери. Но на этом военной карьере пришел конец, поскольку вскоре понадобилось присутствие Франца-Иосифа дома.
       1848 год стал революционным для многих европейских стран. Бунтовали Франция, Германия, Италия, а в Австрии императорскому двору пришлось даже бежать из Вены. Если в немецких и чешских областях империи население требовало конституции, гражданских свобод и отмены феодальных повинностей, то Венгрия требовала фактической независимости, и местный парламент, руководимый Лайошем Кошутом, принял либеральную конституцию, сильно урезавшую прерогативы монарха. Фердинанд I соглашался на все требования смутьянов и обещал в будущем дать еще больше, так что семейство Габсбургов стало всерьез думать о том, чтобы заменить его на монарха, не связанного никакими обязательствами. К тому же в стране разразился нешуточный экономический кризис. Из-за восстания в Италии прекратились поставки американского хлопка, австрийские прядильни встали, а вместе с ними остановились и все связанные с ними производства. В городах появилась масса озлобленных безработных, и вскоре в империи полилась кровь — в Чехии фельдмаршал Виндишгрец взял штурмом восставшую Прагу, а в Вене восставшие повесили на фонаре военного министра Латура. Веревка грозила и министру юстиции Александру Баху, но он вовремя бежал, переодевшись в женское платье. Усы, правда, министр сбривать не стал, но счастливо избежал расправы, поскольку очень правдоподобно изображал трансвестита. Венгрия же и вовсе вышла из-под контроля и спешно собирала собственную армию. Власть понимала, что медлить нельзя, и 2 декабря 1848 года запутавшийся в собственных обещаниях Фердинанд I отрекся от престола в пользу надежды династии 18-летнего Франца-Иосифа. По легенде, в день коронации новый император в отчаянии воскликнул: "Прощай, моя юность!" — и зарыдал.
       

"Неблагодарный ублюдок"

       Франц-Иосиф стал лекарем империи, несмотря на то что в первое время его личное влияние на государственные дела было минимальным. Прежде всего он смог внушить подданным уважение к своей персоне, демонстрируя в том числе личную храбрость. Кроме того, он часами работал с бумагами в кабинете. И хотя в управлении государством он в ту пору мало что смыслил, такой подход к делу резко контрастировал с ленью Фердинанда I. К тому же он поучаствовал в боях с венгерскими повстанцами. Во время одного из сражений Франц-Иосиф лично провел армейскую колонну по горящему мосту, чем воспользовалась госпропаганда, серьезно преувеличившая масштаб как возгорания, так и подвига императора. Во внешней политике Франц-Иосиф тоже делал успехи. По крайней мере, российский император Николай I, в свое время качавший маленького Франца-Иосифа на коленке, с готовностью пришел ему на помощь и послал против венгров войска.
       Надо сказать, что император на заре правления еще не окончательно расстался с детством. Так, однажды его шестилетний брат разбил мячом стекло в одной из дворцовых дверей. Боясь наказания, маленький эрцгерцог повинился перед Францем-Иосифом. Тот пошел к матери и выпросил разрешение поступить с разбитой дверью по своему усмотрению, после чего вместе с братишкой с удовольствием разнес ее вдребезги.
       И все же задатки антикризисного менеджера проявились у Франца-Иосифа уже в юные годы. Он быстро и безжалостно избавлялся от тех, кто переставал его устраивать, несмотря на прежние заслуги. Так, стоило Виндишгрецу проявить некоторую слабость в конфликте, как Франц-Иосиф тотчас его сместил, не посчитавшись с лаврами "спасителя империи". В результате у австрийских сановников возродилось чувство личной ответственности, о котором они успели позабыть при предыдущем императоре. Когда же революция в стране была подавлена, император стал решать другие задачи антикризисного менеджмента — оптимизировать управляющую структуру, налаживать логистику и оздоравливать финансы.
       Проявив прозорливость, Франц-Иосиф назначил руководить экономикой барона Карла фон Брюка, который посвятил императора в свои планы переустройства экономической жизни, и тот дал им зеленый свет. Для начала фон Брюк нащупал "точки роста", первой из которых стал город Триест. Небольшой порт на Адриатическом море стараниями фон Брюка в период с 1850 по 1857 год превратился в настоящие южные ворота империи, сравнимые по значению с Генуей и даже Марселем. Чтобы связать промышленные районы страны с Триестом, барон затеял строительство Южной железной дороги, которая стала настоящим инженерным чудом того времени: для нее в Альпах пробили тоннель. Теперь хлопок поступал на ткацкие фабрики бесперебойно, а австрийские товары получили надежный сбыт. Однако транспортная система империи в целом оставалась сильно устаревшей, и фон Брюк уговорил Франца-Иосифа продать часть государственной собственности и использовать полученные средства для создания в Вене Австрийского кредитного торгово-коммерческого банка с участием капитала Ротшильдов. С появлением мощного банка в центре империи был решен вопрос финансирования железнодорожного строительства, и вскоре Австрия получила развитую транспортную сеть.
       Деятельность фон Брюка вернула инвесторам веру в австрийскую экономику, валюта укрепилась, и государственный долг стал быстро сокращаться. Однако фон Брюк был не единственным локомотивом реформ — император решил создать собственную "точку роста" в Вене. В те годы во Франции Наполеон III активно перестраивал Париж, разрушая целые кварталы, чтобы украсить город проспектами и площадями. Франц-Иосиф решил не уступать и, к ужасу консерваторов, повелел разрушить кольцо укреплений, разделявшее Вену на внешний и внутренний город. В 1857 году стена была снесена, и на ее месте возникла Рингштрассе — улица, которая и сегодня одна из самых красивых в Вене. В связи с императорским проектом в столице начался строительный бум, который, в свою очередь, дал импульс развитию австрийской экономики.
       Однако успехи в экономике сопровождались неурядицами в личной жизни Франца-Иосифа. Вскоре после его вступления на престол мать императора начала подыскивать ему невесту. Когда по политическим причинам несколько вариантов было отвергнуто, София вспомнила о своей сестре баварской герцогине Людовике, у которой было две дочери — Хелена и Елизавета. "Ничто в женщинах так не восхищает императора,— писала София сестре,— как умение элегантно держаться в седле". Сообразительная Людовика заставила Хелену почаще ходить на занятия по верховой езде, но ее младшая сестра Елизавета, известная под прозвищем Зизи, все равно держалась в седле значительно лучше.
       Во время неофициального смотра невест молодой император быстро соскучился в обществе Хелены, но Зизи, которой тогда не было и шестнадцати, сразила его наповал своей живостью и непосредственностью. Свадьбу сыграли в 1854 году, и сентиментальным венцам казалось, что во всем свете не найти более счастливой пары. Однако осложнения начались практически сразу. Прежде всего властная София невзлюбила невестку, которая проявляла ребяческое своеволие и с трудом выносила габсбургский дворцовый этикет. Эрцгерцогиня приставила к Зизи своих фрейлин, изводила ее попреками и постоянно указывала сыну на реальные и мнимые промахи жены. Во время первой беременности Елизаветы София писала сыну: "Мне кажется, Зизи следует проводить меньше времени с ее попугаями, потому что если женщина все время смотрит на животных на первых месяцах, то дети будут похожи на этих животных. Пусть лучше смотрит на себя в зеркало или на тебя". Предчувствия Софию не обманули — первая дочь Франца-Иосифа прожила совсем недолго и умерла в раннем детстве. Другой проблемой была сама Зизи, которая совершенно не понимала, почему ее муж должен каждый день идти в кабинет и возиться с какими-то скучными бумажками. Франц-Иосиф пробовал брать ее с собой, но рабочей обстановке это не способствовало, и от ее визитов в кабинет пришлось отказаться. В дальнейшем хлопот с Зизи было все больше.
       В те же годы Франц-Иосиф ухитрился заложить бомбу под свою внешнюю политику. Когда в 1853 году началась Крымская война, Николай I, спасший в свое время Австрию, обратился к Вене за помощью. Часть генералитета и мощная прорусская партия при дворе советовали императору выступить на стороне России, но Франц-Иосиф не собирался откладывать свадьбу из-за какой-то там войны и не стал поддерживать союзника. Более того, когда дела России ухудшились, Франц-Иосиф отмобилизовал армию, выдвинул ее к австро-российской границе и в ультимативной форме потребовал от Николая I вывести войска из Валахии и Молдавии. Узнав об этом, Николай в ярости перевернул портрет Франца-Иосифа, висевший у него на стене, и написал на обратной стороне по-немецки: "Неблагодарный ублюдок". С тех пор Россия числила Австрию потенциальным врагом, что впоследствии обошлось Габсбургам очень дорого.
       

Раздельное проживание

       Новый кризис разразился в 1859 году, когда началась война с Сардинским королевством, стремившимся к объединению Италии. На сей раз сардинцев поддержала Франция, и Австрия войну проиграла, потеряв немного земли и много престижа. Но самой главной потерей страны стал барон фон Брюк. После войны, в 1860 году, вскрылись махинации в снабжении армии. В громком скандале оказались замешаны крупные коммерсанты из Триеста, которым, как все знали, покровительствовал могущественный министр. Фон Брюк просил у Франца-Иосифа отставки, но не получил ее. Однако через несколько дней, вернувшись домой из театра, барон получил записку от императора, выдержанную в весьма холодном тоне, в которой говорилось, что он "добавлен в список подлежащих увольнению". Фон Брюк бритвой перерезал себе горло. Потом выяснилось, что фон Брюк ни в чем не виновен, но министра было уже не вернуть.
       Это не единственный случай, когда неосторожные слова и действия Франца-Иосифа приводили к трагедии. В 1869 году, осматривая здание Государственной оперы, возведенное на Рингштрассе, император заметил, что оно слишком приземистое, после чего архитектор Эдуард ван дер Нюль покончил с собой, а его напарник Август Зикардсбург умер от инфаркта. Ну а в 1860 году финансы, и без того пребывавшие не в лучшем состоянии в результате войны, пришли в еще больший беспорядок, поскольку специалиста уровня фон Брюка у Франца-Иосифа больше не было.
       В том же 1860 году Елизавета заявила, что плохо себя чувствует и хочет уехать далеко-далеко. Франц-Иосиф предложил Триест или Венецию, но Зизи хотела на Мадейру. И снова император продемонстрировал свой стиль решения кризисов — позволил ситуации развиваться, но под своим контролем. Елизавета была официально объявлена больной и отправлена на Мадейру на личной яхте британской королевы Виктории (яхт императорского класса в австрийском флоте не было). Естественно, муж приставил к ней наблюдателей и получал подробные отчеты о ее "лечении". Но возвращаться императрица не спешила. Прожив год на Мадейре, Зизи на пути домой то и дело задерживалась на островах Средиземного моря, а когда вернулась в Вену, вновь начала худеть и уже через несколько недель уехала на Капри. С тех пор Елизавета чаще путешествовала без мужа, чем бывала дома, но император сумел удержать свой брак от распада, казавшегося неминуемым, хотя сам с 1873 года чаще общался с молодой актрисой Катариной Шрат, чем с женой. При этом отношения с актрисой официально назывались "особой дружбой" и, как считалось, были ограничены задушевными беседами. Таким образом, Франц-Иосиф сохранил брак, заменив подлинные отношения формальными, так же как позднее уберег от распада империю.
       После смерти фон Брюка Франц-Иосиф остался один на один с экономическими и политическими неурядицами. После поражения в войне против Франции и Сардинии уход Австрии из Италии стал решенным делом. Попытки компенсировать потери усилением влияния в Германии тоже не привели к успеху, и в 1866 году Пруссия, ведомая Бисмарком, нанесла австрийцам новое унизительное поражение. Оппозиция осмелела, и над империей вновь нависла угроза распада. Пришло время решительных действий.
       Не дожидаясь новой революции, Франц-Иосиф 29 мая 1867 года провозгласил так называемый компромисс. Австрийская империя преобразовывалась в Австро-Венгрию — двуединое государство, объединенное прежде всего фигурой монарха. Граница между двумя частями империи пролегла по реке Лейте, и западная часть (Австрия) теперь называлась Цизлейтанией, а восточная (Венгрия) — Транслейтанией. Обе части страны имели собственные парламенты и правительства, делегируя центральной власти решение вопросов, касающихся международных дел и обороны, а также согласовывали друг с другом аспекты экономической политики. Пойдя на такое расчленение державы, Франц-Иосиф не только удержал пошатнувшийся трон, но и решил на ближайшие десятилетия национальный вопрос — источник всех австрийских проблем XIX века, что позволило ему наконец-то перейти от антикризисного управления к устойчивому развитию.
       Двуединая монархия оказалась более стабильной, чем можно было ожидать, и уже в 1868 году Австро-Венгрия была вознаграждена экономическим подъемом, который, казалось, должен был продолжаться очень долго. Произошедшее можно было бы назвать австро-венгерским экономическим чудом: страна, привыкшая к хроническому финансовому кризису и пострадавшая от нескольких безуспешных войн, отныне имела профицитный бюджет. В Австро-Венгрию пришли инвестиции из Великобритании, Франции, США и Германии, с 1869 по 1872 год в империи открылось более 400 банков и 29 железнодорожных компаний. Получив доступ к кредиту, предприниматели стали строить фабрики. Рост производства подстегнул добывающую промышленность, благо угля и железа в стране хватало, а выросший спрос в городах дал толчок сельскому хозяйству. Вскоре Франц-Иосиф настолько уверился в силе своей экономики, что решил в 1873 году провести в Вене Всемирную выставку.
       Мероприятие должно было показать всему миру триумф австро-венгерской экономики и готовилось с небывалым размахом. Верный своим архитектурным вкусам, император заказал грандиозную ротонду с куполом (в Вене ее прозвали "кремовым тортом") в качестве центра будущей экспозиции. И ожидания не обманули устроителей выставки. На участие в ней было подано более 15 тыс. заявок от австро-венгерских фирм, порядка 7 тыс. от немецких, 700 от американских и более 27 тыс. от компаний еще 37 стран мира, включая далекую Японию. На открытие выставки съехались высокие гости со всей Европы, причем Францу-Иосифу пришлось принимать даже тех, кого ему вовсе не хотелось видеть. Например, короля объединенной Италии и кайзера объединенной Германии. С кайзером и вовсе вышла незадача, поскольку по дипломатическому протоколу Франц-Иосиф должен был встречать германского гостя в мундире прусского гренадерского полка, чьим шефом он формально считался. По собственным словам императора, он чувствовал себя в форме недавнего неприятеля "будто бы сам себе враг". Но самый большой конфуз был впереди.
       8 мая 1873 года в разгар работы выставки на Венской бирже грянул der krach — крах, которого страна, не привыкшая к особенностям капитализма, совершенно не ожидала. Экономический бум последних лет оказался мыльным пузырем, и империю захлестнула волна банкротств и самоубийств. В Вене закрылись 62 банка, еще 45 лопнули по всей стране. Замерло строительство особняков на Рингштрассе и железных дорог по всей стране, упало производство. Выставка, начавшаяся с такой помпой, естественно, провалилась. Участники стали быстро покидать столицу неудавшейся промышленной державы, и вскоре от всего великолепия остался только "кремовый торт".
       Венский крах ударил не только по Австро-Венгрии. Темпы роста промышленности замедлились во всем мире, и 1873 год стал началом всемирной Долгой депрессии, которая продолжалась до начала 1890-х годов. Чтобы справиться с последствиями спада, большинство развитых стран перешло к политике протекционизма, и Австро-Венгрия не стала исключением.
       Но Францу-Иосифу было не привыкать к кризисам. Как и в годы своей юности, он ежедневно проводил много часов в своем кабинете, изучая отчеты и визируя распоряжения. Но теперь по прошествии лет император понимал, что ничего не смыслит в экономике, и избрал единственно верный путь в данной ситуации — не стал вмешиваться. В конце концов, Франц-Иосиф всю жизнь в глубине души мыслил себя простым кавалеристом — честным, но недалеким служакой, по воле судьбы оказавшимся во главе системы, всей сложности устройства которой он никогда не понимал.
       Тем не менее созданная им схема двуединого государства оказалась достаточно эффективной, чтобы пережить экономический кризис и выйти через несколько лет на устойчивый рост. По крайней мере, в 1890-х годах машиностроительные заводы чеха Эмиля Шкоды уже вполне успешно конкурировали с такими гигантами мировой индустрии, как фирма Круппа; на небосводе австро-венгерской промышленности зажигались звезды вроде Томаша Бати, который вскоре превратил свою фабрику во флагман мировой обувной промышленности.
       

Предпоследний император

       Однако беды не оставляли дом Габсбургов. Еще в 1864 году один из младших братьев Франца-Иосифа Максимилиан при помощи французов был провозглашен королем Мексики, но в 1867 году его свергли и расстреляли. Но куда большим ударом для Франца-Иосифа стала внезапная смерть единственного сына и наследника престола эрцгерцога Рудольфа. 30 января 1889 года 31-летний Рудольф был найден мертвым в охотничьем замке Майерлинг. Наследник застрелился, а вместе с ним застрелилась его любовница баронесса Мария Вечера. Впрочем, у следствия были основания полагать, что эрцгерцог сам застрелил свою подругу, прежде чем свести счеты с жизнью. Наконец, 10 сентября 1898 года трагические известия пришли из Женевы, где отдыхала стареющая, но все еще неугомонная императрица. Итальянский анархист заколол Зизи заточенным напильником. Причем он даже не знал, на кого нападает, и убил ее просто как представителя высшего общества. Услышав о смерти жены, Франц-Иосиф воскликнул: "Теперь меня на этом свете ничто больше не держит!" Однако его жизнь и правление были еще далеки от завершения.
       В начале ХХ века мир мало походил на то, каким он был в середине XIX столетия. Неизменным оставалось лишь одно — в Вене царствовал Франц-Иосиф. С годами император превратился в одинокого ворчливого старика, но никакие годы не мешали ему ежедневно работать за письменным столом. Консерватор от природы, он с трудом принимал различные новшества. Так, прокатившись однажды в автомобиле, Франц-Иосиф заключил, что толку от самодвижущихся экипажей немного, ведь они не имеют военного применения, поскольку пугают лошадей. Впрочем, император отдавал себе отчет, что невосприимчив к новому, и однажды назвал сам себя анахронизмом. И все же популярность Франца-Иосифа год от года росла как в империи, так и за рубежом. В Европе он имел прозвище Старый Джентльмен, а подданные, большинство из которых всю жизнь прожили под его властью, со временем стали относиться к нему с сентиментальной привязанностью. Общее мнение о Франце-Иосифе выразил бывший президент США Теодор Рузвельт, посетивший старого императора в 1910 году: "Он не поразил меня своими дарованиями, но он был настоящий джентльмен".
       И все же Францу-Иосифу было не суждено дожить жизнь в покое. 28 июня 1914 года в Сараево был убит племянник императора и наследник престола Франц-Фердинанд. В воздухе запахло большой войной, и погасить этот кризис Франц-Иосиф был уже не в силах. В первые дни первой мировой казалось, что народы двуединой империи готовы сплотиться вокруг своего монарха, однако очень скоро выяснилось, что австрийцы воюют в ХХ веке так же плохо, как и в XIX. Россия дважды ставила Австро-Венгрию на грань катастрофы — в 1914 году и в 1916-м, во время Брусиловского прорыва, и счет австро-венгерских солдат, сдавшихся в плен, пошел на миллионы. Таким образом, Российская империя незадолго до собственного краха все же успела поквитаться с Францем-Иосифом за его вероломство в Крымскую кампанию.
       Впрочем, император не увидел конца этой войны, после которой Австро-Венгрия исчезла с карты мира. 21 ноября 1916 года 86-летний Франц-Иосиф, правивший 68 лет, скончался в Шенбруннском дворце, в нескольких шагах от комнаты, в которой родился. Последними его словами были: "Почему это должно случиться именно сейчас?" Его смерть произвела на подданных гнетущее впечатление, ведь большинство из них привыкли отождествлять империю с императором. Теперь всем было ясно, что война проиграна, а у монархии нет будущего, ведь новый император Карл I не обладал и половиной той харизмы, которая была у прежнего монарха. Двуединая империя пережила Франца-Иосифа на два года, и новые кризисы предстояло гасить уже совсем другим людям, многих из которых ни современники, ни потомки к категории джентльменов не относили.
КИРИЛЛ НОВИКОВ