Совет федерации вчера принял беспрецедентное решение, отклонив принятый Госдумой договор о разграничении полномочий между федеральным центром и Татарией. Несмотря на то что документ был внесен в Федеральное собрание президентом, кремлевская администрация не стала настаивать на утверждении договора с Татарией. Это означает, что и другим субъектам федерации не стоит рассчитывать на какие-либо преференции. И прежде всего это касается Чечни, которой Владимир Путин лично обещал предоставить "широкую автономию" посредством "специального договора".
Как сообщал Ъ вчера, накануне пленарного заседания четыре профильных комитета Совета федерации (СФ) дали отрицательные заключения на принятый Госдумой федеральный закон "Об утверждении договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами госвласти РФ и Татарстана". Поводом послужили, как говорится в заключениях, противоречащие Конституции РФ положения, касающиеся особого порядка выдачи республиканских паспортов, требование "свободного владения" татарским языком для президента республики; уведомительный, а не разрешительный характер установления международных и внешнеэкономических связей, а также то, что Татария предлагает считать себя "демократическим правовым государством".
При этом правовое управление СФ и комитеты сначала дали положительные заключения на договор. Ведь к этому моменту проект договора имел визы Главного правового управления президента, МИДа, ФСБ, ФСО и других ведомств и, главное, самого президента, который в соответствии с законом "Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов госвласти субъектов РФ" сам внес законопроект в Госдуму. Однако после переговоров с администрацией президента перед заседанием СФ положительные заключения сменились отрицательными.
Уже в ходе вчерашнего заседания вслед за спикером СФ Сергеем Мироновым сенаторы обвинили Татарию, а заодно и "Единую Россию", пропустившую закон через Госдуму, в поддержке сепаратизма. Член СФ от Тувы Людмила Нарусова заявила, что договор "подрывает территориальную целостность страны" и не укладывается в вертикаль власти. Члены СФ из Татарии пытались убедить коллег, что поддерживают единое правовое пространство федерации и договор никак его не нарушает. Однако стоявший у истоков принятия первого договора между Казанью и Москвой бывший вице-президент Татарии, член СФ Василий Лихачев признал, что новый договор работает "против унитарности и жесткой централизации" в стране.
В итоге за одобрение договора высказались лишь 13 из 121 голосовавших сенаторов. Таким образом, законопроект был отклонен без создания согласительной комиссии. Как не имеющий статуса конституционного он будет направлен обратно в Госдуму, которая двумя третями голосов имеет право преодолеть вето СФ. Однако источник в администрации президента заявил Ъ, что вето, скорее всего, не будет: "Вариантов может быть два. Либо подписанты договора встречаются и договариваются оставить все без изменений. Либо в Госдуму вносится новый договор с Татарией. Второй вариант наименее реален. Скорее всего, нового договора не будет, и ситуация останется такой, какой и была до внесения президентского законопроекта. То есть проба пера состоялась, но, к сожалению, поддержки у сенаторов не нашла".
Тот факт, что решение об отклонении законопроекта принималось в Кремле, подтверждает и позиция полпреда президента в СФ Александра Котенкова. Чиновник, который обязан отстаивать позицию кремлевской администрации, заявил, что юридические претензии к договору несостоятельны, но оспаривать он их не будет. "Члены Совета федерации должны принять не юридическое, а политическое решение — действительно ли у Татарстана есть особенности или нет",— заявил он. В СФ понимали, что отказ Татарии коснется не только этой республики, но станет прецедентным в вопросе заключения договоров с федеральным центром. Глава госсовета Татарии Фарид Мухаметшин предупредил об этом сенаторов перед голосованием: "Я чувствую ревностное отношение регионов, но ведь по закону каждому открыта возможность заключать договор с центром. Не отклоняйте договор — не создавайте такой прецедент".
Но именно такая договорная практика и не устраивает Кремль. Татария в 1993 году первой заключила договор о разграничении полномочий и получила в его рамках самые большие по сравнению с другими преференции — например, первый договор практически освобождал ее от уплаты налогов в федеральный бюджет. Однако после избрания президентом Владимира Путина ситуация резко изменилась. Сначала Татария вынуждена была отказаться от своего особого статуса, переписав по настоянию Генпрокуратуры местную конституцию, а затем — и сам договор. В итоге обновленный договор, который за подписью Владимира Путина и президента Татарии Минтимера Шаймиева был внесен в Госдуму, не имел ничего общего с прежним и оставлял республике минимальные признаки "особого статуса". Недаром спикер Госдумы Борис Грызлов, защищая в Госдуме татарский договор, заявил, что он "носит символический характер" и "практически ставит точку в практике подобных договоров".
Чечне договор с центром был обещан Владимиром Путиным накануне референдума 2003 года по принятию конституции республики. Накануне голосования президент пообещал предоставить Чечне в рамках будущего договора "широкую автономию", и тогда же в Кремле была создана рабочая группа по разработке документа. Обнадеженные Кремлем чеченцы в свою редакцию договора включили упоминание о суверенитете, а заодно массу экономических преференций для республики, главной из которых стало положение о праве Чечни самостоятельно распоряжаться недрами и, в частности, доходами от продажи нефти. Однако чеченским властям пришлось с договором подождать сначала президентских выборов, чтобы договор со стороны Чечни подписал легитимный глава республики, а затем — и выборов парламента, без одобрения которого такой документ не может быть принят. Выборы парламента прошли в 2005 году, но к этому времени в Чечне уже открыто жаловались на то, что договор безнадежно затерялся в московских кабинетах, а в Кремле заявляли, что большинство требований республиканских властей невыполнимы.
И хотя после назначения исполняющим обязанности главы Чечни Рамзан Кадыров публично заявил, что Чечня ни в каком договоре с Москвой не нуждается, от заявлений о том, что республике следует передать право самостоятельно распоряжаться доходами от добычи нефти, он пока не отказывался. А депутат Госдумы от Чечни Руслан Ямадаев вчера заявил Ъ, что республика вправе требовать от федерального центра особого статуса: "Татарстан и Чечню нельзя сравнивать. Наша республика прошла через две войны и поэтому вправе рассчитывать хотя бы на ближайшие пять лет на особые условия сосуществования с центром. Я имею в виду налоговые и прочие экономические льготы, которые должны быть закреплены в договоре о разграничении полномочий с центром".
Однако вчерашнее решение СФ доказало, что эпоха договорных отношений Москвы с регионами закончилась. "Все можно решить без договоров — законами. И с Чечней в том числе",— заявил вчера Ъ глава комитета СФ по конституционному законодательству Юрий Шарандин.