Олимпийская классика Баха
Победителю на выборах нового президента МОК вместе с громадными финансовыми ресурсами достанется ворох проблем
20 марта членам Международного олимпийского комитета (МОК) предстоит сделать, может быть, самый непростой выбор в своей истории. На пост преемника покидающего пост президента МОК Томаса Баха претендуют семь очень разных с точки зрения возраста, бэкграунда и приоритетов кандидатов. Ни один из них не выглядит ни стопроцентным фаворитом, ни стопроцентным аутсайдером. А победителю этой схватки достанется неоднозначное наследство, в котором все еще колоссальные финансовые ресурсы соседствуют с целым ворохом проблем, накопленных в последние годы правления господина Баха, в том числе связанных с требующими срочного ответа вызовами вроде вопроса о судьбе российского спорта.
Томас Бах оставляет своему преемнику на посту президента МОК вместе с многомиллиардными доходами кучу требующих срочного решения проблем
Фото: Louisa Gouliamaki / Reuters
Томас Бах оставляет своему преемнику на посту президента МОК вместе с многомиллиардными доходами кучу требующих срочного решения проблем
Фото: Louisa Gouliamaki / Reuters
20 марта на курорте Коста-Наварино в Греции состоится ключевое событие очередной сессии Международного олимпийского комитета. Ее участникам, то есть 109 членам МОК, предстоит выбрать нового главу организации вместо руководившего ею с 2013 года немца Томаса Баха, срок полномочий которого истечет в июне.
И это, может быть, самые интересные и непростые выборы в 131-летней истории ключевой в спортивной отрасли структуры.
Высочайший градус интриги им обеспечивают два фактора. Первый, вполне очевидный,— это беспрецедентный по количеству набор охотников за должностью. Их сразу семь: президенты крупных международных федераций — легкой атлетики, гимнастики, велоспорта и лыжных видов — британец Себастьян Коу, японец Моринари Ватанабэ, француз Давид Лаппартьян и швед Юхан Элиаш, вице-президент МОК испанец Хуан-Антонио Самаранч-младший, член исполкома МОК иорданец Фейсал бен Хусейн, а также олимпийская чемпионка по плаванию Кирсти Ковентри, министр спорта Зимбабве. Но важнее не количественная, а «качественная» составляющая этого набора.
Еще никогда он не был настолько пестрым. Пестрота выражается во всем, начиная с возраста кандидатов. Среди них есть ветераны: 68-летний Себастьян Коу, который старше всех, представляющие, как и он, поколение тех, кто хорошо помнит еще эпоху холодной войны, Моринари Ватанабэ, Хуан-Антонио Самаранч-младший, Юхан Элиаш и Фейсал бен Хусейн, в свои чуть за 50 очень молодой по меркам элиты олимпийского движения, всегда предпочитавшего зрелость свежести, Давид Лаппартьян и буквально юная, прямо со школьной скамьи по этим же меркам, 41-летняя Кирсти Ковентри. Раньше считалось, что ее возраст подходит лишь для старта в спортивной политике.
У кандидатов очень разный бэкграунд.
Себастьян Коу успел прославиться и как атлет, и как британский политик, и как организатор богатой лондонской Олимпиады 2012 года, и как руководитель федерации по «королевскому» олимпийскому виду спорта, постоянно удивляющий фрондерскими, иногда даже наглыми инициативами. А про Давида Лаппартьяна и Кирсти Ковентри знают только, что один безумно предан велогонкам, а вторая работала в Комиссии спортсменов МОК и как-то удерживается в зимбабвийском правительстве, несмотря на череду скандалов.
Еще у них очень разные взгляды на то, как должно развиваться олимпийское движение, выраженные в предвыборных манифестах и предварявшей греческую сессию серии обязательных интервью. Например, Кирсти Ковентри, Хуана-Антонио Самаранча-младшего и Юхана Элиаша, все время подчеркивавших верность проверенным десятилетиями базовым принципам и дороге, проложенной уходящим президентом, тянет отнести к лагерю безусловных «консерваторов», Себастьяна Коу с Моринари Ватанабэ — к безусловным «революционерам», взбудоражившим коллег идеями о переброске части видов из летней олимпийской программы в зимнюю и «децентрализации» Олимпиад путем «распыления» их по разным континентам, а Давида Лаппартьяна и Фейсала бен Хусейна — к кандидатам «умеренным»: вроде не против перемен, но точечных — побольше внимания уделять отстающей спортивной «периферии», технологиям, охране окружающей среды, а так все замечательно и изобретать ничего не нужно.
А главное, среди кандидатов не найдешь ни откровенных статистов, не более чем обозначающих электоральную борьбу, ни откровенных фаворитов.
В случае с МОК в принципе тяжело выстроить такого рода рейтинги из-за традиционной закрытости структуры в целом и людей, которые ее формируют. Тот же Себастьян Коу рассказывал, что в жизни не встретил ни одного члена МОК, честно признавшегося ему, что на выборах Олимпиады 2012 года голосовал не за Лондон — а его заявка одолела парижскую с минимальным перевесом. Но тут случай совсем уж особенный.
Особенность эту подчеркивают букмекерские котировки. В них, как правило, разница в коэффициентах на успех кандидатов мизерная. В большинстве лидирует как раз Себастьян Коу, но отрыв чаще всего скромный, остальные отстают ненамного. И Юхан Элиаш, хотя, когда он в прошлом году объявил о том, что будет баллотироваться, в нем видели эксцентричного миллиардера, захотевшего побаловаться спортивной политикой, не рассчитывая на результат, отнюдь не в хвосте списка. Похоже, на результат и он рассчитывает.
Опрос, проведенный Insidethegames, правда, выделил господина Коу, в котором триумфатора выборов разглядели 47% респондентов.
Но сам ресурс, специализирующийся на новостях про олимпийское движение, кажется, не воспринял всерьез его итоги. Ну да, яркость биографии вызывает соблазн у человека, далекого от тонкостей, касающихся МОК, поставить на британца. Но когда она помогала очутиться на посту президента МОК, десятилетиями не слишком-то ценившего яркость и дерзость?
Так что Insidethegames, как и львиная доля проявляющих внимание к выборам изданий, в своих собственных прогнозах старается ограничиваться перечислением козырей претендентов. Себастьян Коу — виднейший оппозиционер. Хуан-Антонио Самаранч-младший — сын бывшего президента МОК Хуана-Антонио Самаранча-старшего, почитаемого в организации, выведенной им в 1980-е и 1990-е из глубочайшего кризиса, чуть ли не как святой, и правая рука Томаса Баха. Про Кирсти Ковентри всем известно, что она, может, и не правая рука, но любимица господина Баха, который не прочь уйти, внеся вклад в глобальную «повестку»: женщины до престижнейшего поста еще не добирались, как и молодежь. А их конкурентам не стоит унывать хотя бы потому, что в них можно легко обнаружить признаки фигур компромиссных, таких, чтобы обойтись без раскола, без трений. А компромиссы члены МОК исторически уважают. В общем, туман.
А перцу выборам добавляет второй фактор. Выбирают того, кому на самом деле придется взвалить на свои плечи безумно тяжелый груз. Тяжелее, может быть, чем был у кого-либо из предшественников, из-за неоднозначности вверенного наследия.
В минувшие полвека всякий, кому доставались президентские полномочия, сталкивался с накопившимися обстоятельствами, буквально вынуждавшими проводить реформы. Хуану-Антонио Самаранчу достался МОК, раздираемый политическими бойкотами и финансовыми бедами. Жаку Рогге — недостаточно структурированная система борьбы с допингом и запрос на расширение географии Олимпийских игр. А Томасу Баху — уже запрос на упрощение и удешевление порядка определения их хозяев и зашкалившей за все разумные пределы стоимости проведения соревнований.
Господин Бах, открывая греческую сессию, сообщил, что уходит с «чистой совестью». Но имел в виду он, видимо, прежде всего финансовое положение МОК. Его доходы в этом веке стремительно росли, а в предыдущем, с 2021 по 2024 год, четырехлетнем цикле достигли $7,7 млрд. В этом смысле МОК и вправду похож на гигантскую и успешную корпорацию, которая к тому же создала запас на будущее. В отчете, предварявшем сессию, говорится о том, что на только что стартовавший текущий, с 2025 по 2028 год, цикл уже гарантированы поступления от телевидения и спонсоров на $7,3 млрд, а на цикл следующий, с 2029 по 2032 год, такой, казалось бы, еще далекий,— на $6,2 млрд. Более того, есть уже подписанный трехмиллардный договор с NBC аж на цикл 2033–2036.
Но все это не означает, будто бы новому президенту суждено наслаждаться ролью правителя благополучной империи с грандиозными ресурсами. Никаким благополучием и не пахнет.
В последние годы при Томасе Бахе МОК копил вызовы такими темпами, что сейчас их перечень по длине не уступает перечню кандидатов в его сменщики. И почти все они чрезвычайно актуальные и чрезвычайно болезненные.
Уже очевидна «стагнация» олимпийской аудитории, как и то, что для того, чтобы ее омолодить, мало разового включения в олимпийскую программу брейк-данса. А как, скажем, относиться к киберспорту с его потенциалом, никто толком не придумал. Уже очевидно, что подход МОК к определению принадлежности к той или иной гендерной категории, когда ее фиксируют по записи в паспорте,— это куда более мощный источник скандалов, нежели подход «научный», пропагандируемый Себастьяном Коу, с тестами и детальным изучением жизненного пути.
Уже очевидно, что прежний авторитет потеряло Всемирное антидопинговое агентство (WADA), все время с кем-то, то с Россией, то с США, воюющее и все время влипающее в спорные истории. Уже очевидно, что олимпийское сообщество разделилось примерно поровну в дискуссиях по «российскому вопросу» — о реинтеграции попавшей в 2022 году под санкции страны в мировой спорт. А Томас Бах не предложил никакой «дорожной карты», пусть приблизительно описывающей процесс возвращения, притом что до зимней Олимпиады в Милане и Кортина д’Ампеццо меньше года.
Наконец, не все так уж ясно даже с финансами, поскольку никак не забыть прошлогодний «парад уходов» многолетних, смотревшихся партнерами навеки ведущих спонсоров МОК — таких как Toyota и Panasonic. Что-то их жутко не устраивало в существующей стратегии, не меньше, чем некоторых кандидатов.