Мировая за кулисами

В прокате — фильм Гийома Никлу «Божественная. Сара Бернар» (Sarah Bernhardt, la divine) о непростой судьбе величайшей, по мнению современников, актрисы конца XIX — начала XX века Сары Бернар (1844–1923). Михаилу Трофименкову понравились, в отличие от бесчисленных любовников героини, экзотические зверюшки, скрашивавшие ее экзистенциальное одиночество.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Театр до изобретения кино — сущее проклятие для историков и режиссеров, решившихся на байопик Фредерика Леметра, героя «Детей райка» Марселя Карне, или Веры Комиссаржевской.

Наверное, можно и нужно довериться очевидцам, видевшим Сару Бернар в ролях королевы из «Рюи Блаза» Виктора Гюго, «Дамы с камелиями» Александра Дюма-сына, Федры, Андромахи, Тоски и так далее. За шестьдесят лет сценической карьеры она переиграла буквально все великие роли классического репертуара, включая Гамлета. Не говоря уже об исполнении в возрасте за пятьдесят роли Орленка, сына Наполеона, в пьесе Эдмона Ростана или Джульетты в возрасте шестидесяти четырех лет.

Было ли это актерским подвигом или звездной причудой? Ответа нет: нам-то Гийом Никлу не дает ни малейшего шанса оценить гений актрисы, хотя, возможно, сыгравшая ее Сандрин Киберлен могла достойно выйти в образе Бернар на экранную сцену — но так и не выходит. Где, черт возьми, легендарное сияние ее золотых кудрей, не менее легендарные интонации? Где, наконец, та страсть гибнущих героинь, от которой слабонервные зрительницы рядами валились в обморок с кресел «Комеди Франсез» и двух парижских театров, приобретенных недурной бизнесвумен Сарой?

Есть и другая, не менее интересная для инсценировки версия судьбы Сары. Дочь куртизанки была первым творцом собственной вселенской пиар-компании. Едва ли не первой стала раздавать автографы: этот эпизод в фильме как раз присутствует. Но еще и распивала шампанское, паря над Парижем в корзине воздушного шара. И почти три года «чесала» по миру от Австралии до Техаса: ковбои чуть ли не палили друг в друга, оспаривая последние билеты на выступление Бернар. Но и этой, достойной звания первой французской поп-звезды ипостаси актрисы на экране не найти.

А что же есть?

Есть не фильм, а кулинарное блюдо, изготовленное из ретрокрасивостей и псевдофеминистских актуальностей.

Льнущие к Бернар борзые, ручная рысь и прочие питоны. Подвыпившая Сара просит врача-любовника пришить ей хвост пантеры, на что тот резонно возражает: «Я гинеколог, а не таксидермист». Есть изысканные будуары, гостиные в стиле модерн с витражами, вазами и гобеленами. Булочки со сливками и шикарно двусмысленные приживалки в мужских костюмах.

И еще много-много мужчин — тоже своего рода детали интерьера, делящиеся на две категории.

Одни из них с усами. К этой категории относятся любовники героини — великий драматург Эдмон Ростан (Сильвен Крёзево) и не менее великий актер Люсьен Гитри (Лоран Лафитт). Сара вообще отличалась, мягко говоря, любвеобильностью, что, по мнению Никлу, свидетельствует о протофеминистской прогрессивности ее мышления. Через ее объятия прошли и сам Виктор Гюго, и принц Уэльский (будущий Эдуард VII), и великий трагик Муне-Сюлли, и один из отцов Французской республики Леон Гамбетта.

Свой «донжуанский» список Сара зачитывает гостям с тем же энтузиазмом, с каким хлещет боа по щекам актриску, в которую осмелился влюбиться Люсьен. Не уверен, что это имеет отношение к феминизму: богема во все времена, а тем более в «прекрасную эпоху», так и жила.

Есть еще мужчины безусые, гораздо более симпатичные. Тюфяк Морис, сын Сары, назначенный ею директором своего театра, несмотря на полную бессмысленность и игроманию, дорого обходившуюся маме. И еще Саша Гитри (Артур Мазе), о гении которого мы, слава богу, можем судить не с чужих слов, а по его будущим блестящим фильмам. Впрочем, в фильме Саша сначала еще ребеночек, которого папа везет на бенефис любовницы. А потом — вполне себе вменяемый юноша, умыкнувший у папы любовницу Шарлотту и успевший запечатлеть на кинопленке лучших друзей семьи от Ренуара и Дега до Анатоля Франса и самой Сары.

Никлу добавляет действию щепотку политической актуальности. В конце XIX века французское интеллектуальное сообщество раскололось на противников капитана Дрейфуса, обвиненного в шпионаже, и его защитников, считавших офицера жертвой юдофобии. Еврейка Сара, конечно же, на стороне Дрейфуса, и даже уговаривает Эмиля Золя (Артюр Игуаль) вступиться за жертву с великим манифестом «Я обвиняю». Между тем Морис проклинает предателя Дрейфуса. Идеологический спор завершит швыряние в оппонентов стаканами с водой и примирение на почве злословия по поводу сценических конкуренток Сары. В истории, кстати, так и все обстояло: поругались и забыли.

Антисемиты, впрочем, не дремлют. На вокзале, откуда поезд уносит Сару в мировое турне, на нее набрасывается выродок с тростью. Очередная травма колена, которое Сара уже не раз ранила с детства. Итог — ампутация ноги в 1915 году. Ужас, печаль, мужество.

Проблема лишь в одном. Большинство жителей Земли, знающих имя Сары Бернар, и тем паче зрителей фильма запомнят о ней лишь хирургические подробности — чего она, безусловно, не заслужила.

Михаил Трофименков