Двое в сводке

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В ходе прохождения процесса утверждения своих кандидатур в Сенате ставленники Дональда Трампа, будь то Элбридж Колби (Пентагон) или Томас Динанно (Госдепартамент), выделяют Китай как главную угрозу США. Противоборство Вашингтона и Пекина становится одним из ключевых факторов международных отношений. Ведется оно и в области стратегических вооружений.

Заметно качественное и количественное наращивание «межконтинентального» ядерного арсенала КНР.

В Китае небезосновательно утверждают, что главная цель — сохранять устойчивость ядерного сдерживания в условиях неограниченного развития ПРО США, а также отсутствия прогресса в сокращении самых больших стратегических ядерных арсеналов в мире. Вероятно, именно необходимостью поддержания устойчивости ядерных сил КНР в любых условиях обстановки обусловлено и развитие китайской системы предупреждения о ракетном нападении.

Яркой иллюстрацией многосферного соперничества и разгорающейся гонки вооружений является ситуация в области ракет средней и меньшей дальности наземного базирования. Китайский арсенал (действительно, наиболее совершенный в мире) появился не на ровном месте, а как реакция на американское превосходство в воздухе и на море. Аналогичный сюжет проявился и в части, например, противокосмических потенциалов — вряд ли в КНР готовы согласиться с претензиями США на безусловное «превосходство в космосе».

В отсутствие «рамки» работающего контроля над вооружениями и готовности к строительству инклюзивной системы неделимой безопасности реакция США оказалась симметричной. И вместо работы над устранением коренных причин противоречий в стратегической сфере наблюдается стремление Вашингтона наращивать аналогичные потенциалы. Здесь можно упомянуть и целый ряд систем средней дальности (Typhon, Dark Eagle), причем с явным акцентом на Индо-Пацифику в географии их развертывания в рамках так называемых многосферных боевых групп армии США, а также наземных пусковых установок крылатых ракет в арсенале военно-морских сил и морской пехоты. Той же логикой продиктован и нескрываемый интерес военно-космических сил США к ударным противокосмическим средствам.

Понятно, что в США озадачены не только противоборством с Китаем, но и сдерживанием России.

При прошлой администрации в Вашингтоне любили упоминать «двойное сдерживание», а российско-китайское «двойное противодействие» за прошедшие годы только укрепилось. Причем это взаимодействие Китая с Россией касается и стратегических потенциалов.

Влияние на стратегический паритет оказывают и другие страны. Так, наращивание разнообразия и мощи северокорейского ядерного арсенала становится оправданием дальнейшего совершенствования ПРО США, а также интеграции потенциалов США и их региональных союзников и партнеров.

Вышеупомянутая разработка (или закупка) и развертывание неядерных (на данном этапе) ракет наземного базирования странами Азиатско-Тихоокеанского региона, во многом «простимулированные» интересом США к соответствующим вооружениям, ведут к росту угроз в отношении КНР, да и России.

Особый случай — Австралия, которая участвует в американских стратегических проектах (в том числе в области гиперзвукового оружия) и наращивает собственный потенциал. При этом не скрывается главная целевая задача — сдерживание КНР. Пекин в долгу не остается — новая ракета промежуточной дальности «Дунфэн-27» с гиперзвуковым планирующим крылатым блоком, вероятно, предназначена специально для территории Австралии.

Дальнейшее развитие ситуации зависит от комбинации политических и технических факторов.

На техническом уровне важной «переменной» будут успехи (или провалы) в строительстве американского противоракетного «Золотого купола», архитектура которого должна стать более понятной в ближайшее время. Другим фактором станут решения (или отсутствие таковых) по количественному наращиванию американского ядерного арсенала, в том числе его нестратегической части. В условиях параллельной задачи сократить американский военный бюджет есть определенные сомнения в успешности этих инициатив.

Логично предположить, что при таких вводных с американской стороны будет реанимирована идея о трехстороннем соглашении о сокращении стратегических наступательных вооружений, тем более Дональд Трамп уже сделал несколько заявлений про некую абстрактную «денуклеаризацию» на троих. Правда, те же самые вводные заставляют усомниться в немедленной позитивной реакции Пекина на такие предложения.

Оптимальным вариантом стала бы система двусторонних и многосторонних соглашений, как политически, так и юридически обязывающих, односторонних инициатив, а также выработка общих рабочих подходов на уровне «ядерной пятерки» в целях снижения накала противостояния между отдельными ядерными державами и недопущения прямых вооруженных конфликтов, которые могут привести к ядерной войне. Российская концепция «уравнения безопасности» для охвата всех (ядерных и неядерных, оборонительных и наступательных) вооружений, способных выполнять стратегические задачи, представляется в целом адекватным фундаментом для такой работы.

Самим же Китаем в очередной раз предложен проект соглашения о неприменении ядерного оружия первым в качестве общего подхода для ядерных держав, радикально снижающий ядерную опасность. Заметного прогресса здесь Пекин не добился, однако между Россией и КНР такой принцип зафиксирован, например, в Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве.

Дмитрий Стефанович, научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор»