Усадебный марш

50 лет назад, в 1957 году, в связи с ликвидацией большинства министерств их руководящие работники лишились служебных дач. Историю возникшей среди них дачно-строительной лихорадки и ее последствий восстановил обозреватель "Власти" Евгений Жирнов.

"Берия форсировал строительство"

На протяжении почти всего времени существования СССР в начале каждого лета монолитное единство советского общества нарушалось, когда материально благополучная часть пролетариата, интеллигентская прослойка и руководившие всеми слуги народа — чиновники — начинали собираться на дачи. Тут и выяснялось, кто есть кто в стране всеобщего равенства. Одни отправлялись на садовые участки с фанерными или щитовыми домиками, едва вмещавшими одну-две кровати. А других, стоявших в очереди в коммунизм в первых рядах, ожидало вполне благоустроенное государственное загородное жилье, построенное и обставленное за казенный счет. Те же, кто не имел ни того ни другого, снимали комнаты в деревенских домах.

Но высшей кастой среди дачников были владельцы собственных загородных особняков, поскольку долгое время такие дачи вручали наравне с правительственными наградами наиболее отличившимся гражданам СССР. К примеру, в 1949 году создателей советской ядерной бомбы наградили орденами, учеными степенями, званиями и премиями, а также дачами. А в октябре 1957 года после запуска первого искусственного спутника Земли Хрущев сказал на Президиуме ЦК: "Участникам присвоить Ленинские премии, ученые степени, построить дачи хорошие с обстановкой".

Приобрести или построить собственные хорошие дачи могли лишь люди, зарплата которых многократно превышала среднюю по стране: видные актеры, светила науки и медицины, высший генералитет, министры и их заместители. Но в сталинские времена те, кому полагался служебный загородный дом, обзаводиться собственной дачей не могли — это считалось грубейшим нарушением норм партийной этики и могло повлечь самые серьезные меры воздействия, вплоть до исключения из партии и изгнания с руководящих высот.

Послабления начались вскоре после кончины отца всех народов. Причем пример всей элите подало высшее руководство страны. Хрущев вспоминал, что Берия говорил ему: "Все мы ходим под Богом, как говорили в старое время, стареем, все может случиться с каждым из нас, а у нас остаются семьи. Надо подумать и о старости, и о своих семьях. Я предложил бы построить персональные дачи, которые должны быть переданы государством в собственность тем, кому они построены". Берия предлагал возвести такие дачи в Сухуми. Идею, как утверждал Хрущев, поддержал Молотов, но просил построить ему дачу не на Кавказе, а под Москвой. "Берия форсировал строительство,— рассказывал Хрущев,— но до его ареста так ничего и не было сделано по существу. Когда же его арестовали, мы тотчас все отменили".

Тем не менее это решение многие представители советской элиты, прежде всего генералитет, восприняли как руководство к действию.

"Десятки новых усадеб маршалов и генералов"

О том, как шло возведение генеральских и маршальских дач в подмосковном Архангельском, в ЦК КПСС в 1957 году писали солдаты-строители, занятые на этих объектах:

"Просим извинить нас тов. Хрущев, что отрываем Вас от больших государственных дел. Но считаем, что, если мы будем молчать, это нанесет вред нашему движению вперед, строительству социализма в нашей стране. Дело в следующем:

Мы, солдаты--строители Архангельской строительной площадки при военном санатории "Архангельское" Красногорского района Московской области, строим сейчас дачи маршалам Василевскому, Гречко, генерал-полковникам Желтову, Смирнову, Неделину и др. Всего предполагается строить в районе санатория "Архангельское" около двух десятков дач. Кроме того, уже построены ранее дачи маршала Конева, Мерецкова, Тимошенко и др., около десяти дач. Дачи все большие, двухэтажные, каменные. Участки отведены большие, по 2-3 гектара земли. Они огорожены высокими заборами, за ними собаки-овчарки. Окружающее население — колхозники и рабочие говорят: вот раньше здесь была одна усадьба князя Юсупова, а сейчас сколько стало "юсупят", советских помещиков. Мы считаем, что так концентрировать дачи не следует. Ведь сюда приезжают экскурсии, видят все, видят бывшую юсуповскую усадьбу, ныне музей, и видят десятки новых построенных и строящихся усадеб маршалов и генералов с домами для прислуг, гаражами, птичниками и др. хозяйственными постройками и большими садами. Кроме того, здесь же много дач министров, построенных ранее.

Второе. На днях мы наблюдали такую картину: жена маршала Гречко приказала заменить стекла в дверях строящейся им дачи. Мы сняли двери с петель по распоряжению прораба и приготовились к замене стекол. Вставленные стекла были разноцветные, супруга маршала Гречко подошла к дверям и стала ногой выбивать эти разноцветные прекрасные стекла и все выбила. Кроме того, она дала нам сто рублей и приказала вскопать на усадьбе огромную площадь земли, и мы подчинились. На что это похоже, это, мы считаем, люди не советские... Мы гуляем с девчонками и от прислуг министров слышим многое, об их жадности, скопидомстве и издевательстве. Например, жена министра культуры т. Михайлова за два года сменила десятки прислуг, все ей никак не угодят, не нравятся, она заставляет их даже туфли себе надевать и часто вспоминает, что вот когда мы были за границей, в Польше, там не такое обслуживание, вам надо пример с них брать. Мы могли бы много еще рассказать, но и этого считаем достаточно, чтобы Вы сделали нужные выводы".

Но куда больше граждан СССР возмущало то, что личные дачи для маршалов и генералов строятся за государственный, а не за их собственный счет.

"Умер маршал Воробьев,— писал в ЦК летом 1957 года весьма осведомленный товарищ по фамилии Петров,— из-за его дачи идет спор между его женами, но это дело суда, он разберется и примет решение. Но ведь эта дача строилась за счет государства, и она обошлась, как говорят строители, более 400 тыс. руб., а покойный Воробьев едва заплатил за нее 30% ее фактической стоимости. А дачи т.т. Белокоскова, Конева, Хрулева, Москаленко, во что они обошлись государству, и каждый заплатил за нее едва 20-30% от фактических затрат. Дело в том, что строительством дач занимались их подчиненные, а они в порядке получения повышения по службе старались угодить начальству".

Однако ссориться со всем генералитетом сразу Хрущев не стал. А вслед за маршалами дачная лихорадка охватила и гражданских руководящих товарищей. Тем более что условия для ее массового распространения создал сам первый секретарь ЦК КПСС. В ходе начатой им кампании по реорганизации управления промышленностью ликвидировались многие министерства. А принадлежавшие им дачи передавались не новым органам управления — территориальным советам народного хозяйства, а местной власти — горисполкомам и облисполкомам. В результате чего видные аппаратчики должны были конкурировать за право пользования дачами с ветеранами партии и городскими чиновниками. Но пример маршалов был перед глазами, и многие советские и партийные руководители рьяно взялись за строительство собственных загородных домов.

"Расхищают государственные деньги"

Технологию процесса описал в своем покаянном письме бывший замминистра промышленности продовольственных товаров Иван Сиволап. В 1950-е годы его имя знали в каждом советском доме, поскольку под его руководством была написана библия советских хозяек — "Книга о вкусной и здоровой пище", и потому для него были открыты все двери руководящих кабинетов.

"Я обратился с просьбой и получил разрешение Зам. Председателя Совета Министров СССР т. Мацкевича о выделении мне земельного участка для строительства дачи размером 0,25 га вместо 0,12, как это установлено решением Правительства,— писал Сиволап.— Считаю, что я не должен был обращаться к т. Мацкевичу с подобной просьбой.

Желая построить дачу и имея сбережения, я обратился к Зам. Министра строительства СССР т. Хрулеву, который дал указание строительной организации этого Министерства (п/я 2510 Главспецстроя) заключить со мной договор.

Заключая договор с указанной хозрасчетной строительной организацией, у меня не могло возникнуть сомнения в законности этого. При этом я целиком полагался на т. Хрулева и руководителей строительной организации, которые хорошо знают законы в этом вопросе. Однако теперь мне стало ясно, что я допустил ошибку, обращаясь с подобной просьбой к т. Хрулеву, который не должен был этой организации поручать строительство дачи.

Мною построена 4-комнатная дача жилой площадью 62 кв. метра по типовому проекту и оплачена по представленным мне строительной организацией счетам в общей сумме 143 тыс. рублей...

Признаю неправильным покупку кирпича и леса по нарядам Мосгорплана и Химкинского райисполкома по государственной оптовой цене. Это произошло потому, что на заводе, где я покупал кирпич, и в лесничестве, где я купил лес, других цен нет...

Остальные строительные материалы (цемент, олифа, белила и др.) куплены членами моей семьи в розничных магазинах. Покупка в некоторых случаях этих материалов выше норм отпуска в одни руки имела место в межстроительный сезон (декабрь--январь), когда они имелись в магазинах в большом количестве.

Признаю себя виновным в том, что не запретил членам моей семьи покупку в розничных магазинах строительных материалов с нарушением порядка торговли ими".

Ко всему прочему Сиволап попытался купить мебель со своей бывшей служебной дачи по остаточной стоимости. Но козлом отпущения его сделали совсем по другой причине. Помогавший ему в строительстве дачи генерал армии Андрей Хрулев, руководивший во время войны тылом Красной армии, был старым недругом Хрущева. И тот воспользовался случаем, чтобы отомстить. К тому же руководящим работникам следовало дать сигнал о том, что в Президиуме ЦК не одобряют частного дачного строительства. Надо было успокоить и трудящихся, которые писали о возведении чиновничьих дач:

"Существуют советские законы, но почему-то эти законы не применяются к лицам, занимающим большие должности.

Народ подписывается на заем, отказывая себе, от чистого сердца хочет помочь государству, а вот некоторые начальники не понимают этого, расхищают государственные деньги для своих личных целей. И это все проходит на глазах у всех и безнаказанно.

Эти поступки не только не достойны советских граждан, но они противоречат Уставу КПСС. А эти начальники, безусловно, члены КПСС. Таких фактов очень много, а борьба с ними ведется слабо".

В итоге Сиволапа исключили из КПСС и отправили заведовать отделом в НИИ спиртовой промышленности. А генерала Хрулева отправили в почетную отставку — инспектором в группу генеральных инспекторов Министерства обороны. Однако чиновничьи массы этот слабый сигнал не услышали или не захотели понимать.

"Вопрос становится общественно-политическим"

Причина аппаратного сопротивления крылась в том, что дачная лихорадка охватила подавляющее большинство руководителей страны на уровне министров, их заместителей, начальников управлений и заведующих отделами ЦК. Их личное загородное строительство по особым ценам или вовсе за государственный счет было в полном разгаре, и превращать его в незавершенку не собирался никто. Причем активнее всех оказывались те, кого должность обязывала следить за рациональным расходованием государственных средств. Бдительные граждане докладывали в ЦК о министре Николае Байбакове:

"Говорят, что министр нефтяной промышленности СССР купил себе дачу на ст. ж. д. Пионерская, в этом ничего нет предосудительного, но вот на переоборудовании в этом году этой дачи работали около 2-х месяцев рабочие, техники, агенты, служащие в министерстве, ежедневно шли автомашины, подвозя всевозможные материалы со складов министерства. Наблюдающие оценивают стоимость материалов и рабсилы по ремонту и переоборудованию этой дачи около 40-50 тыс. руб. и говорят, что министр внесет в кассу министерства 3-5 тыс. руб. и будет считать, что все сделано правильно... Удивляемся, откуда это барское пренебрежительное отношение к государственному имуществу. А этого министра, как говорит народ, будто бы назначили сейчас председателем Госплана РСФСР!?".

А председатель Центральной ревизионной комиссии КПСС Петр Москатов, как сообщал в октябре 1958 года руководству партии управляющий делами ЦК КПСС Дмитрий Крупин, построил себе дачу руками учащихся ремесленных училищ, поскольку прежде возглавлял систему профтехобразования.

"Средствами министерств и ведомств,— писал Крупин,— широко развернулось строительство "собственных" дач для "руководящих деятелей".

Здесь количество "собственных дач" за счет "собственных" средств стоимостью 300-500-800 тысяч достигло многих сотен, если не тысяч.

Не прошло это и мимо аппарата ЦК, где семь руководителей отделов (30%) обзавелись "собственными дачами" высокой стоимости.

Очевидно, что этот вопрос становится общественно-политическим, и с "частниками" в партийном, советском, профсоюзном аппарате и др. надо решительно рассчитаться".

Однако секретари ЦК ограничились ознакомлением со справкой Крупина, после чего ее благополучно списали в архив. Едва ли не единственным членом высшего руководства, недовольным положением дел, оказался известный своим аскетизмом в быту первый заместитель председателя правительства СССР Алексей Косыгин. Он поручил разработать мероприятия против высокопоставленных дачников. Но аппаратчики вскоре перешли в наступление. В 1959 году ряд обкомов принял постановления об изъятии дач у тех, кто имел квартиры (см. "Власть" N27 за 2004 год). Абсурдность решений была очевидной, но поток жалоб трудящихся в ЦК и Совмин привел к тому, что вопрос об изъятии дач у аппаратчиков был отложен на неопределенный срок. Пользуясь моментом, старые друзья помогли восстановиться в партии Ивану Сиволапу.

Косыгин, правда, не сдавался. К лету 1962 года его сотрудники подготовили проект указа, разрешавшего изымать дачи, построенные незаконным путем. Но в процессе согласования документа "строительство незаконным путем" сменилось "строительством на нетрудовые доходы". Так что смысл закона стал совсем иным. Но даже в этом варианте против него возражали некоторые члены Президиума ЦК. Михаил Суслов, например, говорил, что все-таки опасно выпускать такое решение. Однако после прений высший партийный орган поручил президиумам Верховных советов союзных республик выпустить указ "О безвозмездном изъятии домов, дач и других строений, возведенных или приобретенных гражданами на нетрудовые доходы" по типовому образцу.

Указы предусматривали создание комиссий для проверки сигналов трудящихся и обязывали местные органы власти направлять подтвержденные случаи в суд для изъятия недвижимости, построенной на неправедные деньги. Как водится, вслед за этим прошла кампания образцово-показательных изъятий, и "Правда" писала:

"Иван Иванович Саблин работал продавцом в одном из столичных магазинов.

Единственный кормилец семьи из четырех человек, Саблин сумел "выкроить" из зарплаты средства на покупку автомашины "Победа". Потом он присмотрел в Подмосковье дачу: за три комнаты с тремя верандами выложил 170 тысяч рублей (в старых деньгах). С тех пор прошло пять лет. Все эти годы Саблин жил в благоустроенной столичной квартире, а дачу сдавал в аренду за солидную плату.

Руководствуясь указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 26 июля 1962 года "О безвозмездном изъятии домов, дач и других строений, возведенных или приобретенных гражданами на нетрудовые доходы", исполком Звенигородского горсовета создал комиссию из депутатов Совета и представителей общественности для проверки обстоятельств приобретения дачи Саблиным.

Заключение комиссии не оставляло сомнений в том, что дача приобретена на нетрудовые доходы. Рассмотрев материалы комиссии, Звенигородский городской суд постановил изъять у Саблина дачу, приобретенную им на нетрудовые доходы, и передать ее в коммунальный фонд исполкома горсовета. Решение суда приведено в исполнение".

Естественно, чиновники оставались в стороне от новой правоприменительной практики, особенно в брежневские времена. Правда, время от времени приходилось прибегать к разнообразным уловкам. Когда запрещали строить собственные дачи, они оформляли новостройки на своих детей. А когда появлялась возможность пользоваться государственной дачей по более чем умеренным ценам, фиктивно продавали или дарили собственную родственникам. Конечно, кого-то кое-где наказывали. Но это случалось лишь в вопиющих случаях, если, к примеру, партийный контролер строил дачу в поселке контролируемой организации. Да и то в качестве предупреждения для остальных. Ведь Леонид Ильич, в отличие от Никиты Сергеевича прекрасно понимал, что держать в страхе армию чиновников без регулярных репрессий нельзя. И потому на проявления их частнособственнических инстинктов до поры до времени можно закрывать глаза.

ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ