«Ядро нашей клиентской базы — это крупномасштабный бизнес»

В условиях динамически меняющейся юридической среды и зачастую непредсказуемых вызовов, требующих мгновенной реакции, санкции становятся неотъемлемой частью каждой сделки, и качественная корпоративная практика должна выдерживать баланс между международной экспертизой и стандартами и локальными реалиями. Партнеры E L W I Тимур Байрамов, Андрей Зимин, Сергей Чапаев и Александр Шалаев поделились с “Ъ” своими стратегиями адаптации к влиянию геополитики на сделки M&A и тем, какие подходы помогают компании сохранять и повышать качество обслуживания клиентов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Расскажите, чем сильна ваша корпоративная практика?

— Тимур Байрамов: Наша главная особенность — в уникальном сочетании навыков команды. E L W I объединяет юристов с обширным международным бэкграундом, опытом работы в ведущих российских юридических фирмах и глубокой инхаус-экспертизой — на трех этих важнейших пластах и строится наша M&A-практика.

— Какую стратегию развития вы выбрали для корпоративной практики в целом?

— Т. Б.: После 2022 года мы сохранили международную компоненту и усилились за счет коллег, пришедших к нам из российских и иностранных фирм и корпоративного сектора. Сейчас в корпоративной практике E L W I работают 18 человек: сюда входят 4 партнера, несколько советников, сильный состав старших и мидл-юристов, а также младшие специалисты, которые часто берут на себя весомую долю ответственности в проектах — и отлично с ней справляются. Примечательно, что многие наши младшие юристы приходят уже с опытом работы в других фирмах: они сравнивают уровень задач и условий, остаются и быстро растут. Мы переняли такой подход от американских юрфирм, где работали сами. Он предоставляет ощутимый профессиональный и личностный рост сотрудникам на всех уровнях.

При всем том объем работы не просто не уменьшился — наоборот, только увеличился. Это стало неожиданным открытием: казалось бы, больше людей — меньше нагрузка, но на деле все иначе. Команда растет, но вместе с ней растет и количество проектов, и зачастую также их сложность и масштаб. Такая динамика радует: пока развитие происходит органически и без сбоев, и хочется верить, что его темпы сохранятся.

Если говорить о стратегии, то с самого начала наша цель была собрать сильную команду — не самую большую, но профессионально сбалансированную, слаженную и по-настоящему вовлеченную. Мы не стремимся к количеству ради количества и исповедуем скорее бутиковый подход: ориентируемся не на масштаб, а на качественную, тонкую настройку. Сейчас команда укомплектована, но, если объем наших задач будет продолжать расти теми же темпами, мы, конечно, точечно усилимся. И если на рынке появляются сильные юристы, разделяющие наши ценности, мы всегда готовы к диалогу.

— А какие именно личностные и профессиональные ценности для вас важны?

— Т. Б.: То, насколько человек вовлечен в дело, насколько системно он рассуждает — это чувствуется уже на первых встречах. Все партнеры нашей корпоративной практики, что называется, в теме — они не наблюдатели, а участники процесса. Это задает общий тон: когда младшие коллеги видят, что партнеры действительно вникают в сделки, у них появляются мотивация и энергия. Даже если работа требует усилий по ночам или в выходные, команда не теряет боевого настроя — и это для нас принципиально.

— В марте этого года к E L W I присоединилась команда Александра Шалаева, усилив энергетическую экспертизу и корпоративную практику фирмы, являющуюся одной из ключевых. Почему присоединились к E L W I?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Александр Шалаев: Для команды, с которой мы пришли в фирму, присоединение к E L W I в первую очередь означает расширение возможностей нашей команды по оказанию качественных юридических услуг клиентам по самым различным, в том числе очень крупным, проектам. Мы не просто пришли со своими клиентами, продолжив сотрудничать с ними в рамках E L W I — мы стали частью общей экосистемы, подключились к клиентам фирмы и получили доступ к инфраструктуре и ресурсам, которыми раньше не обладали.

До присоединения к E L W I мы нередко отказывались от крупных проектов просто потому, что маленькая команда физически не могла их «унести» — особенно если речь шла о многофакторных, так называемых cross-practice задачах, где требовалось подключать и финансы, и санкционную экспертизу, и рынки капитала, или же проектах настолько масштабных, что их реализация была невозможна без ущерба для прочих текущих задач.

Теперь же у нас есть возможность вместе работать над самыми крупными сделками. Условно говоря, появился «мультипликатор эффективности»: когда в проект с одним участником включаются два дополнительных юриста, они в целях проекта способны решать не в три раза, а в пять-шесть раз больше задач. Все по Марксу, «эксплуатация человека человеком». (Улыбается.) А если серьезно, мы действительно видим, что органично влились в команду, усилив ее. Нам нравится атмосфера, которая здесь есть: драйвовая, открытая, которая позволяет получить необходимую рабочую синергию.

После начала периода «великого исхода» ильфов, когда коллег начало штормить и кидать в разные стороны, я с рядом оставшихся в России коллег организовал небольшую юридическую фирму со своим мини-брендом для продолжения оказания юридических услуг в России клиентам Akin Gump. Тогда мы назывались «Aвангард Партнерс», иронично именуя себя «законными наследниками Akin Gump», выходцами откуда мы являемся. И до присоединения к E L W I мы долго присматривались и изучали рынок на предмет того, с кем лучше двигаться дальше; были отдельные предложения, но мы не торопились. И в итоге нашли то, что искали,— партнерскую среду, в которой существуют стабильный поток интересной работы, отсутствие конфликта интересов по проектам, синергия большой команды, а кроме того, возможность освободиться от части административной рутины: в маленькой команде ты «и жнец, и на дуде игрец», а в большой инфраструктуре появляется порядок, который реально помогает работать.

— В рамках вашей работы в фирме вы будете заниматься энергетикой?

— А.Ш.: Не совсем. Мы корпоративные юристы, работающие с клиентами из различных отраслей бизнеса, и энергетика, скорее, является очень значимой, но все же частью нашей общей корпоративной практики. Во времена работы в Akin Gump ряд рейтингов включал меня в категорию Energy Practice, и в моей практике всегда присутствовали проекты, связанные с энергетикой, в том числе, скорее, из сферы коммерции — например, договоры по перевалке нефти или поставке газа.

При этом я всегда много работал с российскими проектами и наблюдал, как наш крупный бизнес (даже в тот момент, когда международные элементы были еще актуальны) все больше ориентировался на российское право. Уже начиная с 2014–2015 годов (хотя первые большие прецеденты были известны и ранее) отечественные лидеры энергетики использовали российское право для регулирования деятельности совместных предприятий на территории России.

Сейчас в части энергетики и других индустрий, таких как ТМТ, наши сделки охватывают как российское, так и иностранное право (правда, с бОльшим числом российских сделок). Надеюсь, что наш опыт в сфере энергетики и ТМТ, особенно в создании совместных предприятий и сложных M&A-сделках по российскому праву, окажется полезен клиентам фирмы: вместе с коллегой Александром Урляповым мы не первый десяток лет сотрудничаем с вертикально интегрированными нефтяными компаниями и за это время накопили в этой сфере значительный опыт.

— Кто входит в число ваших основных клиентов?

— Т. Б.: В основном мы работаем с тремя ключевыми группами: первая — крупные промышленные компании, вторая — банки и другие финансовые организации, третья — family offices крупных предпринимателей. Кроме того, мы работаем с иностранными клиентами, которые, несмотря на текущую ситуацию, находятся в России: поскольку они продолжают нуждаться в юридическом сопровождении, мы остаемся рядом, помогая им решать возникающие вопросы. Но все же ядро нашей клиентской базы — это крупномасштабный бизнес, демонстрирующий нам высокий уровень доверия.

— Какие международные проекты вы сейчас сопровождаете? В каких юрисдикциях работаете и как помогает накопленный опыт?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Сергей Чапаев: Международных проектов в нашем портфеле сейчас достаточно много. Причем под «международными» мы понимаем не просто случаи, когда российский бизнес формально «запакован» в зарубежную структуру, а сделки с реальным географическим масштабом и юридическим многообразием. Все такие проекты мы делим на три основные категории.

Первая — это взаимодействие иностранцев с Россией: сейчас это в основном сделки по выходу зарубежных компаний с российского рынка. По сравнению с 2022–2024 годами их уже стало заметно меньше, но интерес еще сохраняется. Также есть направление поддержки существующих иностранных инвестиций: даже если проект заморожен, актив продолжает жить: возникают корпоративные события, требуется реструктуризация, решение локальных юридических задач, и здесь особенно важно понимание санкционного регулирования — как российского, так и зарубежного. Здесь нам очень помогает глубокая экспертиза коллег из нашей фирмы, которые специализируются именно на санкционных вопросах, что позволяет предлагать нашим клиентам всесторонне взвешенные решения. И, наконец, в последнее время начали намечаться признаки возобновления интереса зарубежных инвесторов к новым проектам, связанным с Россией, и мы, конечно, готовы помочь им в сопровождении таких сделок.

Вторая категория — это выход российского бизнеса на зарубежные рынки. География — от ОАЭ, Китая и Индии до отдельных стран Европы и обеих Америк. Такие сделки чаще всего структурируются по английскому праву, но всегда есть нюансы конкретной юрисдикции, и тут помогает пул проверенных иностранных консультантов, с которыми мы давно и эффективно сотрудничаем.

Третье направление — это полностью зарубежные проекты без участия российского бизнеса. Мы сопровождали такие сделки в Центральной Азии и даже в Центральной Америке. В таких проектах нам помогает не только знание английского права или права Нью-Йорка, но и опыт взаимодействия с крупными международными инвесторами разных форматов (будь то отраслевые игроки или private equity фонды), понимание рыночной практики, умение добиваться результата в международной среде, а также понимание того, что, помимо правовой экспертизы в чистом виде, мы можем предложить еще и, по сути, более комплексную услугу по эффективному управлению процессом сделки.

— Как на корпоративной практике сказались санкции и геополитика?

— Т. Б: Санкции сегодня — ключевой фактор практически любой сделки, это касается и внутреннего рынка, и международных проектов. Кроме того, радикально изменились сами условия сделок. К примеру, в M&A распространены ситуации, когда иностранный продавец, выходящий из России, настаивает на включении в договор условий, ограничивающих перепродажу актива. Даже если покупатель — российский «чистый» инвестор, не находящийся под санкциями, в договоре нередко закрепляется, что он не вправе перепродавать бизнес, тем более тем лицам, которые находятся под санкциями. Это отражение новой реальности, в которой санкционные риски встроены в саму логику сделки.

На международных проектах — особенно тех, что ведем мы, в том числе из ОАЭ,— санкционные ограничения проявляются иначе. Главный фокус здесь сконцентрирован на банковских расчетах: западные банки все чаще поддаются веянию overcompliance и проводят углубленную проверку происхождения средств, особенно если есть хотя бы косвенные признаки связи с Россией. Это замедляет процессы и требует гораздо более тщательной подготовки документов, пояснений и структурирования. Все это говорит о том, что санкции сегодня не просто дополнительная юридическая переменная, но фактор, который фундаментально меняет подход к сделкам, требует от юристов гибкости, широкой экспертизы и понимания не только права, но и политического контекста и его трендов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Андрей Зимин: Добавлю, что сегодня в нашей практике так или иначе с санкциями связан практически каждый проект. Это касается как участия в сделках тех компаний, которые попали в санкционные списки, так и маршрутов движения денег, ограничений на привлечение финансирования и исполнения обязательств в недружественных юрисдикциях. Многие вопросы, которые раньше клиенты могли решать силами инхаус-юристов, теперь требуют более детального анализа и, соответственно, участия внешних консультантов.

Корпоративные сделки сегодня часто выглядят юридическим ребусом: санкционное регулирование накладывается на налоговое законодательство, требования валютного контроля, а иногда — на попытки использовать цифровые финансовые активы или криптовалюту в тех юрисдикциях, где это возможно. Все это существенно усложняет структуру сделок и требует от юристов пересмотра привычных подходов.

Если раньше мы могли опираться на устоявшиеся концепции и проверенные практикой решения, то теперь приходится, по сути, на ходу формировать новые стандарты. Поэтому команда должна быть максимально сконцентрирована, иметь богатый опыт и широкий кругозор, чтобы в условиях постоянных внешних изменений помочь клиенту все-таки реализовать задуманное. Не могу раскрыть детали, но у E L W I есть успешный опыт закрытия крупных сделок с санкционными активами в самых недружественно настроенных юрисдикциях — скорее всего, это уникальная на рынке история. Как, впрочем, и все, что мы делаем для наших клиентов.