Группа "А-Студио" являет собой уникальный для российской поп-сцены пример коллектива, регулярно теряющего ключевых участников и не менее регулярно и успешно возвращающегося на топовые позиции. Когда в 1999 году "А-Студио" покинул вокалист Батырхан Шукенов, казалось, что на карьере группы можно ставить крест. Однако "А-Студио" вернулись с новой солисткой Полиной Гриффис. Фанковое звучание, за которое "А-Студио" успели полюбить слушатели, мутировало в поп для взрослых, но планка качества материала осталась на прежнем уровне. Когда в группу пришла новая певица Кэти Топурия, впору было заговорить о том, что девушка у микрофона в "А-Студио" значит не больше, чем в группе "Блестящие", однако с госпожой Топурией команда снова взлетела в чартах, а ее голос невозможно было спутать ни с кем из соседей по эфиру "Русского радио". В прошлом году в автокатастрофе погиб гитарист и один из ключевых авторов группы Баглан Садвакасов, но не прошло и года, как "А-Студио" выбросили на прилавки новый альбом "905" (Grand Records) c новым гитаристом Федором Досумовым и перекрашенной в блондинку Кэти Топурией на обложке.
Сравнения "А-Студио" с Level 42 и Shakatak остались в далеких 90-х, да и использование утяжеленных гитарных риффов, опробованное на альбоме "Улетаю" (2005), не новость. Однако именно роковый напор характерен для сегодняшнего концертного звучания группы. Традиционно избегающие фонограммы "А-Студио" сильны прежде всего как живая группа. Добиться того же эффекта на записи им не удалось даже на самом ударном треке диска "Еще люблю". Тем не менее в "905" есть все, за что отечественные слушатели полюбили группу почти 20 лет назад: щепетильное отношение к аранжировкам, "импортные" ритмические решения и достойный уровень вокала с отчетливыми тонами соула. Есть и все традиционные для российской поп-музыки беды. Тексты примитивны порой до зубной боли, и как только Кэти Топурия запевает по-английски ("Goddess Of The Dance Floor", "If I Were"), сразу хочется представить себе диск "А-Студио" на одной полке с Dee-Lite, Incognito или Brand New Heavies. Мешает проблема номер два — совсем прямолинейные мелодические крючки. "А-Студио", без сомнений, могут сочинять интереснее, но высокие места в чартах вещевых рынков им обеспечивают именно эти простые напевы.
Московский коллектив "Ривущие струны" ни о каких чартах не волнуется вообще. Это намеренно подделывающиеся под любительскую группу из уездного ДК господа с большим прошлым. У микрофона с бас-гитарой — поэт Владимир Терещенко. На гитаре играет Алексей Бортничук, сводный брат и многолетний партнер Петра Мамонова. За барабанами — джазмен Рафкат Бадретдинов. Ориентиры "Ривущих струн" — The Stooges и MC5, но лирика коллектива происходит прямиком из репертуара подвальных советских ВИА, не самодеятельных, а именно подвальных, не рассчитывавших ни на какую "литовку", а рвавших струны просто потому, что они есть под пальцами, а также в силу наличия достаточной для этого дозы алкоголя. Это музыка, которая ни с кем не собирается бороться и никого не хочет победить, а просто конденсируется из затхлого воздуха подворотен и парадных, из уличной агрессии и пубертатных метаний. От первой к последней из дюжины песен альбома "1969.Rok&Rol" ("Отделение Выход") напряжение только возрастает. Владимир Терещенко поет так, будто Артур Беркут из "Арии" долго пил ледяное пиво, сидя в проруби. "Нас было три, их было пять. / Что было потом, трудно сказать. / Прошли синяки, скула зажила. / У нас впереди — большие дела". Половину слов не разобрать — тоже художественный прием.
Взрослые мужчины, прожившие несколько эпох после брежневского застоя, приходят в студию и записывают альбом подросткового гаражного рока за пять часов. Теоретически этот радикальный жест достоин выставок современного искусства, не более. Однако "Ривущие струны" смогли выудить из сегодняшнего воздуха, из атмосферы "продвинутых" 2000-х некие неменяющиеся эманации. Эта сырая, грязная, антиформатная музыка, сыгранная немолодыми и несимпатичными, вдруг сказала что-то о противоположном ей времени, вдруг пришлась кстати.