Новый фильм Алексея Балабанова "Груз 200" оброс самыми устрашающими легендами еще на стадии съемок: больше всего впечатлял список ведущих российских актеров, отказавшихся от участия в картине из-за небывалой жестокости сценария и полной аморальности главного героя. Возглавляет перечень "отказников" Евгений Миронов, на которого и писался сценарий Алексея Балабанова, словно нарочно усыпившего внимание общественности двумя предыдущими фильмами — комедией "Жмурки" и мелодрамой "Мне не больно". Используя чужой и вроде бы совершенно не подходящий ему драматургический материал, Балабанов, давно признанный и как мастер арт-хауса, и в то же время как создатель кассового хита "Брат", с равнодушной уверенностью освоил новые для него коммерческие жанры, формулируя при этом свою задачу предельно утилитарно: чтобы на "Жмурках" смеялись, а на "Мне не больно" рыдали.
Зритель, соответственно смеявшийся и плакавших на двух предыдущих балабановских фильмах, возможно и не сразу будет понимать, как ему реагировать на "Груз 200". На рекламном постере картины изображен сжатый кулак с вытатуированными на пальцах буквами "СССР", и в принципе удар кулаком в нос может дать отдаленное представление о том, каким образом это произведение может воздействовать на психику. Тщательно воссоздав детали советского быта, Алексей Балабанов достигает эффекта полного погружения в советскую провинцию 1984 года. Это время действия, когда несколько генеральных секретарей ЦК один за другим превратились в трупы, выбрано принципиально и безошибочно: именно в 1984-м острее всего чувствуется тот запах разложения, гниющей мертвечины, которым пропитан "Груз 200".
Проще всего интерпретировать эту картину в социальном, антисоветском ключе — и действительно, если у кого и оставалась ностальгия по социализму, то балабановский фильм отшибает ее напрочь: из него наглядно следует, что хотеть вернуться в советское прошлое — все равно что хотеть добровольно лечь в гроб. Однако если прислушаться к словам самого режиссера, считающего "Груз 200" фильмом о любви, то за довольно банальным, очевидным социальным месседжем о тлетворной природе советской власти просматривается извращенная, леденящая love story.